Чувствуй себя как хочешь
Стоило догадаться, еще когда запахло травкой: спокойным этот дом не назовешь. Флоренс делает пару осторожных шагов внутрь, и почему-то ее царапает страх. Впервые за долгое время она живет одна, и что будет, если соседям не понравится замечание? Еще и дверь такая ненадежная…
В центре гостиной, которая выглядит куда скромнее, чем ее собственная, на полу сидят несколько человек… Хотелось бы надеяться, что это люди. Такой разношерстной компании Флоренс даже в колледже не видела: дреды, цветные волосы, татуировки, пирсинг… Весь спектр того, что запрещала мама.
Они ничего особенного не делают. Не танцуют, не курят – хотя пиво в красных стаканчиках стоит здесь же. Просто качаются в такт музыке, будто это их медитация.
– Привет. – Флоренс аккуратно касается плеча девушки с дредами.
Та вскакивает и приглушает звук на большой переносной колонке. Через секунду за ней встает рослый черный парень с синими волосами.
– Что-то случилось… мэм? – осторожно спрашивает он.
Мэм. Ей даже тридцати нет, а он уже… хотя, судя по его прическе, для них всех она и правда выглядит старой.
– Видите ли, – с мягкой улыбкой произносит Флоренс, – я живу теперь прямо над вами. И когда вы слушаете музыку, у меня мебель танцует. Можете приглушить?
– Еще рано, – с наглой улыбкой поднимается другой парень, раскрашенный татуировками до самой макушки, – можешь затусить с нами.
– Гуфи, – предупреждающе останавливает его первый, – не нужно.
– Сейчас вечер воскресенья, – говорит Флоренс, – разве вам завтра не нужно на… работу? Учебу?
– Мэм, мы сделаем потише, – примирительно произносит девушка, – мы не знали, что в эту квартиру кто-то въехал. Там долго никого не было.
– Неудивительно. Спасибо, – кивает Флоренс.
– Но вы и правда можете заходить в гости, – добавляет парень с синими волосами. – Я Бен. Бен Дженкинс, художник. А это Хэйзел.
Девушка с дредами быстро кивает.
– Мы с Хэйзел здесь живем, – продолжает Бен, – а Гуфи в соседней квартире.
– Ко мне тоже заходи, – подмигивает тот. – Видела когда-нибудь ханг?
– Было такое, – морщится Флоренс, – и даже слышала.
– Скорее всего, ты слышала меня.
– На улице в Амстердаме? Странно, с тех пор ты сильно побледнел. Приятно с вами всеми познакомиться. И спасибо, что сделаете потише.
– А как вас зовут? – уточняет Хэйзел, заправляя назад выпавшие дреды.
– Флоренс Мендоса.
– Знакомое имя.
– Вряд ли вы его…
– Флоренс Мендоса из «Галереи нового искусства»? – У Бена сужаются глаза. – Это вы, мэм?
– Да, – недовольно признает она.
– Мне сегодня пришел от вас отказ.
Она не представляет, как выглядят работы Бена Дженкинса: слишком многих просмотрела, чтобы запомнить. Флоренс неловко оглядывается в надежде заметить их на стенах, но там пусто.
– Так случается, – примирительно произносит она. – Это ничего не говорит о вашем таланте, это только…
– Только отказ, – неожиданно широко улыбается Бен. – Все в порядке. Я и не надеялся на самом деле получить ответ. Пока только стараюсь примелькаться.
– Вам удалось, – кивает Флоренс. – Что ж… спокойной ночи, я полагаю.
Она разворачивается и старается попасть домой так быстро, как только позволяет достоинство. Не хотелось бы бежать, но на верхних ступеньках ее шаг и правда становится похожим на то.
Ей не впервые сталкиваться с художниками, которым отказала: такая работа. Случается сплошь и рядом. Но еще никогда она не встречалась с ними лицом к лицу, одетая в лавандовую пижаму.
* * *Работы Бена Дженкинса оказываются неплохими. Флоренс вглядывается в четкие, выверенные линии абстрактного паттерна. Конечно, ему еще рано у нее выставляться: не хватает собственного стиля.
Но если его развитие продолжится, через несколько лет уже Флоренс будет охотиться на Бена Дженкинса, а не он пытаться примелькаться.
– Флоренс? – просовывает голову в кабинет Элис. – Занята?
– Что случилось?
– Мистер Эвинг зашел. Спрашивает о тебе.
Флоренс поднимается, расправляет морщинки на костюме, укладывает на место сбившиеся набок локоны. Хоть они с Грегом и расстались больше трех лет назад, неряхой выглядеть все еще не хочется.
На секунду воспоминания сдавливают грудь: с Гэри можно было ошибаться, некрасиво простужаться и даже есть руками. Меньше всего его волновали чьи-либо манеры, а глаза загорались, когда она возвращалась с пробежки, вспотевшая и раскрасневшаяся.
Флоренс успела привыкнуть к тому, насколько с ним легко. Будут ли ее следующие отношения такими же комфортными? Хотя сейчас стоит спросить по-другому: будут ли у нее вообще какие-либо отношения?
Она выходит в зал и быстро находит глазами знакомую высокую фигуру. То, как этот мужчина держится, одет, даже то, как наклоняет голову, разглядывая детали на одной из работ, не оставляет иллюзий: это выходец из старой семьи.
Грегори Эвинг Третий. Первая любовь, человек, который вдребезги разбил ей сердце. Судя по белоснежной рубашке и строгим темным брюкам, спустился из своего кабинета в пентхаусе соседнего небоскреба.
Спасибо, что без жены.
– Прости, если заставила ждать. – Флоренс аккуратно касается его локтя. – Работа.
– Добрый день, дорогая, – тут же разворачивается Грег и опускается к ней с привычным поцелуем в щеку. – Все в порядке. У тебя обновление экспозиции?
– Ты давно не заходил, – отвечает она с выученной улыбкой. – Я отхватила себе Мартина.
– Вижу, – кивает тот, впечатленно поджимая губы, – долго сопротивлялся?
– Несколько месяцев за ним бегала. Пришлось пообещать, что дам лучшее в Нью-Йорке освещение. И оно стоило мне целое состояние.
– Окупается. – Грег кладет руку ей на плечо. – Как насчет ланча?
Они давно не выбирались на ланч, да и вообще не виделись пару месяцев. На самом деле не хочется идти: сейчас Грега снова больно видеть. Но они договаривались сохранить дружеские отношения. К тому же ссориться с арендодателем и инвестором главного проекта своей жизни было бы глупо.
Идти недалеко: обычно они обедают в семейном ресторанчике в квартале от галереи. Грег идет в двух шагах от нее: он держал приличную дистанцию на людях, даже когда они встречались, а сейчас лишь увеличивает ее. Словно в него встроен свод правил на любой случай жизни, и он дышит ими.
Иногда Флоренс интересно, как он ведет себя с женой. Этикет Грега всегда был безупречен, но дома, за закрытой дверью, он позволял себе многое. Однажды они даже ели мороженое из одного рожка и страшно вымазались.
Дорога проходит в молчании, и Флоренс это не напрягает. Грег умеет управлять всем: и разговором, и тишиной. Сейчас, когда в жизни царит полная неразбериха, его присутствие – это нечто незыблемое. То, на что можно опереться.
Как бы жизнь ни менялась, у нее всегда будет Грег. Не в качестве парня или мужа, но как друг – точно.
Он пропускает ее внутрь, придерживая дверь, и подставляет кресло. Все настолько знакомо, что даже странно оказаться на островке привычки в это время. У него и прическа не менялась с университета – всегда та же стрижка, аккуратная, подчеркивающая правильные, аристократичные черты лица. И только одна пшеничная прядка протестующе выбивается, выражая единственный вид бунта, который ему доступен.
– У тебя что-то случилось, – говорит Грег, когда учтивый официант, приняв их заказ, исчезает.
– На лице написано?
– Флоренс, я знаю тебя слишком давно. Нужна помощь?
Вместо ответа она медленно качает головой. Что он может сделать? Вернуться в прошлое и спасти ее отношения?
– Может, расскажешь?
– Я переехала, – слабо улыбается Флоренс, – в Бушвик. Милая квартира в мансарде. Кстати, с выходом на крышу.
– Вы расстались. – Цепкий взгляд приковывает к себе, не давая отвернуться.
– Расстались, – эхом повторяет она. – Время пришло.
Грег замолкает на несколько секунд, внимательно осматривая ее. Его лицо смягчается, и он немного подается вперед.