"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)

Дымовые змеи вокруг Эгорда с призрачным визгом растягиваются и… исчезают.
Воин-маг приземляется на ноги.
Клешня богиню отпускает. Леарит откидывает голову назад, по доспехам течет кровь. Клешня тоже в крови, Хафал поворачивается к Эгорду.
– Вот как...
Делает в его сторону шаги, ноги грохочут, хвост извивается.
– Так даже интереснее!
Воин-маг тянет ладонь к поясу, где меч, но Хафал с разворота бьет боком хвоста, Эгорд отлетает к фонтану, падает в его нишу, упругие хрустальные языки расплескиваются, излизывают ступени помоста, стол и стены, прикосновение воды как холодная освежающая пощечина на все тело.
Эгорд прокручивает в голове формулы заклинаний, вода скапливается в летающие шары, они вытягиваются, превращаются в ледяные копья. Их стая залпом выстреливает в демона. Хафал закрывается клешнями крест-накрест, копья вдребезги, осколки осыпаются под ноги.
Демон хохочет.
– Человечек! Рядом с этим кристаллом даже самая сильная людская магия ничтожна. Бессильна даже богиня! Победить меня может лишь демон!
Потолок над Хафалом превращается в белый лед, потрескивает, обрастает ковром колючек, пышет небесно-молочными клубами морозного воздуха. Площадь оледенения быстро разрастается, над Хафалом широченный пласт льда.
Он с грохотом разбивается на глыбы, вместе с ними на Хафала падает Клесса, тело полудемона придавливает чистокровного сородича к полу, три щупальца скручивают клешни и скорпионий хвост, четвертое оплетает Хафалу ноги.
– Демон, говоришь...
– Пусти!
– Тогда я рад... что демон хотя бы наполовину…
Клесса расправляет крылья, от них ветер.
– …и могу очистить мир... от такой гнили, как ты!
Щупальца поднимают Хафала над полом и ледяными осколками, тот рычит, пытается вырваться, как недавно дергался Эгорд.
– Уничтожу!!! – орет сын Зараха.
Из кристалла в нагруднике лезут черные змеи дыма, такие же, что скручивают Леарит. Бутоном дугообразных траекторий змеи разворачиваются к Клессе, сотни черных призрачных челюстей впиваются в могучее тело, укусы самые настоящие, блестят, кровоточат.
Стая тьмы набрасывается и на Леарит. От дымовых зубов на доспехах остаются вмятины, скоро доберутся до плоти.
К Эгорду тоже летят змеи, но тот сосредоточен на кристалле в груди Хафала.
Ладони воина-мага окутывает розовое сияние, с упором на согнутую ногу вытягивает с туловищем далеко вперед, к черному бриллианту. Ярость перемешана со спокойствием, дает бешеный поток энергии, разум методично извлекает из памяти выточенное в тренировках заклинание, ярость вливается в него как жидкий металл в форму.
Змеи подлетают вплотную, начинают кусать, по телу вновь гадкое чувство зыбкости, но все внимание на кристалл. По лицу бегут горячие капли, бело-розовый свет ладоней насыщенный, шипение змей заглушено шипением энергии, и такие же розовые хлопья набухают на кристалле...
Перекачанные магией ладони сжимаются в кулаки, резкое движение назад, как если бы Эгорд вырывал застрявший в стене меч, кристалл из оправы в нагруднике с треском вырывается.
Хафал взвывает, выгибается как лук, Клесса держит с трудом. Змеи оставляют жертв, начинают метаться в панике, не понимают, куда делась связь с хозяином, кому подчиняться. Кристалл парит в розовых облаках телекинеза, Эгорд плавно сближает ладони, затем резкое движение – так обычно комкают снег, – и кристалл звонко лопается, осколки брызжут по залу.
Доспехи демона превращаются в пепел, змеи разрываются на обычные дымные лоскуты, втягиваются порталом, воронка визжит как свинья, которую режут, скручивается в клубок размером с арбуз, затем с орех, исчезает.
Леарит загорается солнечным светом во много раз ярче, спина выпускает сотканные из мощнейшей энергии крылья, раны заживают, доспехи восстанавливаются.
Хафал рычит, дергается словно живой кокон, который изнутри прогрызают десятки молодых пауков, с демоном происходят болезненные метаморфозы. Клесса отпускает, Хафал падает, корчится на полу так же, как корчился Тиморис, но гораздо мучительнее.
Эгорд бросается к другу.
 
Богиня на крыльях тоже устремляется к Тиморису, но через брешь в потолке с неба бьет молния, глыба льда между богиней и умирающим человеком разрывается, летящие обломки в объятиях трескучих сеточек электричества тают, на пол проливается парующий кипяток. Леарит вынуждена остановиться.
– Боги запрещают вмешиваться...
Эгорд падает на колени рядом с Тиморисом, пальцы судорожно роются в торбе у пояса, на свет появляется пузырек толстого стекла с лиловым соком внутри, похож на волшебную сливу. Воин-маг срывает колпачок, фиолетовый ручей стекает по пересохшим губам Тиморису в рот, его глаза по-прежнему бессмысленные, как у рыбы...
Ворота зала распахиваются, вбегает Халлиг.
– Халлиг, сюда! – кричит Эгорд.
Белый силуэт приближается, знак солнца на груди быстро превращается из золотой точки в круг золота с руками помощи вместо лучей, Халлиг бегло осматривает разрушения и присутствующих, без лишних вопросов оказывается рядом с Эгордом, ладонь жреца опускается Тиморису на лоб.
– Что с ним?
– Отравлен ядом демона, – говорит Эгорд. – Дал противоядие, не знаю, поможет ли...
Ладонь Халлига начинает излучать свет, жрец опускает веки...
– Яд очень сильный... Вылечить смогу, но нужно все мое внимание.
– Конечно, – шепчет Эгорд, осторожно отстраняется, – только бы выжил...
Мир перед Эгордом покачивается, лицо мокрое, упрекает себя, что за годы изучения магии так и не выучил даже самого простого заклинания исцеления. Гнев держит, Эгорд оборачивается к Хафалу.
Демон еще дергается в агонии, но слабо, согнут как младенец в утробе. Размеры сдулись до человеческих, хитиновые пластины сохранились местами, но большая часть тела покрыта очень смуглой, красноватой, но все-таки кожей. Клешни превратились в пятипалые кисти, морда стала чуть менее демонической: шипы и жвала укоротились, зубы тоже, глазницы уже не столь глубокие, в сияющей ядовитой зелени глаз очертились зрачки. Но хвост, хоть и короче, такой же опасный, похлестывает плиты, отпечатываются зеленые кляксы.
Хафал смотрит на свою руку, пальцы с дрожью подгибаются как лапы умирающего скорпиона.
– Ничтожное тело! Как вы, людишки, живете в такой слабой плоти? Ненавижу...
Горло Хафала сжимает рука Эгорда, поднимает в воздух.
Ноги демона слабо дергаются, пытается разжать хватку бывшего пленника, но превращение ослабило крайне, сейчас грозного сына Зараха может забить палками стайка мальчишек.
Хвост атакует, но в мизинце от лица Эгорда жало замирает, хвост покрывается скорлупой льда, корка переползает на тело демона, лед растет, вмерзает в пол. В ледяной оправе Хафал почти не шевелится, ножны Эгорда с лязгом покидает меч, в горло демона упирается острие.
– Убей, Эгорд, – говорит Клесса.
– Зло должно быть истреблено, – влетает в сознание голос Леарит.
Жажда мести наполняет, но Эгорд сдерживается, иначе бы жажда свела с ума. Перед глазами вереница видений: как умирал Витор, как покончила с собой и превратилась в нежить Милита, как погибли жители острова вместе с Наядой, а затем и ее отец Удараг, как мерзко хохотал Зарах...
Воин-маг надавливает на рукоять, острие входит в плоть, по шее Хафала сбегает капля крови. Хочется, чтобы подох не сразу: помучился, осознал неизбежность…
Но сыну Зараха не страшно. Взгляд полон издевки.
– Убей, – смеется Хафал, почти как Зарах. – Нас много, вместо меня придут другие! 
Эгорд помнит, что чувствовал после смерти Зараха. Не спал ночами, заливал кошмары вином, бродил по улицам заново отстроенного Старга в унынии, воображение тысячу раз воскрешало Зараха, а затем убивало со зверством, какому позавидуют демоны. Порой Эгорд выходил ночью в поле, его заклинания создавали ледяные копии Зараха, воин-маг рубил, ломал, крушил, топтал, жег светом, но гнев отпускал ненадолго.
Эгорд убил Зараха... но не отомстил.
И теперь боги подкидывают того, в чьих жилах кровь заклятого врага, делают щедрый дар, шанс исправить ошибку – отомстить по-настоящему!