Слово Императора (СИ)

Александра не заставила себя долго ждать. Окинув возникшую на пороге фигуру женщины взглядом, я удовлетворённо хмыкнул себе под нос. Тот факт, что она послушалась и надела, что велели, очень порадовал; да и наряд, и цвет были ей к лицу. И это не считая того, что я в принципе был рад её видеть и, самое главное, вновь ощущать её запах.
Впрочем, нет, я был несправедлив. Наряд не просто был к лицу, он наглядно демонстрировал, что Александра — красивая женщина, а эполеты с мундиром оставались за скобками. Подчёркивал идеальную линию плеч, великолепную осанку, красивую полную грудь и узкую талию. Полюбоваться длинными стройными ногами вот только не получалось, но здесь меня приятно грела одна мысль: в любой момент я для этой цели вполне мог женщину раздеть.
А вдвойне приятно было, что до меня эту женщину никто не разглядел. Хочешь — не хочешь, а задумаешься о вмешательстве Первопредка!
— Звал? — с лёгкой ироничной улыбкой уточнила она, когда дверь за её спиной бесшумно закрылась.
— Звал, — утвердительно кивнул я, не отказывая себе в удовольствии подойти ближе и, обняв, зарыться лицом в короткие рыжие пряди.
— С какой целью? — полюбопытствовала женщина, отвечая на объятья. А я не сразу сумел ответить. Не потому, что был сосредоточен на движении её ладоней по моей спине, и не потому, что сам с удовольствием воспользовался возможностью прикоснуться. Просто от неё отчётливо пахло желанием, и от этого в голове плыло, и я уже не вполне понимал, где нахожусь и что происходит. Сжав ягодицу, крепко прижал её бёдра к своим, и запах стал совершенно одуряющим.
Раньше надо было её звать. Определённо!
— Не с этой, — тихо хмыкнул я. — Через несколько минут начнётся Малый Совет, и я хотел представить тебе главные фигуры Руша. Впрочем, я почти уверен, что без нас не начнут, — решил я, утягивая женщину за собой к креслу.
Это, конечно, было довольно безответственно, но к окончательному решению меня подтолкнуло осознание простого факта: в нынешнем своём состоянии я был физически не способен на связные мысли и адекватные поступки. Так что я посчитал небольшое опоздание мизерной платой за жизни ценных подданных.
Императрица Александра Шаар-ан
— Руамар, а как ты смотришь на то, чтобы поставить где-нибудь здесь диван? — весело уточнила я, аккуратно поправляя одежду, когда способность к связному мышлению была благополучно восстановлена, дыхание — переведено, и мы с мужем оторвались друг от друга.
— Такими темпами у меня просто не останется выбора, — усмехнулся он, вновь привлекая меня к себе, и, пристально вглядываясь в моё лицо, не попросил — велел: — Поцелуй меня.
Я не удержалась от насмешливой улыбки, но распоряжение выполнила. Поцелуй получился недолгим, но горячим, как и взгляд мужчины.
— Уру объяснила? — проницательно хмыкнул оборотень, видимо, что-то прочитав по моему лицу.
— Нет, я у стражников уточнила, — фыркнула я в ответ. — Уру, да. Руамар, а вот такая одежда — это навсегда, или только в честь Совета? Можно мне хотя бы мужской вариант, а то я в подоле путаюсь. И оружие вернуть, без клинка я чувствую себя голой.
— Уточнила, но всё равно сделала? — удовлетворённо сощурился мужчина, пропустив мои вопросы мимо ушей. — Почему?
— Ну, ты, помнится, ночью тоже не находил в этом ничего предосудительного, — напомнила я. — Мне, кстати, при таком вашем отношении к поцелуям очень любопытно, где ты этому научился?
Во взгляде Руамара на мгновение промелькнуло что-то тёмное и очень недоброе, но потом мужчина вполне весело усмехнулся.
— У меня была любовница, человеческая женщина. Давно, ещё до войны; мы воспринимали друг друга как экзотику, на том и сошлись, — невозмутимо пояснил он, предлагая мне локоть. Так рука об руку мы и двинулись к выходу. — Что до остальных вопросов, вынужден тебя разочаровать. Я не имею ничего против твоих штанов с сапогами, но — в пределах покоев. Я имею право пренебрегать общественными требованиями и вообще чем угодно, ты — пока нет. То же самое и с мужской одеждой; некоторые женщины позволяют себе такое, а ты сейчас не в том положении. То же и с оружием. Можешь тренироваться, хоть целыми днями, но открыто носить — нет. Заведи себе кинжал и носи под одеждой, так будет спокойнее. Я доступно излагаю? — мужчина бросил на меня изучающий взгляд.
— Более чем, — вздохнула я. Привыкнуть к этому будет трудно, но не невозможно. А всё-таки чувствуется в нём армейская выучка, что ни говори; уважаю, когда человек может коротко и по существу сформулировать приказ. Да и не только приказ. Да и не только человек! — Обувь-то можно поменять? Хотя бы на тыбарские плетёнки, а то эти дурацкие тапочки норовят свалиться.
— Обувь можно, — милостиво разрешил он.
— Надо было сразу всё объяснить, я бы уже вчера начала привыкать. А этот цвет — тоже какой-то хитрый ход для Совета, или я в самом деле могу не таскать радужные тряпки?
— Это моё тебе разрешение продолжать разговаривать и держаться так, как ты делаешь это сейчас, — усмехнулся он. — Наши кошки — не бесправное имущество вроде тыбарских клуш, но право обсуждать с мужчинами на равных вопросы, которые считаются мужскими, надо доказать. Мне ты его доказала вчера, а для остальных хватит и моего слова. Ты, кстати, скоро с одной такой экстравагантной особой познакомишься.
— Кхм, — растерянно кашлянула я. — А ты, оказывается, редкий либерал и вольнодумец.
— Не без этого, — удовлетворённо хмыкнул оборотень. — Но в данном конкретном случае это скорее практичность.
— Ах да, ты же говорил. Извлекаешь из женитьбы максимальную пользу, — улыбнулась я.
— Именно. А ещё меня полностью устраивает твой характер, и я считаю, что ломать его — глупо, — мужчина слегка пожал плечами. — Прибыли, — сообщил он, останавливаясь перед высокой двустворчатой дверью и делая сунувшемуся открыть её секретарю жест подождать. Что этот секретарь всю дорогу тенью следовал за нами, я заметила только сейчас. — Готова? — уточнил он.
— Отрицательный ответ что-то изменит? — иронично поинтересовалась я, слегка растерявшись от такой заботы. — Погоди, последний вопрос; понимаю, что раньше надо было, но всё-таки. Есть что-то, что мне необходимо знать о них заранее? — я кивнула на дверь.
— Главное, помни, что ты сейчас — второе лицо в этой стране, и они обязаны с тобой считаться. Ты справишься, — убеждённо отмахнулся он.
На этом месте Руамар кивнул секретарю, и тот распахнул двери.
— Их Императорские Величества, — объявил он неожиданно спокойным и будничным тоном и посторонился, пропуская нас внутрь.
Перед предстоящим мероприятием я совершенно не волновалась, даже самой было немного странно. Казалось бы, я знаю, что многие из этих нелюдей настроены ко мне не то что насторожено — враждебно, пол жизни я с ними воевала, но не чувствовала не то что страха, даже обычного предсказуемого беспокойства. Как будто мне предстояло встретиться не с группой чужих хищников, а с родными и привычными офицерами собственного полка.
Моё отношение к этой войне и оборотням в целом было довольно странным: у меня не получалось их ненавидеть. Казалось бы, они — агрессоры, из-за них половину своей жизни я провела в полевых лагерях, много раз имела возможность «безвременно почить», насмотрелась… всякого. Но возненавидеть так и не смогла. Кажется, я вообще была не способна на это чувство. Презрение, отвращение, обида, — да, было. А ненависть так и не пришла. Говорят, женщинам вообще тяжело научиться этому чувству. Я, конечно, женщина специфическая, но в этом, наоборот, оказалась традиционна.
Все странности моей биографии и воспитания объяснялись довольно просто, хотя и неожиданно: отец слишком любил нас обоих, меня и брата, и почти ни в чём не мог нам отказать.
Мы с Александром — близнецы, и до сих пор достоверно не знаем, почему нас одинаково назвали. Пока были маленькие, думали, для равновесия, чтобы никому не было обидно. В более позднем возрасте сложилась другая рабочая гипотеза, волнение. Наша мама была довольно слабой женщиной, роды — долгими и тяжёлыми, и был серьёзный шанс, что никто из нас не выживет. По словам очевидцев, отец безвылазно сидел практически под дверью спальни. И когда всё закончилось, связно мыслить он был уже не способен, и сумел вспомнить только одно имя. Но это отретушированная версия. На самом же деле мы были почти уверены, что отец в попытке успокоиться, как это часто бывает с мужчинами, пил. А поскольку богатой практикой в этом деле он не обладал… в общем, результат ясен.