Просто Никита: Солдат (СИ)

— На счёт три… Раз… Два… Три!
Мне казалось, что я ещё никогда не работал руками настолько быстро. Разобрав и собрав винтовку, я поднял ладони вверх.
— Готово, сэр.
— Тц! Семнадцать секунд. Как нехорошо, — покачав головой, разочарованно произнёс сержант: — Пробуй ещё раз.
И я попробовал ещё пять раз, однако результат стал лучше всего на две секунды.
— Эх ты… — вздохнул Медисон и вручил мне секундомер: — На вот! Практикуйся. В качестве исключения за то, что ты сам будешь нажимать на кнопку секундомера — можешь убирать одну секунду из результата. Но это только между нами! Понял?
— Очень щедро с вашей стороны, сэр! — отрапортовал я.
— Сержант всегда на твоей стороне, солдат, — усмехнулся Медисон и направился в сторону стеллажей с ящиками. А я принялся разбирать и собирать винтовку. На секунду мне послышалось, что со склада раздалось звяканье стеклянных бутылок.
Видимо, сержант лично решил убедиться, что здесь всё в порядке и воришки не пройдут.
Спустя мгновение он вновь появился возле меня, но уже с плетённым мешком в руках:
— Как успехи, боец?
— Пятнадцать секунд, сэр!
— Ладно. Мне нужно сходить по делам, а ты пока практикуйся. И не вздумай прохлаждаться до моего возвращения! Не побьёшь рекорд — влеплю два наряда вне очереди. Понял?
— Так точно, сэр! — ответил я.
— Продолжай, — Медисон похлопал меня по плечу и поспешно удалился. А я приступил к разборке винтовки и так сильно увлёкся, что напрочь позабыл про время и смену караула.
Нашли меня уже ночью, когда недосчитались после отбоя в казарме.
Объяснив ситуацию полковнику Харрисону, я узнал, что сержант вместе с моим сменщиком «подсели на бутылку» и теперь валялись под забором. Вспоминая слова отца после смерти матери, я вновь отметил, что бутылки — крайне коварны и опасны! Лучше с ними лишний раз не пересекаться.
За всё произошедшее полковник обещал посадить сержанта на бутылку. Я немного запутался. Он ведь уже был на бутылке? Мне даже стало чуточку интересно, насколько Медисону будет удобно использовать стеклянный сосуд вместо табурета. И таких больших бутылок у нас я не видел.
Но главное, что я не только довёл свой результат до уровня роты, но и смог уменьшить время до девяти секунд. И это с закрытыми глазами!
— Да ты гонишь! — усмехнулся рядовой Купер, когда в один из замечательных дней мы вернулись с тридцати километрового кросса: — Девять секунд? Да ещё и с закрытыми глазами?
— Конечно, гонит! Просто, ты что? Фантазёр? Сказочник? — хмыкнул рядовой Герр Криса.
— Нет. Я хорошо обучен грамоте, но придумывать истории, увы, не умею, — признался я.
— Ха! Ставлю две монеты, что ничегошеньки Просто не сможет, — улыбнулся рядовой Форточник, и протиснув толстые телеса между кроватями, положил деньги на тумбочку.
— Я бы с радостью. Но здесь нет винтовки, — ответил я.
— Отказываешься от своих слов? — нахмурился толстяк.
— Не барагозь, Форточник, — шикнул на него Герр Криса: — Я всё устрою!
С этими словами, горбатый юноша вышел из казармы и спустя несколько минут вернулся в компании сержанта Медисона и табельной винтовки.
— Ставлю десятку, что Просто управится за девять секунд, — усмехнулся Сержант и положил на тумбочку десяток серебряных монет.
— Играем! — кивнул Купер.
Спустя мгновение на тумбочке уже лежало около сотни монет.
— Ну, Просто. Давай! Удиви нас, — с нескрываемым скептицизмом произнёс Герр Криса, скрестив руки на груди.
Положив винтовку перед собой, я завязал глаза платком и выставил руки вперёд.
— Давай! — воскликнул Медисон.
Те две тысячи раз не прошли даром. Когда я закончил, кто-то громко икнул.
— Во даёт… — присвистнул Купер: — Меньше девяти секунд. Да ещё и с закрытыми глазами!
— Вот так это делается, молодчики, — Сержант отсчитал мне двадцать монет, а всё остальное сгрёб себе в карман: — Было очень приятно иметь с вами дело, но мне пора!
— Эй! — вмешался Форточник: — Просто! А ногами слабо? Готов поставить полтинник!
— Полтинник? — Сержант алчно облизнулся, а затем вопросительно посмотрел на меня: — Ты как, парень? Сможешь?
 
— Смогу, — уверенно ответил я. — Мне пришла эта мысль в голову, когда я позавчера перематывал портянки.
— Что ж… — Медисон вздохнул и отсчитал пятьдесят монет: — Дерзай.
— Вот это уже другой разговор! — обрадовался Форточник.
В итоге на тумбочке оказалось три сотни монет. Видимо, солдаты действительно неплохо зарабатывают.
На этот раз мне связали руки и глаза, а еще стянули мои сапоги.
— Давай! — гаркнул Медисон.
Было… очень необычно, но я справился.
— Да, как так⁈ — возмутился Форточник: — Тут явно, какое-то колдунство!
— Ловкость ног и никакого мошенничества, — заключил Медисон и сгрёб все монеты в одну кучу.
Так я заработал целую сотню!
— Погоди, — щёки Форточника злобно затряслись: — Раз ты такой талантливый — слабо сделать это жопой? М?
Мама предупреждала, что азарт до добра не доводит. Можно проиграть всё, что заработал непосильным трудом. Но я уже был в кураже. Мне казалось, что я смогу вообще всё! И никто меня не остановит. То, что сержант Медисон и его оппоненты перемигивались — мне показалось странным, но я почему-то не придал этому значения.
— Давай! — я вывалил на тумбочку сто монет и принялся снимать штаны.
— В этот раз — без меня, парни, — Медисон поднял правую руку.
— Играем! — Форточник порылся у себя рюкзаке и положил несколько скомканных купюр: — Кто с нами?
На этот раз против меня играли все. И… свою сотню я, естественно, проиграл.
Однако все весело смеялись. Медисону так понравилось моё выступление, что он выдал мне четыре яблока в качестве утешительного приза, а я понял, что мама, как и всегда, была права. Азарт — штука опасная. Наверное, где-то на уровне бутылки.
Я начинаю побаиваться бутылок.
А ещё до меня наконец-то дошло, что имел в виду отец, когда говорил, что некоторые работают задницей.
Странные ощущения.
И результат не очень.
В общем — делать надо руками, а не жопой! Тогда и за результат не будет стыдно.
Винтовку меня заставили отмыть с мылом.
Особенно затвор.
Затвор я, кстати, вытащить смог.
* * *
Подготовка продолжалась.
Кроме разбора винтовки, корчевания сорняков и изучения военного ремесла в специальном классе сержанта Медисона, были ещё и выходы в поле, где нас обучали копать траншеи и окопы.
Орудовать лопатой я умел практически с рождения, поэтому с работой справлялся быстрее всех. Но в один момент сержанту Медисону это надоело, и он сказал:
— Копать будешь отсюда и до обеда. Понял меня?
— Так точно, сэр! — отрапортовал я.
Время шло. Траншея становилась всё длиннее, а на обед меня так никто и не звал. Изредка в неё запрыгивали мои сослуживцы, и накрывшись плащом-палаткой, предавались дневному сну. Через несколько часов почти вся траншея была усыпана спящими солдатами. Видимо, окопы давались им намного тяжелее. Ну, ничего. Пускай отдыхают. Силы им ещё пригодятся.
А я продолжал копать дальше.
В итоге получилось так, что моя лопата упёрлась, и не абы куда, а именно в армейский туалет.
Сперва я размышлял на тему, а как же мне обойти это стратегически важное место, но потом вспомнил, что приказы должны исполнятся чётко, ведь командование гарнизона взяло на себя ответственность стать моими временными родителями.
Траншея должна быть прямой, поэтому — ничего не поделаешь. Я продолжил копать.
Кирпичная стена не выдержала моего усердия, и мощная струя испражнений под диким напором хлынула в траншею, заливая спящих солдат.
— Какого дьявола?!?!? — паниковали они, пытаясь спастись от потока испражнений.
— КТО НАСРАЛ?!?!
— ВОНИЩА-А-А-А!!!
— Погодите… Это же…
— ПРОСТО!!!!!!!!!
Увы, моей преданности приказам командования никто не оценил, и я впервые за всё время в гарнизоне поужинал смачными звездюлями от полковника Харрисона, а потом от сержанта Медисона.