Ларс III (СИ)

— Рассказывайте, — заявил я, после того, как все сели за стол.
Эса и Эд как-то странно переглянулись. Так! Что-то нарыли, видать.
— Узнали где Милена? — спросил я.
Ближники снова обменялись взглядами. Да что ж такого они боятся сообщить? Я начинаю заводиться. Судя по нервному сжатию пальцев в замок, Эса тоже на взводе.
— Только выслушай спокойно, — торопливо заявила она.
 Глава 2 
 Окрестности Тьмутаракани, лето 827 г.
Я закрыл глаза, выдохнул и кивнул Эсе.
— Набегом на Хольмгард руководил мой отец Улоф и наш старый знакомый Рогволд.
Гнев, пеленой застилавший глаза, заставил судорожно сжать кулаки.
— Нам удалось расспросить выживших и выяснить, что армия Улофа, — продолжил за девушку Эд, — выкрав Милену, направилась в сторону Пскова. Там они две недели осаждали город, но взять не сумели. К тому времени твой дед кинул клич, — я посмотрел на поникшего дедушку, — Он собрал немаленькую армию бывшего словенского союза и направил в сторону Пскова, — закончил лекарь.
— Когда мы подошли к Пскову, — начал рассказывать Буривой, — войско Улофа, бревно ему гузно, сбежало на запад. Видать, ему донесли о нашем приближении. Дальше преследовать их мы не решились. Да и войско у меня было из одних стариков, да мальцов.
Я тяжело вздохнул. Из дальнейшей беседы выяснилось, что изначально Улоф напал на мою крепость на Ладоге. Не сумев ее взять, он ее просто сжег и направился в столицу, чтобы не терять времени. Хольмгард сопротивлялся трое суток. Буривой говорит, что если бы не новые каменные укрепления, требушеты и «хазарская дорога», ощутимого урона Улоф не получил бы. А так он потерял большую часть армии.
Гостомысл, мой отец, спрятал казну царства на второй день осады. Все добро закопали в ров, который строился для казначейского дома. А всех, кто участвовал в этом действе, отец одарил кошелями с золотом и потребовал клятвы перед Богами за молчание. Не сумев получить казну, Улоф пытал отца, а после — убил. Кстати, интересно, что Ньёруна, жена Гостомысла, слезно просила о пощаде и защищала отца. Ее убили вместе с Гостомыслом. Буривой рассказывал, что она защищала собой тело мужа.
Эдик и Эса смогли выяснить о последующих действиях Улофа. Местные рассказывают, что после Пскова Улоф распустил войско, раздав скудную добычу, и направился в Гнезно. Эса считает, что в этом городе могут держать сейчас Милену. Метик же думает, что Гнезно не может быть конечной точкой. В любом случае Эсовы лазутчики пошли по следу Улофа и прибудут в Киев после того, как выведают подробности.
— Ларс, — обратился ко мне дед, — мне нужно попросить прощения у тебя.
Буривой, опираясь на посох, встал и склонил голову.
— За что? — недоуменно спросил я.
— За то, что не уберег твой стольный град, царицу и своего сына.
Я смотрел на поникшие плечи дедушки. Этот могучий старикан выглядел очень беспомощным, будто из него высунули стержень. Он до сих пор держался только для того, чтобы встать передо мной и повиниться.
Я не выдержал, встал и обнял старика. Этот могучий человек потерял сына, будучи в столь преклонных годах. И при этом он рассуждает об ответственности передо мной, с его точки зрения, юнцом. Да, я царь, но для всех окружающих мне всего лишь восемнадцать лет.
Я попросил Эсу проводить Буривого, заверив старика в том, что его вины в случившемся нет никакого. Оставшись наедине с Эдиком, я попросил его рассказать свое видение случившегося.
Метик пожал плечами и высказал мысль, которая сама напрашивалась. Триумвират решил идти в ва-банк. Они послали Рогволда к Улофу для того, чтобы последний организовал набег. Видимо, организаторские способности бывшего смоленского воеводы их не устраивали, что собственно, понятно. Набегом на Хольмгард Триумвират старался отвлечь меня от похода на Царьград. И вряд ли они предполагали, что я направлюсь на каганат. Логичнее было бы вернуться в столицу и преследовать тех, кто похитил мою беременную жену. Честно говоря, я так и поступил бы, если был уверен в реальной полезности такого поведения. Ведь мне пришлось Ходоту рассказывать про Триумвират, иначе он грозился в одиночку направится на вызволение дочери из лап грабителей.
 
Кстати, самое упорное сопротивление оказал поселок Добрынин. Набежчикам не удалось сломить оборону поселка. Добрыня сумел отбиться благодаря тому, что удалось вооружить всех жителей поселка арбалетами. А много умения не нужно для того, чтобы нажать на курок и взвести самострел. В будущем нужно будет иметь запас арбалетов в должном количестве в случае осады столицы.
Эдик сообщил, что три тысячи арбалетов и пять тысяч комплектов брони уже готовы и будут направлены в Тьмутаракань. Эд считает, что через недельку обоз прибудет, так как в тот момент, когда ближники выезжали из столицы, обоз был почти готов к выходу.
— Я не хотел говорить при Буривом, — продолжил лекарь, — но при осаде Хольмгарда вместе с Улофом был некий старик в ярко-красном одеянии с золотым крестом на груди.
— Католик? Или православный? — удивился я.
— Когда в начале осады направили парламентеров, а среди них затесался твой дед, со стороны Улофа направился Рогволд и этот старик. Буривой его описал и мне кажется, что это был папский легат.
— Кто это?
— Личный представитель папы римского.
— Ты уверен?
— Это мое предположение. Кардинала же не будут посылать на такие дела — слишком важная шишка.
Филипп тоже важная шишка, кардинал целый, так его посылали на проведение пыток бедного меня. Хотя Филиппа я видел всего лишь раз, причем он не особо светился на людях.
— А кто такой этот легат? — спросил я друга-попаданца, — Извини, не слишком хорошо разбираюсь во всей этой церковной иерархии.
— Папский легат, — терпеливо объяснял мне лекарь, — это личный представитель папы римского с поручением на определенный срок, необходимый для его выполнения. Легат назначается лично папой. Легаты не являлся дипломатическими представителями и действуют от имени папы лишь в рамках полученного задания.
— Значит конечный бенефициар всей этой движухи — понтифик, — задумчиво протянул я.
— Не факт. Не хотелось бы, чтобы ты делал выводы, основываясь только на моих предположениях, — пожал плечами лекарь.
— Эдик, рыльце понтифика выглядывает из каждого утюга после того случая, когда меня и Омуртага пытали в окрестностях Плиски.
— И что делать? Воевать с Римом?
— Не знаю. Не представляю, как можно сейчас идти на Папскую область. Мы откусили огромный кусок пирога и должны его переварить. Иначе все окончится плачевно.
— Александр Македонский захватил половину известного мира, а после его смерти империя распалась на части, — согласно кивнул Эд.
— Нам далеко до лавр Македонского, — хмыкнул я, — кстати, кого за главного оставили в Хольмгарде?
— Того кряжистого мужика с космами, как у одуванчика. Черниговский наместник.
— Судимир?
— Да. Он был в Хольмгарде, обучался бухгалтерскому делу у Гостомысла. Толковый администратор вышел. Если бы не он, Буривой полгода собирал бы армию на преследование Улофа.
При упоминании последнего, я снова сжал кулаки. Эсова семейка никак не угомонится. Сначала покойный Гунульф, а сейчас его папаша ломает все планы. Хорошо, что Ага и Эстрид на моей стороне.
— Если Судимир справится с восстановлением столицы, то быть ему моим советником вместо отца.
— Он заслужил это. Между прочим именно он спрятал женщин и детей. Благодаря Судимиру Умила с Рюриком спаслись.
За столом воцарилась тишина. Я задумался о том, как можно вызволить Милену из лап Триумвирата. Этот городок Гнезно не может быть конечным маршрутом Улофа, Эдик прав.
— Нужно найти достоверную карту Европы и выяснить какие пути ведут из Гнезно в Рим, — осторожно заметил Эд, будто читая направление моих мыслей.
— Займешься? — ухватился я за соломинку.
— Инициатива имеет инициатора, — рассмеялся лекарь.