Младший сотрудник Синдзиро-сан (СИ)

— Да, ты обладаешь удивительной силой. Я никогда не встречал такую… — сказал я.
Тацуко застегнула пуговицу рубашки, закрывая обнажённую кожу, и тихо добавила:
— В то же время ты нужен мне. Несмотря на то, что синдикат «Красные шипы» моего отца является крупнейшей преступной группировкой. Но «Красные шипы» всё ещё довольно молод. И у нас есть враг синдикат «Восточный союз». Если мы начнём действовать друг против друга, «Восточный союз» может потерять часть своих людей, но «Красные шипы» будет полностью уничтожено.
Говоря это, Тацуко излучала холодное очарование. Старина Нагаи упоминал в разговоре про банду якудз «Восточный союз». Отец Хироси являлся лидером этого синдиката. Значит я не ошибся, придя за ответом к Тацуко.
Я нежно прикоснулся её влажной и мягкой щеки:
— Тацуко, честно говоря, я не самый хороший человек… В прошлом у меня действительно было много женщин, возможно, даже больше восьмисот, а может быть, и тысячи. Но тебе, Тацуко, не нужен помощник в этих обстоятельствах. Возможно, тебе лучше найти честного и надёжного мужчину, который будет любить всем сердцем…
— Это невозможно, — глаза Тацуко загорелись озорным блеском. — Синдзиро, ты слышал о взаимоотношениях между обезьянами и их королём?
— Обезьяны? Король? — я был сбит с толку. — К чему ты клонишь?
— В стае обезьян король — самый сильный самец. Все самки выбирают его для спаривания, чтобы их потомство было самым сильным. Так же и в человеческом обществе. Почему у могущественных мужчин было столько жён и наложниц? Ведь они получали лучшее, зачем довольствоваться меньшим?
Я не знал, смеяться или плакать.
— Значит, мы всё-таки обезьяны?
— Это просто аналогия. С того момента, как мы встретились, для меня не существует другого мужчины. Возможно, ты не самый сильный в мире, но ты самый сильный в моём сердце.
Тацуко посмотрела мне прямо в глаза, твёрдо и решительно.
— Я люблю тебя, Синдзиро.
Мы молчали больше минуты, затем я почувствовал облегчение и, улыбаясь, сказал:
— Ты действительно глупая женщина.
Тацуко засияла счастьем и покачала головой.
— Ну и что, что я глупая? Я ни о чём не жалею!
— Ты знаешь, зачем я здесь? — я оглядел её с головы до ног, словно пытаясь заглянуть под её ночную рубашку.
Тацуко, хотя и была морально готова, всё же покраснела и засмущалась под моим явным взглядом.
— Что ты хочешь сделать?
Я медленно приблизился к Тацуко и нежно поцеловал её нежную мочку уха.
Как будто через её тело прошёл электрический разряд, Тацуко прильнула к моей груди, словно тая, и начала тяжело дышать.
— Сегодня я пришёл сюда, чтобы съесть тебя, — сказал я, и не дожидаясь ответа Тацуко, яростно обнял её за тонкую талию и бросил хрупкую фигурку на кровать.
Тацуко, шокированная, закрыла глаза и подпустила меня к себе, позволяя гладить и целовать. Её маленькие ручки крепко сжимали простыню.
Я снял с неё гладкую шёлковую ночную рубашку, и белоснежная кожа излучала обжигающее очарование.
Я не мог отпустить ни одного сантиметра кожи. Поцелуи начались с маленького пупка и скользнули вверх по гладкому животу. Затем я без колебаний поместил её сосок в рот и начал нежно кусать и посасывать.
 
Прошло слишком много времени с тех пор, как я наслаждался таким зрелым женским телом. Я чувствовал, что мое возбуждение трудно подавить.
— Действительно ароматно, — сказал я, и Тацуко, которая обычно проявляла инициативу, сейчас была похожа на застенчивого подростка. Услышав такую откровенную похвалу, её румянец стал ещё гуще, и она была совершенно не в состоянии возразить.
Наконец, я поцеловал её вишневые губы. Два влажных языка переплелись друг с другом, будто молния и пламя. Тацуко стало трудно дышать, и только тогда я неохотно поцеловал другие места.
Тацуко была полностью потеряна в моих объятиях. Её тело было мягким и превратилось в одно чувствительное нервное окончание. Каждое прикосновение заставляло её течь ещё сильнее.
Как только я поработал в тайном саду Тацуко одной рукой, я почувствовал, как влажный нектар вновь разжигает мои гормоны!
— О? Тацуко, дорогая, ты настолько чувствительна, что вода внизу затопит кровать…
— Ууу… — Тацуко отвернулась, не в силах справиться со стыдом. Она никогда не сталкивалась с подобным и была совершенно неспособна говорить, лишь невнятно протестуя.
Я больше не мог терпеть. Молча, я выпустил своего напряженного дракона и резко ворвался в её нежный и сочный бутон.
Это заставило Тацуко выпустить слёзы счастья, а затем последовали волны бесчисленных ударов…
Температура в комнате резко поднялась. Я тяжело дышал, а женщина издавала сдавленные вопли.
* * *
Примерно через час мы с Тацуко наконец успокоились. Мы укрылись большим одеялом и прижались друг к другу.
Тацуко ещё не пришла в себя, её тело мягко прислонялось к моей груди. Она выглядела необычайно привлекательно, мокрая словно после дождя.
Ласково поглаживая меня по груди, Тацуко кокетливо заметила:
— Оказывается, это так утомительно, лучше в будущем этого не делать.
— Тебе решать, — ответил я, обнимая её за плечи. — Если ты не хочешь, я найду других женщин.
— У тебя совсем нет совести упоминать других женщин сразу после того, как мучил меня! — Тацуко не знала, смеяться ей или плакать, затем добавила с любопытством. — Кстати, ты ведь не просто так здесь сегодня, верно?
Я улыбнулся и слегка ущипнул её за щёку:
— Можно сказать «да», а можно и «нет».
— Что ты имеешь в виду? — Тацуко, обычно такая проницательная, не могла понять, что у меня на уме.
Я поднялся с кровати, расправил нижнее белье.
— Причина, почему «да», в том, что ты действительно меня привлекаешь. Но есть кое-что что связывает нас еще и по другому.
Тацуко кивнула:
— Я понимаю, мой отец глава «Красных шипов», и быть со мной — значит идти против всего «Восточного союза». Ты что-то задумал?
Когда я увидел, как Тацуко нервничает, я рассмеялся и сказал:
— Не стоит так напрягаться. Я не люблю «Восточный союз». Точнее, из-за некоторых его членов мои дни стали кошмаром. Поэтому я решил, что лучше захватить всю их территорию. Это будет непросто, но… — Я с жадностью посмотрел на сексуальную фигуру Тацуко, облизнул губы и добавил. — Но если я смогу избавиться от этих людей и заполучить такую прекрасную женщину, как ты, я буду рад.