По завету крови (СИ)

— Я всего лишь оруженосец. Кому нужен обычный оборванец без великого рыцаря? — в словах Арвина прозвучала ирония, которую его собеседник оценил короткой усмешкой.
— Это он себя так величает? Этот бездельник и проныра? Ты же делаешь всю работе, пока он дрыхнет в таверне.
Сквайр воспрянул духом, он ожидал чего угодно после странного знакомства, но разговор принял совершенно неожиданный поворот. Это что, ему сейчас собирались сделать предложение о новой работе? Шанс перевернуть всю его жизнь, добиться успеха!
— Ты что, тупой? — опомнил сам себя Арвин. Он сделал это громко и грубо и, конечно, только в мыслях. Нельзя было позволить незнакомцу услышать подозрения. Откуда этот человек столько знал о том, как они вели дела? Оруженосец почувствовал на своей шее длинные руки огромного морского черта, глядевшего выпуклыми глазами из какого-то крупного города.
— Если я буду путешествовать один, никто даже не посмотрит в мою сторону. Так мне хоть кусок хлеба удается заработать. Господин Рейнор, может, и не самый лучший наставник, но из голода компаньон куда хуже, — задумчиво начал рассуждать Арвин, готовя почву для отказа от готовящегося предложения.
— Впрочем, в твоих словах есть доля правды, — промолвил незнакомец, словно догадавшись о намерениях своего собеседника, и смерил оруженосца оценивающим взглядом. — Ничего, настанет день, и ты станешь героем, хочешь того или нет. Тогда и поговорим.
После непонятной фразы странный тип похлопал Арвина по плечу, улыбнулся дикой ухмылкой и скрылся. Молодой сквайр еще долго стоял на дороге и размышлял над последними словами, стараясь отыскать в них смысл. Что от него хотели: пытались предупредить, угрожали или это была проверка?
— Наваждение какое-то, — наконец решил Арвин и встряхнул головой, желая выбросить оттуда противоречивые мысли. Тут он и почувствовал на правой руке странную прохладу. На мизинце, откуда не возьмись, оказалось кольцо — тонкая печатка, украшенная небольшим черным камнем в серебристой окантовке. На него так ловко нацепил украшение, что сквайр ничего не почувствовал. Испугавшись, юноша постарался снять перстень — тщетно, кольцо никак не желало слезать с пальца. Пришлось смириться с необычным подарком, тем более перстень ему приглянулся и приятно холодил руку.
Оторвавшись от смутных воспоминаний и героических фантазий, Арвин подметил, что солнце стало клониться в западную сторону. Пришло время искать ночлег. Он повернулся в седле и оглядел лошадь мейстера, привычно шагавшую следом.
Возле дороги стали встречаться крестьяне, у которых молодой путник интересовался о ночном убежище. Все люди молча указывали в одну сторону. Арвин не мог заметить, как странно менялись их лица, стоило им отъехать дальше по дороге. Безжизненные глаза наполнялись кровожадным злорадством, а губы кривились в ехидной усмешке.
Сзади послышалось тревожное ворчание. Рихарт проснулся от полуденного сна, не прекращавшегося с самого завтрака. Не успел он открыть глаза, как весь навострился и заерзал в седле в предвкушении новой пирушки. Сквайр сказал, что поедет вперед, чтобы устроить их на ночлег, не желая оставаться в обществе Светоносного ни одной лишней минуты.
Маленький городок Дейномор показался ему вполне себе обычным. Селение расположилось достаточно далеко от главных дорог, и здесь разыгралась настоящая преступная драма. Известные разбойники Серость и Уныние захватили всю округу и теперь держали дома, улочки и людей в заложниках.
После первого знакомства с поселением, Арвин понял, что оно было заметно крупней деревень, в которых им обычно приходилось останавливаться. С другой стороны, любой житель большого города назвал бы это место настоящей провинцией. Запомните, столичные франты не приемлют ругани, так что, перекладывая их слова на народный язык, Дейномор был той еще дырой!
— Просто блеск! — закатив глаза, пожаловался Арвин своей лошади, — Замечательное окончание для замечательно дня!
Старые каменные постройки чередовались с ветхими деревянными развалинами. Среди трущоб оруженосец отыскал постоялый двор. Здание выглядело столь же серым, как и все вокруг, так что найти его оказалось не самым простым делом.
 
Оставив лошадь в сарае, Арвин направился к хозяину таверны, но, когда он вышел из покосившейся на бок пристройки, на него вдруг накинулась непонятная печаль. Сквайр вернулся к лошади, долго разговаривал с ней и гладил по шее. Кобыла, привыкшая к доброму хозяину, с любовью смотрела на человека, довольно трясла головой и пару раз облизала ему лицо.
Последнее время их группе не приходилось убегать от расстроенных местных жителей, так что Арвин стал привязывать животное и закрывать дверь в конюшню. На этот раз он решил поступить, как в старые добрые времена, развязав сбрую и не задвинул щеколду на воротах.
Не желая сталкиваться с мейстером в таверне, оруженосец поспешил договориться о съеме комнаты и потихоньку улизнуть на прогулку. Старику-рыцарю иногда приходили в голову странные поручения. Сегодня был не тот день, когда сквайру хотелось бегать по округе, выполняя глупые задания.
Корчмарь, услышав, что в таверне остановятся сразу два постояльца, очень обрадовался и обещал сбросить цену за комнату. Потом дородный мужик поинтересовался, когда пожалует компаньон дорогого гостя, на что юноша пожал плечами и отправился в комнату.
Несмотря на теплый прием, ему совсем не понравился хозяин таверны и странное обещание о снижении цены. Бесплатный сыр клали обычно только в мышеловки. Почему же юркий авантюрист чувствовал себя мышью, хоть их группа и посещала Дейномор вовсе не с рабочим визитом? Можно даже сказать, что они выбрались сюда на отдых. По этой самой причине у Арвина не было никакой нужды исследовать окраину и улицы города, но он все равно поспешил убраться из снятого номера. Причиной было вовсе не желание оруженосца проникнуться духом странствий, а невыносимый смрад. Открыв окно в просторной комнате, сквайр немного отшатнулся в сторону. Снизу, по скотному двору, довольно хрюкая и купаясь в грязи, мирно гуляло целое стадо поросят.
— Запах, о, этот прекрасный аромат жизни! — воспел Арвин, еще шире распахивая ставни, — Пусть и мой добрый друг насладится чудесным благоуханием! — торжественно воскликнул он и решил, что заночует на конюшне. Многолетнее служение Рихарту научило его выбирать из двух зол и место для сна поудобней.
Он долго бродил по улицам, хотя с самого начала понял, что ему не удастся найти в этом месте ничего занимательного. Насмотревшись на уникальную архитектуру: облезлые стены, покосившиеся заборы, огромные глубоководные лужи и навозные кучи посреди главной площади, юноша все же не спешил возвращаться в таверну. Прогулку было решено продолжить за околицей. Оставшись довольным отличным решением и огромным числом поганок, росших здесь повсюду, Арвин пнул очередной гриб, разлетевшийся брызгами во все стороны.
— Десять-ноль в мою пользу, поганищи! — похвалился юноша и, победив в одностороннем матче, решил наконец вернуться в таверну. Солнца спускалось к горизонту, и после веселой игры ему хотелось поскорее лечь спать.
Несмотря на то, что из кухонной залы доносился приятный аромат жареного бекона, Арвин решил отказать себе в удовольствии отужинать. Горький привкус желчи не покидал его с самого прибытия в Дейномор, а когда он услышал непристойные песни, которые Рихарт горланил в зале, аппетит у него совсем пропал.
— Ну и вонь! — закричал сквайр и зажал нос пальцами, чуть не упав в обморок, когда зашел в комнату. Его любознательная натура догадывалась, что подобное могло случиться, но такой концентрированной вони он не ожидал. Оруженосец почти ощущал ее на своей коже. Решив перед сном навести порядок в сумках с инструментами и травами, сквайр схватил их и выбежал из комнаты.
— Спокойной ночи, господин Рейнор, приятных снов! И да хранят вас боги! — спускаясь по лестнице, прошептал Арвин и, никем незамеченный, пробрался на конюшню.
Забравшись по лестнице на сеновал, сквайр быстро разобрал сумки и привел все в порядок. Потом он расстелил плащ и завалился на старую солому. Темнота начала скрадывать ветхость сарая, а Арвин все не прекращал буравить взглядом потолок, словно пытался найти на нем какие-то тайные знаки. Ему было плохо.