Большой куш

В хаосе осажденного отдела начали происходить целенаправленные перемещения: собровцы, вслед за своим командиром, протиснулись к дверям, тяжелые ботинки затопали по лестнице, ведущей на второй этаж…
– Открывай! – приказал Кедр постовому сержанту. Тому идея не понравилась.
– Но… Они же ворвутся в отдел… А здесь оружие, документация…
– Открывай, генерал! – усмехнулся Кедр. – Под мою ответственность!
Заскрипел тяжелый засов, «спецы» резко навалились, дверь распахнулась с такой силой, что сбросила с крыльца особенно активных нарушителей порядка, разбив несколько носов, губ и вывихнув одну челюсть.
Кедр выскочил первым, за ним еще двенадцать человек. Мощные черные фигуры в тяжелом снаряжении и с автоматами на изготовку выстроились цепью, сделали шаг вперед, второй, третий… Толпа отодвигалась, сжимая задние ряды, и, наконец, выбрав свободное пространство, остановилась. Зато крики становились все громче и требовательнее.
– За что наших ребят забрали? Что они сделали? Отпускай давай! Быстро! Без них не уйдем!
– Внимание! – усиленный динамиком голос Кедра приобрел металлические нотки и перекрыл гудение толпы. – Вы совершили нападение на отдел полиции, устроили массовые беспорядки, перекрыли движение по центральной магистрали и пытаетесь шантажировать представителей власти! За эти действия предусмотрена уголовная ответственность! Я, как командир спецподразделения, имею право применить силу!
Толпа смолкла. Многие подняли глаза вверх, на второй этаж, и то, что они увидели, охладило пыл многих. Тем более что красные точки лазерных целеуказателей стали шарить по туловищам и лицам, индивидуализируя каждого и выделяя его из безликой, обещающей безнаказанность толпы. И хотя стрелять никто не собирался и красные точки оказывали чисто психологическое воздействие, группировщики этого не знали, зато в кино много раз видели, как такие точки мгновенно превращались в кровоточащие раны. Эффект был достигнут: толпа стала распадаться на отдельных индивидов, решимость каждого уже не поддерживалась остальной массой, а следовательно, резко ослабевала.
– Предлагаю не обострять обстановку и немедленно разойтись! – продолжал давить Кедр. – Освободите проезд! Номера ваших машин зафиксированы, и нарушители правил дорожного движения будут подвергнуты административному наказанию! А через пять минут мы произведем досмотр автотранспорта на предмет обнаружения оружия и запрещенных предметов!
Сзади еще раз крякнул спецсигнал, но другой. Это к машине Синеватого подъехал омоновский автобус с затянутыми проволочной сеткой стеклами. Из него высыпались несколько десятков бойцов с резиновыми палками и аэрозольными упаковками слезоточивого газа. Они бесцеремонно стучали палками по стеклам транспорта и по плечам пассажиров.
Толпа стала редеть. Люди садились в машины, машины отъезжали, через десять минут обстановка вокруг ОП-2 нормализовалась полностью. Но ОМОН на всякий случай все же выставил оцепление. «Ауди» Синеватого подъехала вплотную ко входу, и полковник вошел в отдел. Вестибюль к этому времени заметно опустел, только Васильев стоял в стороне, ожидая дальнейшего развития событий. Дежурный за стеклом встал и принял стойку «смирно», майор Хоменко выскочил навстречу и начал было доклад, но Синеватый отмахнулся.
– Я и так все вижу! Где противогазы? Где «Заря»? Личному составу выдан полный боекомплект? Или вообще не выдан? Почему? Чего вы ждете?! – он все повышал голос и постепенно перешел на крик. – Когда в последний раз вами отрабатывался план «Цитадель»?! Почему не готовы к нападению на отдел?!
– Так «Цитадель» вводит областное руководство, я от них приказов не получал, – оправдывался майор. – А командир СОБРа мне не начальник… Вот я и действовал по обстановке…
– По обстановке ты должен был сам задействовать «Цитадель», не дожидаясь приказов сверху! Это входит в твою компетенцию! А ты не действовал, а имитировал действия! – не успокаивался Синеватый. – Через пять минут собрать личный состав в актовом зале! Я всем дам разгон! И доложу генералу, что отдел не способен противостоять нападению экстремистов и террористов!
 
Поникший Хомченко поплелся отдавать команды и устраивать разнос подчиненным, а Синеватый подошел к Васильеву.
– Чего маску не снимаешь?
– Не жмет пока, товарищ полковник!
– Ну, тебе видней. Вот как раз и Кульков подоспел, – Синеватый показал на входящего в вестибюль следователя со своей вечной папкой под мышкой. И понизив голос, сказал:
– Работаете по плану два.
– Есть, товарищ полковник! – Васильев достал телефон, нажал кнопку вызова Степанова и, услышав ответ, отключился.
– Здравия желаю, Алексей Васильевич, – подошел Кульков. – Я готов к работе!
Синеватый махнул рукой.
– Делай, что говорит Анатолий!
Васильев удивился. Никогда еще начальник УУР не называл его по имени и не был так доброжелателен. Даже не выдрал под горячую руку наравне с местными…
– Приготовьтесь осмотреть вещественные доказательства, товарищ следователь, – кривясь, сказал Васильев. Ему было неприятно разговаривать с Кульковым. Зато возможность командовать следаком СК компенсировала неприятные ощущения. – Потом назначайте экспертизы и допросите подозреваемых и свидетелей.
– Я знаю, как расследовать уголовные дела, товарищ оперуполномоченный! – холодно отрезал Кульков. – И это я должен давать вам указания, а не вы мне!
– Хватит! – повысил голос Синеватый. – Не отвлекайтесь от главного! А то все я за вас думаю! Вот, эксперта привез с экспресс-набором! Нужен вам эксперт?
– А как же! – оживился Кульков. – Где же он?
– В машине, ждет команды. Сейчас придет.
Он набрал телефонный номер.
– Мы вас ждем, Татьяна Андреевна!
Через несколько минут к дежурной части подошла симпатичная, высокая и стройная девушка в форме старшего лейтенанта. В руке она держала блестящий металлический чемоданчик – портативную экспресс-лабораторию.
– Эксперт Кондратьева, – приветливо представилась она. – Что надо исследовать?
– Предполагаю, что кокаин, – сказал Васильев. От эксперта приятно пахло дорогими духами, и Терминатору внезапно пришла мысль, что Татьяна Андреевна выполняет не только служебные команды Синеватого и не только в рабочее время. Татьяна Андреевна бросила быстрый взгляд, очевидно, определив ход его мыслей. И спросила:
– Тогда приступим?
Откуда-то вынырнул Хомченко.
– Я освободил методический кабинет, приставил охрану, там вам будет удобно. И понятые уже ждут.
– Ну, и отлично! – кивнул Васильев. И тут же ответил на сигнал рации.
– Пришли адвокаты, целая бригада! – доложил Кедр. – Что с ними делать?
– Как что? – вроде бы удивился Терминатор. – Пропускайте, они как раз вовремя! И сам зайди, допроситься нужно. Да, пару ребят приготовь – может, понадобятся свидетели изъятия сумки и кейса.
– Понял! – ответил Кедр и отключился.
Терминатор позвонил Бэтмэну.
– Работаем в методкабинете. Принеси туда вещдоки.
В отдел по одному вошли восемь солидных мужчин с папками и портфелями. Некоторых адвокатов Васильев знал, некоторых видел впервые. Они деловито осмотрелись.
– Здравствуйте, – обратился к Кулькову тот, который держался, как старший. Это был Семин – он обслуживал логистический отдел речного порта и являлся официальным защитником речпортовской братвы на всех судебных процессах.
– Я защищаю товарища Корнилова, мои коллеги представляют интересы других задержанных, – веско произнес он. – Соответствующие документы у нас имеются…
– Хорошо, – кивнул следователь. – Идите за мной, сейчас начнем работу.
И работа действительно закипела. Методический кабинет оказался вместительной комнатой. В коридоре стояли кресла с откидными сиденьями, как в кинотеатре, туда усадили адвокатов.
Степанов принес черный пластиковый кейс и сумку «Луи Витон», поставил на стол. Привели понятых, потом по одному доставили задержанных. Надо сказать, что вид у авторитетов был кислый. Они понимали, что масштаб сделки вряд ли позволит выскочить из дела, а корячилось им, ни много ни мало, до двадцати лет. Это, конечно, не способствует хорошему настроению, и присутствие адвокатов его не улучшало. Но серьезные блатные никогда не признаются, считая, что признание – это прямая дорога в тюрьму. Надо сказать, что тут они правы.