По завету крови (СИ)

Между тем, мастерам-зодчим, пользовавшимся предложенными планами, удалось добиться потрясающих результатов и возвести в самые короткие сроки поистине грандиозное сооружение. Будь простой человек птицей, пролетавшей высоко над Валионом, он бы смог поразиться, какой красоты и сложности лабиринт умудрились создать эти талантливые строители.
В самом городе находчивые родители рассказывали детям о минотавре, бродившем по узким улочкам. Добрые мамы и папы убеждали своих чад, что монстр питался исключительно непослушными детьми, без спросу ходившими в соседский двор. Мальчишки и девчонки не слушали наказ взрослых, гуляли, где хотели, терялись, находились, а потом снова терялись; то есть делали то, что и положено делать нормальным детям.
Куда хуже дела обстояли с самими родителями. Иногда, выйдя в булочную, некоторые из них сбивались с пути и не могли вернуться домой долгие годы. По странной случайности, подобные проблемы возникали чаще всего у мужской части населения. На расспросы детей про отца матери в таких случаях обычно говорили, что его то ли сожрало то самое чудовище из легенд, то ли они хотели, чтобы монстр это сделал.
К слову, все эти истории про быкоголовых монстров были ничем иным, как наглым враньем. Да ни один уважавший себя минотавр никогда бы и близко не подошел к Валиону. Существа эти обладали очень хорошей памятью, поэтому прекрасно запоминали дорогу и находили выход даже из самых замысловатых ловушек. Их гордость никогда бы не позволила им бродить по лабиринтам, из которых они не смогли бы выбраться.
Люди, впервые оказавшиеся в столицу, конечно, не верили в подобные городские сказки, но все равно предпочитали не сворачивать с четырех проспектов. Другое дело — опытные путешественники, которым приелось однообразие лавок и еда в закусочных. Такие предприимчивые странники углублялись в скрытые улочки, полные тайн и загадок, манивших искателей приключений.
Но что же такого необычного может произойти посреди самого большого города империи? На самом деле, совсем не стоит недооценивать улицы Валиона. К примеру, окончательно потерявшиеся в закоулках второго квартала, путники находили магазинчики древностей, больше походившие на лавки волшебников.
Не интересует колдовство? А как насчет слухов о путешественнике, который бродил по задворкам мастерских во втором квартале, и вышел к лавке бронника, где почти за бесценок купил на память о той прогулке белесый шлем. Каково же было его удивление, когда он узнал истинную цену доспеха! Конечно, счастливчик отправился на поиски чудесной лавки. Что вышло из той истории, я, пожалуй, расскажу вам как-нибудь в следующий раз.
Поговаривали, что где-то в закоулках третьего квартала была одна очень глубокая лужа, и, если провалиться в нее ровно в полночь, то случится нечто очень дурное. Думается мне, в этих городских легендах есть хоть что-то правдивое.
Неопытным путникам, однако, не следует вдохновляться подобными легендами. Особенно, если они еще не пересекли вторые врата. Ведь в третьем квартале можно запросто набрести не на милый магазинчик с сувенирами, а на самого что ни на есть разбойника, для которого человеческая жизнь не стоит и пары медяков.
Вот, что написал в заметках к своей книге о путешествиях один странствующий писатель, впервые оказавшийся в Валионе:
«Помните, никогда не сворачивайте с четырех главных проспектов, пока не добрались до нужного места. Самая удобная дорога — на Южном тракте, поэтому там всегда полно народа. Попридержите коней, если решили ехать через западный тракт, а еще не забывайте про Круговой бульвар во втором квартале. Он соединяет все улицы и проспекты. Оттуда можно добраться, куда угодно.»
Бывалые путники добавили бы несколько заметок к вышеупомянутым ремаркам. Харчевни и постоялые дворы в третьем квартале не могли похвастаться изысканностью блюд или обстановкой. Посетители этих заведений напротив были людьми всесторонне развитыми, и если путники не хотели лицезреть некоторые крайне нехорошие стороны местного населения, им следовало отыскать какой-нибудь сеновал и тихо схорониться там на ночь.
 
Дороги в квартале бедняков находились в столь плачевном состоянии, что особую угрозу для прохожих, а иногда и всадников, представляли выгребные ямы, совершенно не отличавшиеся по виду от обычных канав. Встречались и те, и другие с частотой совершенно невероятной и прямо-таки чудесной. Трезвый мужик, как представитель рода человеческого, давно вымер в невыносимых условиях, да и сама жизнь переродилась в нескончаемую вакханалию пьянства и мордобоя.
Даже на главных проспектах, содержавшихся в приличном состоянии, царило такое зловоние, что достойные господа плотно зажимали нос и пришпоривали коней.
Столица, однако, не зря считалась одним из самых чудесных человеческих творений. Описание квартала бедняков могло бы отпугнуть многих людей от города, но стоило путникам добраться до вторых врат, как все менялось. Привратники тщательно проверяли документы каждого, особенно если проходившие не могли похвастаться цветами и знаками знатных родов или влиятельных гильдий на туниках и плащах.
За второй стеной открывался мир зажиточного дворянства, купечества и мастеровых. Кирпичные домики уютно соседствовали с мастерскими бронников и лавками суконщиков. Если в закоптелых сараях третьего квартала молотобойцы рвали жилы над неподъемными мотыгами, кирками и всякими грубыми инструментами, то здесь мастера высшего класса корпели над прекрасными доспехами — настоящими произведениями искусства. В лавках продавались товары такой редкости, что любой черный рынок позавидовал бы разнообразию и редкости отдельных вещей.
Красивая лепнина украшала фасады ратуш и часовен. В нескольких местах на площадях журчали фонтаны. Ровная и чистая мостовая никогда не знала больших луж, ведь во время дождей вся вода по специальным водостокам стекала вниз за вторые ворота.
Вдыхая аромат печеных яблок и корицы из лавок пекарей, изрядно поредевшая толпа приближалась к центру города. Наконец, над крышами, выложенными черепицей, почерневшими от копоти трубами и флюгерами, начинали виднеться далекие шпили Императорского дворца.
Самая широкая стена и неприступные врата отделяли простых смертных от первого квартала, звавшегося еще Императорским. Попасть в него могли только избранные.
По сравнению с остальными заставами, сторожка могла показаться вовсе заброшенной. Всего два человека охраняли дорогу. Несмотря на немногочисленных защитников и постоянно открытую решетку, даже самые кровожадные разбойники держались подальше от первой стены. Что же останавливало бандитов?
Причиной являлись два стражника, несших вахту и состоявших в ордене Ста, о чем недвусмысленно говорил черный крест на их плащах. Вместо грозных алебард и пик, которыми обычно пользовались привратники, у стражей за спиной висели ножны с двуручными мечами. Легкие кожаные наплечники и нагрудники, перетянутые ремнями, являли из себя весь доспех этих воинов. Как же двум людям удавалось охранять первый квартал от посягательств всяких злодеев? Не беспокойтесь, ответ не заставит нас долго ждать.
По всему Императорскому кварталу зеленели целые аллеи многовековых дубов, испокон веков считавшихся деревьями силы и служившими символом Валиона. Все вокруг радовало глаз: красиво разодетые горожане, богато наряженные дома, нигде больше не сыскалось бы столько памятников самым разным героям и божествам. Подчас мраморные и каменные изваяния являлись всего лишь украшениями, но от того не становились менее величественными.
Впервые очутившись здесь, можно было почувствовать странное напряжение в воздухе. Территорию Императорского квартала поделили между собой два враждовавших лагеря. Военная академия заняла свою стратегическую позицию на западном пригорке. Возле главного здания в боевом порядке выстроились стрельбище, турнирные поля, ристалище и ямы гладиаторов. С востока на ратные построения надменно взирали огромные окна Университета, состоявшего из нескольких корпусов и огромного кампуса. Главные умы империи бились в этих стенах над вопросами политики, архитектуры, литературы и промышленности. Поговаривали, что сражения на кафедре натурфилософии по кровожадности и жестокости не уступали схваткам в ямах гладиаторов!