Академия чаросвет. Тень (СИ)
Забрав измеритель и похлопав Питера по плечу, Бас вышел из мастерской, решив, что и без бирюзы пойдет. Ему хотелось обсудить внезапное открытие с Мэди. Выходит, уровень растет не только у нее? Но до сих пор считалось, что сто – абсолютный максимум. Хоть ты снова иди в библиотеку…
Постояв в задумчивости перед академией, Бас свернул к башне в надежде, что Мэди уже дома. Однако на тропинке встретил другую девушку.
– Найрин, – с тоской сказал он.
Она просияла улыбкой в ответ, и Бас слегка выдохнул. Похоже, сегодня обойдется без истерик.
– А я как раз шла к тебе, – сказала Найрин, улыбаясь так нежно, что ему стало неловко.
– Слушай, я думал, мы все обсудили…
– Хотела рассказать кое-что, – пояснила она.
С прорицанием у Баса было не очень. Фелиция говорила, что у него есть способности, и он сам это понимал. Высший чар – значит, все энергетические точки так или иначе задействованы. Но ему, в отличие от многих, не особенно хотелось заглядывать в будущее. Куда интереснее жить настоящим. Однако сейчас сердце укололо дурным предчувствием – лучше бы этого разговора не было.
– Я, по правде, спешу, – сказал Бастиан и шагнул в сторону.
– Тень целовалась с Монтегой, – выпалила Найрин, и вокруг словно бы потемнело.
Это правда, он сразу понял. Найрин не стала бы так тупо врать. Она не сияла бы от счастья так откровенно, будь это ложью, не светилась бы торжеством.
– Ага, – сказал он и пошел дальше, оставив Найрин торчать посреди тропинки.
– Честное слово! – выкрикнула она ему в спину. – В кабинете у Строка. Я видела собственными глазами, клянусь! Если бы я не вошла, то они бы и переспали! Прямо там, на грязном вонючем ковре!
Бастиан шел по дорожке к башне Альваро, которая вырастала с каждым шагом, а в его сердце скалила зубы ревность – точно ночная тварь, до сих пор скрывавшаяся во тьме.
Он поднялся по лестнице, усилием воли заставил себя остановиться перед дверью в комнату Мэди и постучал. Она открыла, даже не спросив, кто там, и посмотрела на него с легким испугом. Будет врать? Отпираться? Хотя что ей, она ведь ничего ему не обещала. Это он собирался бороться со всем миром за их любовь. А ей, похоже, это вовсе не надо.
– Он использовал чары, чтобы заставить тебя? – спросил Бастиан, отчаянно надеясь, что она скажет «да». Тогда он разобьет Монтеге рожу, и все будет нормально.
– Нет, – ответила Мэди.
Бастиан отдал ей измеритель.
– Пригодится, – сказал он. – Если вздумаешь проверить чаросвет с кем-нибудь еще.
Глава 13. Будущее меняется
Я не видела Баса уже несколько дней. Тогда он ушел раньше, чем я успела сказать хоть слово, да и не знала я, что говорить. Кейден не использовал чары, но он меня шантажировал. Рассказать об этом – значит, сознаться и в том, что я делала в кабинете у Строка. Но я не могла выдать тайну Первого, не могла его подставлять. Себастиан Альваро – наследник одного из великих домов. Ясен пень, он на противоположной стороне от сумеречных теней. И кто знает, что он может ляпнуть на какой-нибудь семейной встрече.
Я даже успела решить, что наша ссора к лучшему. Тетя Рут учила меня трезво смотреть на вещи, и я прекрасно понимала, где он и где я. Знакомство с мамой Бастиана только подтвердило – мы не пара, какая бы магическая связь между нами не вспыхнула.
Но сердце сжималось от горькой тоски. Я терзалась виной и все пыталась подобрать слова, которые могли бы что-то исправить, и сомневалась – стоит ли их говорить. В принципе, Бас тоже хорош. Только-только сам ходил с засосом на шее. И этот его измеритель. Как будто я и правда пойду по академии целоваться со всеми подряд.
Уровень я проверила. Сперва он был чуть больше половины, но каждый день без Бастиана неуклонно снижался.
– Особой способностью некоторых тварей ночи является флуоресценция, – сказал профессор Дунгер, и я мигом вынырнула из своих раздумий, – умение поглощать свет, а после излучать его, как правило, для привлечения особей противоположного пола в период размножения.
А что, если я – тварь ночи? Поглощаю свет Бастиана, а потом привлекаю его же. Это бы объяснило, почему мне единственной удалось выжить в Левых Порожках – твари приняли меня за свою.
– В абсолютном большинстве случаев эта способность выражена у самцов, – продолжил профессор Дунгер. – Кто ярче светит, тому и дама.
– Если что, у меня восемьдесят пять, – громким шепотом сообщил Фалько в сторону блондинок за первыми партами.
– Если вы думаете, Фалько, что какая-нибудь ночная тварь вам бы дала, то ошибаетесь, – невозмутимо продолжил Дунгер, и его реплику встретили дружным смехом. – Диапазон восприятия света у них куда ниже. Именно поэтому в состав ночных групп обязательно включают боевых магов с уровнем выше восьмидесяти. Такое интенсивное сияние однозначно отпугивает чудовищ. По крайней мере тех, у кого есть органы зрения.
– А что, если уровень низкий? – спросил Дин.
– Тогда вам в Ночи лучше не отсвечивать. А иначе может выйти неловко. К примеру, ваше сияние привлечет самку мокрощупа, жаждущую размножаться. Удовлетворить вы ее не сможете, и она останется недовольна…
Дунгер задумчиво почесал шрамы на левой половине лица, а Лекса, подняв руку, спросила:
– Скажите, профессор, как они накапливают свет, если его нет на темной стороне?
– Хороший вопрос, – кивнул он. – Некоторые твари перед периодом размножения мигрируют в ближайшие освещенные территории, причиняя неудобства людям, живущим в приграничных районах.
Ну почему сразу неудобства… Сезон охоты на вивирушу – один из самых жирных периодов в Сумерках.
– Часть тварей также использует агрессивный способ добычи света и охотится на других сияющих, что доставляет определенные проблемы нашим ночным экспедициям, – добавил Дунгер. – И последнее – свет на темной половине все же есть. Осколки погибшей цивилизации.
Седьмой дом и правда существовал когда-то, а его чары умели накапливать свет, как твари ночи. Вот только я по-прежнему не имела понятия, как с ним связана. От Первого не было никаких вестей, так что я собиралась съездить домой на выходных и узнать, удалось ли ему получить почту Строка, а заодно выведать что-нибудь о своих родителях.
Фелиция обещала, что скоро я сама все вспомню, но прошлое так и оставалось покрыто мраком. Первый вытащил меня из города и спрятал. Он велел скрывать, что я из Левых Порожков, и явно что-то знал. Я выполнила его задание, так может, в благодарность он раскроет мои же секреты?
После твареведения мы с Фалько пошли в столовую. Повариха решила сменить гнев на милость и поприветствовала меня сладкой улыбкой, которая смотрелась на ее лице странно, как мед на мороженой рыбе.
– Мэди, не хочешь подработать? – перешла она сразу к делу. – Скоро у Строка опять посиделки, а ему так понравилось твое жаркое…
– Нет, спасибо, – ответила я, не дослушав.
– Я заплачу тебе за прошлый раз, – предложила она, но я мотнула головой. – А за этот дам семь монет. Восемь!
– Я поеду домой на выходных, – ответила я и, взяв обед, пошла за стол к Фалько.
Но едва я успела взять ложку, как на соседний стул опустился Монтега. Я лишь вздохнула – он прилип ко мне как репей и постоянно крутился рядом. Со стороны могло показаться, что мы и правда встречаемся.
– Мэди, малышка, – проворковал он. – Как прошел твой день?
– Отвали, – попросила я в который раз.
– Я вам не мешаю? – спросил Фалько с набитым ртом.
– Нет, – заверила я.
– Да, – тут же ответил Кейден. – После нашего первого поцелуя мы никак не можем уединиться снова. Я начинаю думать, что ты избегаешь меня, Мэдерли.
Я вытаращила глаза.
– Я тебе раз десять прямым текстом сказала оставить меня в покое! И ты только начал что-то подозревать?
– Понимаешь, что-то не сходится, милая, – сказал Кейден. Он накрыл мою руку своей, попытался сплести пальцы, но я выдернула ладонь. – Ты, Фалько, возможно не в курсе, но дело было так. На ужине у Строка, куда я был приглашен как лучший ученик по архитектуре света, была и Мэди.