Большой куш
– Вызовите ко мне Синеватого.
* * *– …распивал коньяк в квартире гражданки Сизенко Алены Владимировны, с которой встречался в последнее время и на которой даже собирался жениться. Оба скоропостижно скончались от отравления метиловым спиртом, – докладывал Васильев Боброву. – Как в коньяке оказался метиловый спирт, я не знаю. Степанов никогда не покупал паленое спиртное во всяких сомнительных палатках. Даже раньше, когда денег было не густо… У этой Алены тоже не должно быть самопальной выпивки – она вся такая козырная, прикинутая, с самомнением…
– Может, нарочно подставили? – спросил Бобров.
– Может, но кто и зачем?
– Наверное, есть немало людей, которым он мешал.
– Да всем блатным мы мешаем, – пожал плечами Васильев. – Сейчас надо похороны хорошо организовать да вдове материальную помощь выделить.
– Ну, деньги-то у нее, наверное, есть, – прищурился Бобров.
– А, кстати, и нет, – ответил Васильев и, пораженный внезапным открытием, замолчал. Напарник не носил своей доли домой! Но и у Алены ее не нашли… Только сложенную дорожную сумку с вещами и путеводителем по Барселоне… Значит, девочка собиралась в путешествие, а оно вон как обернулось… Но пол-ляма евриков где?
На столе у Боброва зазвонил внутренний телефон.
– Шеф! – подполковник включил громкую связь.
– Зайдите ко мне с Васильевым, – коротко приказал Синеватый.
– Есть! – Бобров встал. – Пойдем. Наверное, насчет похорон. И потом, надо подумать, как это все подавать. Нельзя же написать, что наш сотрудник у неизвестной девицы отравился метиловым спиртом, как какой-то бомж. Нужна более благородная и героическая версия.
Но оказалось, что Синеватый вызвал их не за этим.
– Значит, так, – сказал полковник, глядя в сторону. – Ситуация резко изменилась, и нам надо вернуть все обратно.
– Как? – вытаращил глаза Бобров. – Кому вернуть?
– Тем, у кого взяли, тем и вернуть.
– Как так? Уже и потратили…
– Потратили, не потратили, команда такая пришла – мы должны ее выполнить. Все, что осталось, принесите мне. Хорошо, что порошок не распатронили. Кстати, что там с Кульковым и Степановым?
– Так они же мертвы! – удивился Бобров.
– Это я знаю. Где их деньги? – начальник требовательно посмотрел на Терминатора.
– Не знаю, – пожал плечами Васильев. – Степанов с невестой собирался дом покупать. А сейчас они вместе на том свете. Так что спросить не у кого. А насчет Кулькова я тем более не знаю.
– Значит, надо поговорить с женами. Деликатно, но твердо. И вообще – ищите деньги! Вы же сыщики! Что, я вас учить должен?
– Где же их искать, товарищ полковник? – развел руками Васильев. – И я даже не знаю, как с женами разговаривать… У них такое горе, а тут расспросы про деньги… Да еще «левые»…
Синеватый раздраженно прихлопнул ладонью по столу.
– Ну, знаешь, не знаешь – дело твое, я жду деньги. Срок – два дня. Идите, работайте!
– Есть! – развернувшись, офицеры вышли из кабинета.
* * *Синеватый не ошибся – Васильев действительно был сыщиком, причем хорошим. Покойный напарник упомянул, что положил деньги в банковский сейф – значит, от этого сейфа и надо танцевать. Правда, возникает вопрос: в каком из десятков Тиходонских банков он абонирован? Но у Васильева имелся ответ. Если Алена находилась под влиянием своего тайного любовника Ивана Косоногова, а похоже, что именно так и было, то он и мог посоветовать ей, куда лучше положить деньги. А если учесть, что когда-то Косоногов, под псевдонимом «Невидимка», состоял на связи у оперуполномоченного Звонарева, который в настоящее время является влиятельной фигурой в «Тихдонпромбанке», то ларчик открывается просто…
На этот раз Звонарев встретил его очень сдержанно, если не настороженно.
– Да, был Степанов у меня. Абонировал сейфовскую ячейку с какой-то девушкой. Вроде бы невеста его, что ли, я так и не понял. Он разве с женой развелся?
– Да нет, – сказал Васильев.
– Седина в голову, бес в ребро, – усмехнулся Звонарев. – Ну, меня это не касается. Я ему помог все быстро оформить, договор он заключил на три месяца. Только вскоре они пришли и деньги забрали.
– Когда это было?
– Да вот, дня два назад. Сказали, дом будут покупать.
– Ясно, – кивнул Васильев.
Нечто подобное он и предполагал.
* * *Жена Кулькова – пожилая располневшая женщина, которая или была намного старше своего покойного мужа, или так выглядела, только развела руками.
– Откуда? Зарплата у него была хорошая, но с нее не отложишь ничего. Тем более я стараюсь дочери помогать: когда выпадет свободная копейка, ей или куплю что-нибудь, или продукты отнесу, или денег подкину.
– Но он должен был принести достаточно крупную сумму.
– Не знаю, – сказала она. – Откуда он ее взял, крупную сумму-то?
– Так что, значит, точно денег нет?
– Нет, – сказал она твердо. – Денег нет. Вы бы лучше спросили: не надо ли нам помочь? Муж всю жизнь на государство работал, с преступниками боролся, поэтому и погиб… А теперь вы приходите, и у меня какие-то деньги забрать хотите!
Она заплакала.
* * *Когда Васильев сказал Татьяне, что покупка дома откладывается на неопределенное время, с ней случилась истерика.
– Да ты что?! Ты соображаешь, как так?! Ведь это и заклад пропадет, десять тысяч псу под хвост!
Действительно, авансовые деньги при срыве сделки не возвращаются.
– Ну, что делать… – сказал Васильев. – Аванс я, может, потом и выбью назад, если получится. Но просто так сложилось, что деньги надо возвращать.
– А что это за деньги? – закричала Татьяна. – Откуда они? Куда ты вообще встрял с этими деньгами? И что с Виктором получилось? Как он погиб? Что вообще с вами происходит?
– Не знаю, – сказал Васильев. – Со всем миром что-то происходит.
Он вышел из квартиры, не слушая, что за его спиной кричит жена.
* * *Его доля была почти целой, не считая заплаченного за дом аванса, тысячи, потраченной на подарки Татьяне, да того, что он отложил на похороны Степанова. Зашел к Боброву, тот протянул конверт:
– Здесь все десять тысяч.
Не выказывая удивления размеру суммы, Васильев сунул конверт в кейс и отправился к Синеватому.
– Принес? – мрачно спросил полковник. – Все?
– У меня пятнадцати тысяч не хватает. Бобров дал десять тысяч. Жена Кулькова сказала, что у нее ничего нет. Доли Степанова тоже не нашел.
Синеватый ударил кулаком по столу.
– Бобров все отдал, за Кульковым осталась двадцатка! Что удивленно смотришь? Каждый получил, сколько заслужил! Ваши премиальные самые крупные. И вот доля Степанова пропала! Двести пятьдесят тысяч евро! Куда они могли деться?
– Не знаю. Хотя версии есть.
– Выкладывай!
– Возможно, сработал давний любовник гражданки Сизенко, некто Косоногов. Научил ее забрать всю сумму из банка под предлогом совместного отъезда на ПМЖ в Испанию, а сам отравил ее, взял деньги и улетел один. А Степанов просто попал под раздачу. Или к отравлению Косоногов не причастен, а деньги из ячейки забрал сам, воспользовавшись связями с начальником службы безопасности банка Звонаревым… Помните, он у нас работал опером в Центральном отделе?
– Не помню, да это и не важно. Ну-ка, дай мне его данные…
– Кого? Косоногова или Звонарева?
– Этого, косого!
– Косоногов Иван Семенович, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, уроженец города Пшенограда Тиходонского края…
Полковник полностью и разборчиво записал все на листе из блокнота.
– У него дом в Испании, и он вряд ли вернется, – пояснил на всякий случай Васильев.
– Неважно! Если у меня не хватает денег, то я должен дать хотя бы перспективного фигуранта…
– Но может, он и не при делах! Не исключено, что Звонарев, узнав о гибели держателей ячейки, сам извлек деньги и передал Корнилову, с которым хорошо знаком… Или просто присвоил, хотя, когда речь идет об общаке, это опасно…