Лабутены для Золушки

Ей стало ясно, что никакого кольца Андрей не приготовил – это ее обычная беспочвенная фантазия. И его желания касаются не сердца, а совсем другой части тела. Что ж…
– Пожалуй, нет, – Кире казалось, что голос не выдал всей бездны ее разочарования.
– Ну, и умница! Мы же в сказке. Надеюсь, эта сказка продлится долго…
Ответить Кира не успела. Фары встречного грузовика вдруг вильнули прямо на них, заливая салон ярким слепящим светом. Раздался визг тормозов и крик Жан-Поля:
– Пригните головы! Закройтесь руками!
Удар. Скрежет металла. Свист надувающихся эйрбегов, мигом заполнивших салон и мягко погасивших энергию столкновения. «Роллс-Ройс» швырнуло на обочину. Тяжелый лимузин довольно резко подпрыгнул, но не перевернулся, не покатился штопором, как любая обычная легковушка, а упал на колеса, тяжело ухнув рессорами.
– Целы? – придушенно кричал Жан-Поль.
Прижатая подушкой безопасности Кира не могла ответить.
Четыре дверцы «Роллс-Ройса» синхронно распахнулись. Темные безликие фигуры с огромными, в поллица, блестящими глазами… Шипящие струи приторно-сладковатого газа… Ножи, кромсающие раздутые эйрбеги…
Теряя сознание, она чувствовала, как ее тащат грубые бесцеремонные руки, как на голову опускается душный мешок… Романтичная сказка закончилась…
* * *
– Хватит! Она очухивается…
Слова эти добрались до нее издалека и звучали глухо, словно сквозь толщу воды. Лишь осознав смысл услышанного, Кира восстановила и то, что им сопутствовало. Кто-то только что шлепнул ее по щеке, лицо было мокрое, она неудобно лежала на чем-то мягком. Знакомый запах прелого дерева, земли, цветущих растений, где-то кудахчут куры, гогочут гуси… Вот все и встало на свои места: она у тети Шуры, в деревне, бывшей Голодаевке, а ныне Изобильной… А этот дурацкий бал с выкрутасами – так видно, самогоном напоили…
«Но когда я к ней приехала? И потом, с каких пор в доме у тети Шуры говорят по-французски?»
Кира открыла глаза. Перед ней стояли девушки. Четыре. У одной в руке был стакан с водой – пыльный, весь в белесых потеках, – машинально отметила она.
Из-за плотных штор сочился дневной свет. Гуси стихли. Теперь слышался лишь звук размеренных шагов под окнами. Вперед, назад, вперед, назад…
– Как ты? – спросила та, что нависла над ней ближе других – так, что Кира чувствовала ее дыхание у себя на щеке.
– Погоди. Видишь, еще не очухалась.
Они действительно разговаривали на французском. «Да, это точно не Изобильное», – подумала Кира. Привстала, оторвав голову от подушки, комковатой и довольно несвежей. Одета она была в вечернее платье – то самое, от Готье, только измятое и порванное. Туфли куда-то пропали. На ногах красовались шерстяные носки. Похоже, она действительно в сказке про Золушку – но когда часы уже пробили полночь и чары рассеялись…
И вдруг она вспомнила: удар металла о металл, хлопки подушек безопасности, потерявший управление и слетевший с дороги лимузин, распахнутые настежь дверцы, люди в противогазах, усыпляющий газ, грубые руки…
– Где я? Где Андрей?
– Ну, что я вам говорила. Иностранка.
Эти слова с апломбом произнесла мулатка, одетая в растянутую трикотажную пижаму, и стоявшая, уперев руки в бедра, чуть поодаль от старой железной кровати, на которой лежала Кира.
– Похоже, русская.
Кира поняла, что заговорила на родном языке и, сосредоточившись, перешла на французский.
– Где я?
Девушки переглянулись. На всех была явно чужая, нелепая одежда – рваная длинная юбка с яркой маечкой, старый халат, мужская рубашка с заляпанными краской рабочими брюками, растоптанные шлепанцы или пляжные сланцы…
– О! Похоже, мы с тобой поболтаем, – мулатка подошла поближе.
Та, что держала стакан, поставила его на обшарпанную прикроватную тумбочку.
– Я думаю, что ты, как и все мы, в Карну, – сказала она. – Но Эмма уверена, что в Жемано.
Девушка кивнула на темноволосую соседку, облокотившуюся на спинку кровати.
– Где Андрей? – Кира машинально обернулась. – Со мной был мужчина…
– Послушай, – в разговор вступила голубоглазая высокая девушка с косой через плечо. – Тебя похитили? Помнишь подробности?
 
Кира пожала плечами.
– Грузовиком протаранили… Потом ничего не помню. Как я здесь оказалась?
– Тебя привезли часа полтора назад, мы мотор слышали. Больше ничего не знаем.
– Нас тоже похитили, если тебе интересно, – добавила мулатка. – Такие дела. Где мы находимся, неизвестно. Да и толку? Связи нет, сбежать невозможно, эти ублюдки охраняют круглосуточно.
Кира села на кровати. Голова закружилась, пришлось переждать, пока стены и лица перестанут плыть и покачиваться. Она огляделась. Довольно просторная комната – судя по всему, в большом деревенском доме, небогатом, и не слишком опрятном. Старая мебель, простенькие, местами отклеившиеся обои в цветочек. Несколько кроватей – тоже железных, как и та, на которой очнулась Кира, но с другими спинками. Вообще вся обстановка составлена вразнобой, как если бы ее собирали на распродажах или по помойкам. А вот компания явно не соответствовала собранной из отходов картинке. Все девушки резко контрастировали с обстановкой: высокие, стройные, ухоженные и, несомненно, красивые, несмотря на простую одежду и отсутствие макияжа. Гладкая кожа, маникюр и педикюр, подкачанные губы, подбритые и подстриженные брови, блестящие волосы, легкий запах тонкого парфюма… Все, как на подбор! И вдобавок, похищены… Что бы это значило?
– Как тебя зовут? – спросила голубоглазка.
– Кира.
– Русская?
– Да.
– Меня зовут Софи. Я из Брюсселя. Это Эмма из Будапешта. Она не говорит по-французски. Только по-английски и на своем тарабарском. Эта от природы смуглая нахалка – Марша.
– А я Анна-Тереза. Барселона, – на ломаном французском представилась худенькая брюнетка с медальным профилем, сидевшая в ногах у Киры и пытавшаяся приклеить загнувшийся краешек лейкопластыря на левом предплечье.
– Где тебя схватили? – поинтересовалась Марша.
– Мы ехали с Бала цветов, из замка Мон Дельмор. Я и Андрей… Мы были в «Роллс-Ройсе», с охранником…
– Ты что, важная птица? – спросила Софи.
– Никакая я не птица! Просто меня выбрали Королевой бала, – сказала Кира, и слезы сами собой хлынули из глаз.
Эмма протянула пачку одноразовых платков, которые, кажется, всегда держала наготове.
– Успокойся, от слез нет никакого толку.
Марша усмехнулась:
– Тут ты своей историей никого не удивишь. Одну вытащили из СПА, прямо с массажного стола, – она кивнула на Эмму. – Другую взяли на трассе под Каннами…
Софи подняла руку, подтверждая, что речь идет о ней.
– Эту выудили из кровати в пятизвездочном отеле, – Анна-Тереза печально развела руками: да, так и было.
– Меня вытащили в окно дамской комнаты в ресторане… Сволочи, как какой-нибудь мешок с картошкой… Эту русскую хлопнули по дороге из Мон Дельмора, не помог ни «Роллс-Ройс», ни охрана. Да, у этих сукиных сынов, вероятно, все куплено!
Похоже, Марша была из тех, кто не теряет присутствия духа, даже в самых сложных ситуациях.
– Кто они? Что это за люди? – выдохнула Кира сквозь слезы, с которыми никак не могла совладать.
– Думаешь, они нам представлялись? – усмехнулась Марша. – Но Эмма говорит, что это, скорей всего, Гастон Синяя Борода. Марсельский бандит. Она на телевидении работала, там, у себя, ну и читала много всяких расследований. – Так, подруга? – обратилась она к Эмме, и руками провела от подбородка к талии, будто показала длинную бороду.
Уловив смысл сказанного, Эмма кивнула.
– Gaston, – подтвердила она по-английски. – French gangster.
Подсев с другого края кровати, Марша осторожно потрогала, помяла подол платья Киры, словно оценивала ткань на ощупь.
– Этот самый Гастон Синяя Борода вроде бы крупнейший торговец живым товаром на юге Франции, – сказала Марша. – А здесь у него, видимо, пересыльный пункт, типа того.