Поглощенный Холли (ЛП)
— Теперь у тебя есть что пососать, пока я тебя дразню. — Я ухмыляюсь, когда она закатывает глаза, пытаясь притвориться, что не так возбуждена, как говорит мне ее тело. — И это заставит тебя замолчать.
Она хмыкает, и я опускаю омелу к ее горлу, позволяя своему рту следовать за этим движением. Я провожу им по каждой части ее тела, к которой хочу прикоснуться ртом. Ее ключицы, соски, между грудей и ребра. Перемещая Омелу вниз по ее животу, я опускаюсь горячими поцелуями к ее пупку, а затем беру в рот и прикусываю ее мягкую кожу на бедре.
Ее бедра выгибаются дугой, ее киска ищет трения везде, где может найти, когда долгий стон проходит по телу Холли. Я ухмыляюсь, прижимаясь к ее коже, и продолжаю свой путь вниз по ее телу, целуя и облизывая везде, кроме тех мест, где она этого хочет. У нее милые розовые растяжки на внутренней стороне бедер, и мой язык обводит их, когда я двигаюсь дальше вниз по ее ногам. Я целую ее под коленями, поверх них, там, где нахожу шрам на одном, а затем спускаюсь по голеням к лодыжкам.
Когда останавливаюсь и снова смотрю на нее, она сосредоточенно зажмуривает глаза, леденец крутит между губами. Когда понимает, что я остановился, открывает глаза и смотрит на меня сверху вниз, откусывает кусочек конфеты и с раздражением хрустит им.
— Что случилось, малышка? — спрашиваю ее, пытаясь сдержать свое веселье. — Разве я не трогаю тебя там, где ты хочешь? — Я снова взбираюсь по ее телу, отнимаю недоеденный кусочек конфеты от ее губ и пробую его на вкус.
— Ты же знаешь, что нет, — хнычет она, прижимаясь ко мне всем телом и пытаясь соприкоснуться с моей кожей. Я улыбаюсь ей сверху вниз и покрываю нежными поцелуями ее лицо, прежде чем вернуться к губам. Она жаждет этого, заглатывая меня целиком, когда мы ощущаем вкус сладкой мяты на языках друг друга.
— Я же говорил тебе, — шепчу ей в губы, проводя влажным отломанным кончиком леденца по одному из ее сосков. — Я хочу дразнить тебя до тех пор, пока ты больше не сможешь этого выносить. — Я обдуваю прохладным воздухом ее сосок, и она стонет от мягкого жжения мяты.
— Я на грани, Ник, — говорит она, глядя на меня умоляющими серыми глазами.
Я слышу разочарование в тоне ее голоса, и это отдает прямиком в мой член. Бросаю леденец и омелу на прикроватный столик и полностью устраиваюсь между ее бедер.
— Презерватив? — спрашивает она. — Я была с этим мудаком так долго, что перестала пользоваться противозачаточными.
— Много лет назад мне сделали вазэктомию, — говорю ей, прекращая свои движения, чтобы заглянуть ей в глаза и понять ее. Я не хочу надевать презерватив — я хочу чувствовать, как она сжимает и втягивает каждый дюйм моего члена, когда толкаюсь в нее. Но я бы никогда не стал заставлять ее делать то, от чего ей было неудобно. — Но я могу одеть его. Тебе было бы комфортнее, если я воспользуюсь одним из них?
— Слава Богу, — стонет она, накрывая мой рот своим. — Нет. — Она смотрит мне в глаза, и я вижу в них решимость. — Я хочу почувствовать тебя, когда ты будешь трахать меня в первый раз.
— В первый раз? — спрашиваю ее игривым голосом, когда хватаю основание своего члена и проталкиваю его в ее щель, играя с ее клитором. — Значит, хочешь, чтобы это повторилось? — Я приподнимаю брови, глядя на нее, и она смеется. Может, я и поддразниваю ее, но мысль о том, чтобы оставить ее при себе больше, чем на одну ночь, заставляет сердце вырваться из груди.
— Чего ты хочешь, малышка? — Я спрашиваю ее прежде, чем она успевает сказать «нет» и разрушить мои надежды. Ее глаза темнеют, а ноги обвиваются вокруг моей талии, свет впивается в мою кожу, как ногти. Я дразню ее, позволяя только кончику моего члена проникнуть внутрь нее, прежде чем вытащить и провести им по ее клитору.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — говорит она, ее глаза блестят от желания. — Я хочу, чтобы ты погрузился в меня, растянул и трахал до тех пор, пока я не забуду собственное имя. Мне нужно, чтобы ты заставил меня забыть. — Ее глаза умоляют меня.
Я позволяю кончику еще раз погрузиться в нее, прежде чем вытащить его обратно. Она стонет, и я улыбаюсь раздраженному взгляду, который она бросает на меня. Мне так же трудно отказать ей, потому что с каждым небольшим толчком, который я делаю, весь мой позвоночник загорается от удовольствия, посылая волны жара по паху и прессу. Но услышать, как она умоляет — того стоит.
— Умоляй меня об этом, — говорю ей.
— Папочка, пожалуйста, — хнычет она, ее голос срывается на последнем слове. — Пожалуйста, мне это нужно. Ты нужен мне, пожалуйста. Я опустошена и мне больно. Мне нужно, чтобы твой член наполнил меня и растянул. Сделай так, чтобы было больно. Сделай меня своей.
С этими словами я теряю всякое чувство контроля. Я врезаюсь в нее одним быстрым толчком, прокладывая себе путь внутрь. Я большой, намного больше, чем она готова, и Холли вскрикивает от этого вторжения, ее киска сжимается вокруг меня, пока я не начинаю думать, что могу сорваться и кончить на месте.
— О, черт! — рычит она сквозь зубы, ее бедра приподнимаются, а голова откидывается назад. Ее рот открывается, и я пользуюсь возможностью, чтобы накрыть его своим. Я глубоко целую ее, замирая внутри нее, позволяя ей привыкнуть к моим размерам.
Ее грудь вздымается напротив моей, наш пот смешивается, когда мы оба пытаемся обрести контроль над нашими телами.
— Милая девочка, — стону я, целуя ее в шею. — Эта киска, — говорю, позволяя своим пальцам двигаться между нами и пощипывать ее клитор. — Теперь эта киска моя.
— Да, папочка, — стонет она, начиная слегка вращать бедрами. Внутри нее так тесно, что каждое малейшее движение грозит свести с ума. Я делаю несколько глубоких вдохов, когда ее влагалище пульсирует вокруг меня, втягивая так глубоко, как может физически.
— Боже мой, — бормочу я в ее разгоряченную кожу, прежде чем отстраниться и сесть на пятки. Мне нужно почувствовать ее гребаные руки на себе. Я быстро снимаю гирлянду с ее ноги, а затем приподнимаю ее бедра и освобождаю девушку. Она двигает руками, помогая мне распутать эти чертовы штуки, прежде чем мы оба начинаем смеяться.
Я подтягиваю ее так, чтобы вместо этого она сидела на моем члене, и обеими руками снимаю остальные огоньки с ее тела. Она смеется, обвивает руками мою шею и целует. Я толкаюсь в нее, и она задыхается, когда ее руки теребят мои волосы.
Она отстраняется от поцелуя, когда снова погружаюсь в нее. Ее руки обхватывают мое лицо по обе стороны, и мы встречаемся взглядами, прежде чем она говорит:
— Трахни меня, папочка.
Глава 7
Холли
Он такой большой, что кажется, будто меня режут пополам, но лучшим образом. Он наполнил меня так, как никто другой. Он вызывает зависимость во всех отношениях, от того, как он пахнет до того, какой он на вкус. Как будто он — мой личный сорт кошачьей мяты.
Обе его руки обхватывают меня за спину, и он опускает меня на кровать, все это время поддерживая зрительный контакт. Ник смотрит на меня так, словно пытается поглотить изнутри. Когда мы двигаемся вместе, он перемещается внутри меня, касаясь места, о существовании которого я и не подозревала. Удовольствие разливается по моему телу, и я задыхаюсь, выгибаясь навстречу ему.
— Я знаю, малышка. Знаю, — бормочет он. И снова двигается, когда мои ноги обхватывают его и притягивают ближе, ударяя в то же самое место. Мой рот приоткрывается, и я чувствую, как глаза закатываются назад. Он ласкает мое лицо и волосы, наклоняясь надо мной на локтях и продолжая входить в меня глубоко и медленно.
Мои руки пробегают по его спине, ногти впиваются в его плоть, когда я чувствую, как его мышцы напрягаются под ними при каждом движении. Его голова опускается, когда он утыкается носом в мою шею, покусывая и облизывая точку, где бьется пульс, по мере того как удовольствие нарастает во мне.
— Ник, — шепчу я. — Черт возьми, Ник.