Ненависть

– Ага. Змею, которая меня сожрет и не подавится.
– Боишься?
Джихян посмотрел в окно, после чего обеспокоенно взглянул на Худжуна.
– Им придется очень постараться, чтобы меня сожрать, – улыбнулся тот.
Джихян ослепительно улыбнулся в ответ. Он похлопал друга по плечу, после чего вернулся на свое место, а Худжун продолжил смотреть в окно.
Еще некоторое время равнодушно поглазев на фанатов, Худжун достал телефон, чтобы узнать прогноз погоды в Шанхае: не ожидаются ли дождь или похолодание. Для него это было очень важно, ведь плохая погода ночью может навредить здоровью поклонников.
Огненные вспышки на сцене открыли композицию, завершающую концерт. Под высокие ноты электрогитары финальная песня разносилась по огромному стадиону. Пушки с золотым конфетти, установленные на сцене, томились в ожидании, чтобы выстрелить и усеять золотом все вокруг. После белоснежных фейерверков это должно было сделать кульминацию еще более великолепной.
Весь мокрый от пота Худжун под шквал оглушительных аплодисментов поднял голову и посмотрел на сияющую золотую пыль, летевшую с неба. В разрезе рубашки свободного кроя была видна его тяжело вздымающаяся грудь. Она блестела, словно алмазные доспехи в лучах солнца.
Исполнив еще несколько песен на бис, под грустные крики поклонников, расстроенных окончанием концерта, Худжун спустился со сцены. За кулисами его уже ждал Джихян. Менеджер протянул певцу бутылку холодной воды и сухое полотенце, на котором коряво было вышито имя Худжуна. «Должно быть, фан-клуб подготовил специально для этого выступления», – подумал он.
– Завтра после концерта возвращаемся в Корею? – спросил Худжун у Джихяна, вытерев с лица пот, открыв бутылку и сделав глоток воды.
– Эх, не знаю, отдавать тебе это или просто выбросить, – сказал Джихян, заранее глубоко вздохнув.
– Что там? Разве ты спрашиваешь не для того, чтобы отдать? Давай, показывай, что там.
Худжун отпил еще воды и протянул руку менеджеру. Джихян немного скривился и с неохотой отдал конверт.
Продолжая пить воду, Худжун открыл конверт и вынул открытку. Внезапно он помрачнел. Джихян и глазом не моргнув забрал конверт.
– Ты до сих пор не можешь забыть? Просто притворись, что не заметил этого. – Джихян повернулся, сжимая конверт и открытку в кулаке с такой силой, будто хотел превратить их в пыль.
Худжун не дал ему это сделать: он быстро выхватил карточку из его рук, открыл ее и с серьезным лицом принялся рассматривать.
– Неужели ты… – В глазах Джихяна читалось беспокойство.
Худужун не отрываясь смотрел на открытку с надписью «Приглашение». Мрачное выражение застыло на его лице.
* * *
Рождественские мелодии все еще звучали на улицах. Вне зависимости от того, прошел ли праздник, эти песни продолжали играть, потому что идеально подходили для создания хорошего настроения в зимнее время года. Однако в этот раз они будоражили Гынён до глубины души.
Даже в праздники, когда все вокруг отдыхают, она не могла расслабиться ни на минуту. Ее надежды разобраться с делами и отправиться на долгожданную вечеринку по случаю окончания года разбились о скалы очередного поручения: начальница отправила освещать мероприятие.
Рэпер Джей-Джей из музыкальной группы SOUL разослал многим СМИ приглашения на церемонию открытия своего клуба «Бэнни». В офисе журнала все долго спорили, кого же отправить туда, и каждый хотел избежать этой участи. В конце концов решили, как всегда, повесить неприятное задание на «простушку Гынён».
Гынён получила такое прозвище, когда еще были в моде клички в стиле TVXQ [4]. У всех в редакции журнала были прозвища, отражающие конкретные личностные характеристики. У начальницы Мунхи – Злыдня Мунхи, Сухвана, близкого друга Гынён, называли Красавчик Сухван и так далее. Однако Гынён для всех прослыла простушкой.
Пока Злыдня Мунхи все праздничные выходные развлекалась, Гынён усердно трудилась, задвинув отдых на задний план, чтобы успеть завершить проект вовремя. И ей это удалось, однако ее усилия никто не оценил. Начальница присвоила работу себе: она стерла имя сотрудницы с макета проекта и передала как собственную идею. Узнав об этом, Гынён уже не могла контролировать подступающий гнев. Казалось, она вот-вот лопнет, и взрыв этот по мощности не уступит Большому взрыву [5].
 
– Как вы могли так поступить, не спросив у меня разрешения? Это уже не в первый раз!
– С чего ты это взяла? Думаешь, если хорошо написано, значит, непременно твоя работа? Откуда такая уверенность? Есть доказательства?
– Этот проект и есть доказательство! – закричала Гынён.
Она смотрела на Мунхи глазами, сверкающими, словно пламя.
– С какого перепуга ты тут на меня орешь? Смотрю, заняться нечем? Сейчас исправим. Церемония открытия клуба на тебе.
«Даже не знаю, в который раз это повторяется. Сколько еще работ она себе присвоила, пока никто внимания не обращал?» – крутилось в голове Гынён.
Несколько человек в команде знали, что именно Гынён выполнила тот проект. Но заступаться за нее никто не стал, потому что не хотели вмешиваться в то, что их не касается.
Гынён расстроилась из-за такой несправедливости. У нее уже не осталось сил, чтобы продолжать спорить, доказывая, что работа, которую она сделала сама, действительно принадлежит ей. Девушка ушла и вместе с репортером Сухваном отправилась в клуб «Бэнни» освещать мероприятие, как и поручила Мунхи.
– Как такому ужасному человеку, как она, достался пост руководителя? Как можно считать себя лидером, бессовестно воруя работы своих подчиненных? Не провести ли нам в следующем месяце тайное расследование и вывести Мунхи на чистую воду? Ты тоже поучаствуй. Или будешь ждать, пока она и твой проект украдет?
– Забудь, иначе ты этим расследованием себе смертный приговор подпишешь, – сказал Сухван и похлопал Гынён по плечу.
– Даже если придется уволиться, я одна ко дну не пойду. Обязательно утащу ее за собой! – сжав кулаки и скрипя зубами, процедила Гынён.
Они остановились перед вывеской с надписью «Бэнни». Гынён встала, широко расставив ноги для пущей уверенности, и уставилась на вывеску, будто гипнотизируя ее. Настроение у девушки было отвратительное, но ей все равно придется собраться и сделать репортаж про человека, который ей не нравился. Даже вывеска его клуба была ей ненавистна.
– Хорошо. Идем, хотя бы на сцену посмотрим. Отснимем хоть какой-нибудь пробный материал.
Сухван сделал снимок Гынён, уже надувшейся, как воздушный шар. Потом он сделал еще несколько снимков мигающей вывески «Бэнни», после чего они вдвоем спустились по узкой лестнице, ведущей прямиком в клуб.
Внутри уже было немало репортеров из других журналов. У всех на лицах читалось недовольство, будто их загнали туда силой.
Клуб принадлежал певцу, у которого последний альбом вышел целых шесть лет назад! Но репортеры держали камеры наготове – все из-за слухов, что на церемонии открытия появится Худжун.
– Сейчас конец года, Худжун, должно быть, завален работой. Так зачем ему приходить на эту дурацкую церемонию открытия? Он действительно так близок с Джей-Джеем? – спросил Сухван, затем подышал на объектив камеры и протер его.
– Не знаю. Может, ему заплатили? – проворчала Гынён.
После она схватила Сухвана за воротник и потянула его за собой. По пути здороваясь со знакомыми, они дошли до свободных мест и сели, смешавшись с толпой.
– Поговаривают, что клуб назвали в честь Бэнни, – сказал кто-то из гостей.
– В самом деле? – ответил ему другой.
Эти слова стали едва ли не откровением, и толпа тут же их подхватила – люди начали перешептываться. Скорее всего, они сразу подумали о Худжуне, ведь всем было известно, что, когда тот был моложе и жил в Америке, его звали Бэнни.
Фан-клуб назывался «Бэнни Джунс». Вполне под стать семейному ресторанчику, торгующему итальянской пиццей.