Гранатовые поля (ЛП)

Я вздрогнула, также не желая думать об этом.
— А Вивьен? Она была в безопасности, потому что была дочерью Арло?
Фостер насмехался.
— Она даже не понимала, что всю жизнь плавала с акулами.
— И поэтому ты женился на ней? Из-за Арло?
Он повесил голову, едва заметно кивнув мне.
— Да.
— И Вивьен пошла на это?
Неужели она всегда втайне любила его? Неужели она просто ждала, когда мы расстанемся, прежде чем сделать свой шаг? Была ли она вообще моей подругой? Или это всегда было связано с Фостером?
Если Фостер разбил моё сердце, то, что моя лучшая подруга потопталась на его осколках, превратило его в пыль. Ее предательство — это то, что я никогда не забуду.
И она победила. Я ненавидела её за победу. За то, что она могла называть себя его женой.
Фостер провел рукой по волосам.
— Она… это сложно объяснить.
Я действительно начинала ненавидеть эту фразу, хотя именно я использовала её первой.
— Арло хотел, чтобы мы были вместе, — сказал он. — Брак был его идеей.
— О, и я уверена, что она сопротивлялась, — отшутилась я.
Вивьен согласилась бы на это, потому что она получила Фостера. Может быть, ей тоже нужны были деньги.
— Она тоже не хотела нашего брака.
— Конечно, — насмешливо хмыкнула я. — И уверена, что по дороге к алтарю она устроила адскую истерику.
— Она чувствует себя ужасно из-за того, что произошло.
Вивьен чувствовала себя настолько ужасно, что все равно вышла за него замуж. Она всё равно спала с ним. Она всё равно носила его кольцо. Она всё равно взяла его фамилию. Да, она должна чувствовать себя ужасно.
Почему он защищал её? Почему он был так предан ей? Разве большинство людей не рвут отношения со своими бывшими?
Говорили ли они обо мне во время телефонных разговоров? Рассказал ли он ей, как я трахалась с ним в спортзале в субботу?
Моё тело напряглось, руки сжались в кулаки. Мои чувства к Фостеру были беспорядочны, но когда дело касалось Вивьен, одна эмоция звучала ясно.
Ярость.
— С меня хватит этого разговора.
— Есть ещё, о чём стоит поговорить…
— Спокойной ночи.
С этим я прошла через гостиную и поднялась по лестнице в свою спальню.
Оставив Фостера наедине с самим собой.
11. ФОСТЕР
Разве признания не должны были приносить Вам ощущение облегчения? Я ожидал, что после того, как я откроюсь Талии, мне станет легче. Но этого не произошло. Каким же, блять, несчастным я себя чувствовал.
Яма в моем животе была глубиной в милю. Голова пульсировала, и я не мог сосредоточиться. Сегодняшний утренний завтрак подступил к горлу через десять минут после того, как попал в желудок.
Это очень напомнило мне дни после нашего разрыва. Дни, когда я едва мог встать с постели. Врать ей, говоря, что я женюсь на Вивьен, было невыносимо. Но настоящая агония наступила позже, когда я пришел в квартиру Вивьен и обнаружил, что комната Талии пуста.
Стены были голыми. На ковре остались следы от пылесоса. Аромат кокоса и цитрусовых уже исчезал.
Вивьен нашла меня в той комнате, стоящим посередине. Потеряного и с разбитым сердцем, знающего, что я никогда больше не увижу Талию. Знающего, что вина за это лежит на мне.
Я простоял в этой пустой комнате несколько часов, заново переживая расставание. Слыша ложь, которая извергалась из моих уст. Удивляясь, как она могла так легко в это поверить.
У меня есть чувства к Вивьен, которые я не могу игнорировать.
Она — та самая.
Я собираюсь сделать ей предложение.
Мерзость, лишь бы оттолкнуть Талию.
Я никогда не прощу себя за эти слова. За эту ложь. Но стоя в той пустой спальне, я пообещал себе, что если у меня когда-нибудь появится шанс все исправить, я расскажу Талии правду.
После того, как она практически выгнала меня из своего дома прошлой ночью, я полночи ворочался на диване. Воспроизводя в памяти разговор. Переживая стыд. Понимая, как она была зла на Вивьен.
Когда я, наконец, смирился с тем, что мне не удастся заснуть, я провел утро, приводя в порядок квартиру и убирая и без того чистый спортзал. Десять километров на беговой дорожке не помогли мне проветрить голову. Не помогли и душ с обедом, прежде чем я забрался в свой пикап и отправился в город.
 
Солнце освещало ясное небо. Река журчала по гладким камням за дорогой. Прекрасный январский день в Монтане.
Неужели приезд сюда был глупой мечтой? Неужели все было напрасно? Семь лет я мечтал об этом шансе.
Неужели всё было обречено с самого начала?
Талия была права. Она заслужила правду семь лет назад. Но угрозы Арло всё ещё звучали в моей голове. Безопасность Талии была превыше всего. Именно поэтому я солгал, а не потому, что не верил, что она сможет справиться с ситуацией. Но вместо того, чтобы разделить бремя, я взвалил его на себя.
Ещё одна ошибка.
Было ещё столько всего, что я должен рассказать Талии. Что должен объяснить. Но Вивьен умоляла дать ей возможность сделать это самой. Это было частью нашего соглашения.
Вивьен хотела рассказать свою версию истории, и я обещал дать ей эту возможность.
Поэтому я буду хранить секрет Виви — наш секрет — если только это не будет означать, что я снова потеряю Талию. Иначе Вивьен придется иметь дело с моим нарушенным обещанием.
Мой телефон зазвонил, имя Вивьен высветилось на экранчике пикапа.
— Привет. Где ты?
— Почти на месте, — в ее голосе была улыбка. — Десять, пятнадцать минут.
— Езжай осторожно. На дорогах за городом ещё есть снег и лед.
— Джаспер за рулём, и он очень осторожен, — сказала она, затем понизила голос. — Ты поговорил с Талией?
— Да.
— И? Как всё прошло?
— Не очень.
Она вздохнула.
— Она ненавидит нас, не так ли?
Думал ли я, что Талия ненавидит меня? Нет. Она была зла, но ненавидеть? Я сомневался, что Талия занялась бы со мной сексом в спортзале, если бы ненавидела меня. Не то, чтобы я собирался делиться этой деталью со своей бывшей женой. Но ненавидела ли Талия Вивьен? Возможно.
— Ей нужно время, чтобы всё осознать, — сказал я. — И ей нужна вся правда.
— Ты не сказал ей, не так ли? — спросила Вивьен. — Ты обещал.
— Я знаю. Я не сказал ей.
— Спасибо, — Вивьен должна была исправить свои ошибки. Я не стал бы красть у нее этот момент, если бы у меня бил выбор. — Всё ещё хочешь встретиться в отеле?
— Да. Я собираюсь сначала заехать за кофе, а потом увидимся там.
— Хорошо. Пока.
Мои пальцы постукивали по рулю всю оставшуюся дорогу до города, нервная энергия требовала выхода.
Сегодня было ещё одно начало. Всё будет хорошо, не так ли? Это не было ужасным решением. Я поступил мудро, решив, что нам стоит переехать сюда всем вместе.
Мои убеждения в собственной правоте не особо меня успокаивали.
Пожалуйста, пусть это не будет ошибкой.
Я добрался до города и припарковался рядом с отелем, а затем перебежал через дорогу и прошел мимо трех дверех, пока не добрался до «Кофе у Иденов». Мне нужно было больше кофеина, если я собирался пережить остаток дня и вечер.
Когда я вошел внутрь, у стойки сгрудилась группа подростков — дети, вероятно, наслаждались последним днем зимних каникул, прежде чем завтра снова начнутся занятия в школе.
Понравится ли ей этот город? Понравится ли ей спортзал? Я был настолько сосредоточен на том, чтобы привести это место в приличную форму, что не позволял себе беспокоиться об этих вопросах. Но она уже почти здесь, и теперь всё из того, что я сделал, казалось недостаточным.
Мебель, которую я купил, была хорошей, но не очень дорогой. Спальня была вдвое меньше той, что была у неё в Вегасе. В этом городе был один кинотеатр, и он не был похож на восемнадцатизальный кинотеатр в нашем районе.
— Продаются ли в кинотеатре арахисовые M&M's? — спросил я у подростка, стоявшего передо мной в очереди. Она любила брать большое ведро попкорна и засыпать туда арахисовые M&M's.