Скрипка для дьявола (СИ)

- Vous étranger?.. (Вы иностранец?) – тихо пролепетал он что-то по-французски. Я не понял ни слова, поскольку знал только английский, итальянский и немецкий. Присев на корточки, я сказал, подкрепляя свои слова поясняющими жестами:
- Прости, я не понимаю, что ты говоришь, но...
- А ну, отойди от него, ублюдок! – внезапно меня кто-то схватил сзади за плечо и отбросил на землю. Я увидел парня примерно моего возраста: двадцати-двадцати пяти лет. Кожаная куртка, какие бывают у рабочих, дешёвые штаны и ботинки, лохматая чёрная шевелюра и пьяный вид.
- Тебе кто разрешал к нему прикасаться, а, светский дурак?! – рычал он на совершенно жутком английском с сильным французским акцентом, перемежающимся фразами на его родном языке. Я отползал от него, пока не почувствовал, под своей рукой камень. Сомкнув на нём пальцы, я поднялся на ноги, пряча находку в складках тёмно-красного плаща.
- А вы, собственно говоря, кто? – спросил я, глядя, как он надвигается на меня.
- Не твоё дело! – гаркнул он. – Он мой! Мой! А ты сдохнешь! – но ринуться он не успел, поскольку тут же получил увесистым булыжником по голове и медленно сполз по стенке на землю. По дыханию я понял, что он не мёртв, а просто без сознания.
- Пойдём, – я потянул перепуганного мальчика за руку, опасаясь, что пьянчужка очнётся. Мужчина был довольно крупным, хотя и не огромным.
Мальчик встал, обхватив себя руками, но идти не хотел, всякий раз со страхом и беспокойством оглядываясь на тело у стены и повторяя:
- Frère, frère…
- Не бойся за него, пойдём, – сказал я, всё же отводя его в сторону и, наконец, припоминая одну из фраз, некогда произнесенных Эйдном: – Еntier est bien… (всё будет хорошо).
[1] «Комеди Франсез» – единственный во Франции репертуарный театр, финансируемый правительством.
[2] Аdmirable – чудесно (фр.)
[3] Fructueusement – успешно (фр.)
[4] Bon jour – добрый день (фр.)
[5] Аутодафе – публичное сожжение осуждённых на костре.
[6] Эфеб – юноша, достигший совершеннолетия.
====== Ноктюрн. ======
Зайдя в номер, я захлопнул дверь и, повернув в замке ключ, глубоко вздохнул. Мой рассудок был туп и находился в тумане. Отчёт совершённым действиям я начал отдавать себе только сейчас – я украл человека, увёл неизвестно куда чужого ребёнка. Хотя... этот мальчишка мог быть сиротой и бродягой – именно на этот аспект его жизни и указывали грязные лохмотья и до безобразия неухоженный вид. Это существо, что сейчас в полной растерянности стояло посреди гостиной и затравленно, медленно оглядывалось по сторонам, было похоже на перемазанного сажей чёрта, только что вылезшего из адской печи.
- Как тебя зовут? – зажигая лампу с янтарного цвета абажуром на одном из столиков, спросил я. Тонкие и чёрные, с острым изломом, брови юноши сошлись на переносице в непонимающем выражении, и он покачал головой, словно говоря: «Не понимаю».
Ладно, сделаем по-другому.
- Андре, – назвался я, подойдя к нему и указывая на себя. – А кто ты? – я показал на него. Мальчик молчал, некоторое время глядя куда-то в пол абсолютно пустыми глазами, словно задумавшись или что-то для себя решая.
- Лоран, – наконец ответил он и у меня мурашки побежали по спине – это уже был не тот перепуганный ребёнок, которого я видел всего мгновение назад. Теперь он соответствовал своему возрасту, стал... другим, словно резко повзрослел. Я смотрел в изменившееся выражение тёмных глаз, которое стало твёрдым и серьёзным. Это уже был другой человек. Сказать честно – мне сделалось жутко. Слишком уж явным был контраст.
- Лоран Морель.
- Вот значит как... Лоран... – пробормотал я, пытаясь придумать, как с ним общаться дальше, как рассказать, что я не причиню ему вреда и как заставить его поведать о себе.
«Чёрт, и почему я не знаю французского!» – выругался про себя я, но тут меня настигла отчаянная мысль: у себя на полке, в спальне, я видел стоящий среди книг словарь. Быть может, он мне поможет, ибо английский я хорошо знаю, даже если эта книжка окажется англо-французской.
 
- Подожди минуту, – сказал я своему найдёнышу и скрылся в спальне, через пару секунд вернувшись со словарём в руках. Он оправдал мои ожидания и оказался на этих языках. Сев на диван и полистав его, я спросил у Лорана, кивнув на место рядом с собой:
- Asseyez-vous, s’il vous plaît. Vous dites en anglais? (Садись, пожалуйста. Ты говоришь по-английски?)
- No (Нет), – ответил он. Голос из тоненького сделался более низким, соответствующим юноше.
Я вздохнул, стараясь не обращать внимания на перемены. Это плохо. Если он, кроме французского, не знает никаких языков, то мне будет крайне тяжело его понимать. Решив не терять времени даром, тем более, что за окном было уже далеко за полночь, я сказал, пользуясь подсказками:
- Vous êtes, où aller? (Тебе есть, куда идти?)
Видимо, мой вопрос застал его врасплох поскольку он, выпрямившись, по-прежнему обхватив себя руками и закутавшись в куртку, долго смотрел на меня, время от времени слегка размыкая губы, словно не решаясь что-то сказать. Наконец, он выдохнул:
- No.
- Что ж... – пробормотал я, а после, очень медленно, продолжил по-французски:
- Мы ещё поговорим об этом. Сегодня уже поздно. Можешь пока остаться здесь. Одежду я тебе дам, ванная комната там... – я указал на дверь в другом конце гостиной. – Где лечь спать, выбери сам. Где тебе будет удобно.
- Мercie, sir (Спасибо, сир), – ответил он, пронзительно таращась на меня. Глаза были большими, миндалевидной формы, и в слабом свете лампы они походили на блестящий агат. Я отвёл взгляд, не выдержав этого взора. Как похоже на Париса – словно стеклом режет. Больно.
- Пойдём, – поманив его за собой, я встал с дивана и направился в спальню, где в шкафу висели мои вещи. Открыв дверцы, я обернулся на Лорана и смерил его взглядом: тонкий и хрупкий, как любой подросток, макушкой едва достаёт мне до подбородка. Будет сложно подобрать что-то подходящее по росту. Ладно, пока найду, в чём ему эту ночь провести, а дальше посмотрим.
- Держи, – я кинул ему одну из сорочек. С его небольшим ростом она будет по колено. – Извини, брюки все слишком длинные, – видимо, он и без того всё понял и кивнул. Развернувшись, направился в ванную, и я, кинув взгляд на его волосы, вспомнил сон и свои спутанные локоны.
- Stop (Постой), – удержав за плечо, сказал я ему, затем подошёл к прикроватному столику и достал из ящика черепаховый гребень, попутно заглянув в словарь. – Peignez vos cheveux (Причешись).
Как вернулся Лоран из ванной – я не заметил, поскольку заснул, даже не переодевшись – в рубашке и брюках, как и был одет на репетиции. Туфли же мои валялись рядом с кроватью, а я – уставший и забывшийся где-то между сном и реальностью, видел смутные и призрачные, абсурдные картины в своём сознании, повествующие о крае мира и рассудка, на котором я сейчас находился.
Что я скажу Парису и Эйдну о том, где взял Лорана? Я поступил очень неразумно и нерационально – взвалил на себя лишнюю обузу, когда сам едва разбирался со своими проблемами. Но я не смог его оставить там. Мне казалось, что откуда-то из глубин своего сознания он звал меня, просил о помощи. И я не смог отказать ему в ней.
Мир, в котором я находился в окружении своих мыслей, начал светлеть, пока не сделался слепяще белым. Настолько белым, что я открыл глаза.
За окном было утро, и щебет птиц доносился из распахнутых на крошечный балкон стеклянных дверей в тяжёлых тёмных рамах. Тихо колыхался от ветерка лёгкий шифон в дверном проёме.
Приподнявшись с кровати на локтях, я обвёл взглядом комнату. Это снова был сон? О том, как я – неизвестно зачем – привёл в свой номер незнакомого юного бродяжку со спутанными каштановыми патлами.
Спустив ноги на пол, я насторожился. Что-то было не так.
Оглядев себя, я обнаружил, что одет в тренировочный костюм. Сердце заколотилось быстрее. Неужели...
Вскочив на ноги, я прислушался. Стояла тишина. Тогда, ступая как можно тише, я прошел в гостиную и, оглядев её, обнаружил на диване спящего Лорана. Вернее, я узнал его с трудом. И не будь он в моём номере исключением, имей ещё пару подобных себе подростков, я бы не смог разобраться и заключить, кто из них есть кто.