Застава

– Прошу внимания, друзья, – сказал он. – Вы все, не сговариваясь, собрались в один и тот же момент. Значит, все правильно, значит, вы остаетесь одним отрядом… И этому отряду нужен командир.
– Саша, не дури, – сказала Ведьма. – Ты наш командир. Нам другого не надо.
– Ира, оставь… – Старик отмахнулся. – Командир из меня вышел хреновый. К нашей заставе присосался враг. Я этого не понял. Более того, – он усмехнулся, – на старости лет еще и сам с ней амуры крутил… Счел обычной нимфоманкой, все прошляпил… И когда нас служба безопасности повязала – ничего сделать не смог. Только рот разевал да права качал… Нет, мальчики-девочки. Пора давать дорогу молодым. Решайте… я бы посоветовал вам выбрать старшим Ударника или Кальку. Это уже ваше решение, но я выступаю за молодежь.
– Если за молодежь, то надо Романа в командиры, – едко сказала Ведьма. – Саша, прекрати! Ну как ты это представляешь? Ты будешь обычным пограничником, а Калька тобой командовать? У нее язык не повернется тебе приказы отдавать.
– Может быть, – согласился Старик. – Поэтому я уйду. У меня ведь дочь в Мюнхене живет, она за немца замуж вышла… я внуков два года не видел. Давно зовет к ним переехать. У немцев медицина хорошая, внуки рядом… что еще надо человеку, чтобы достойно встретить старость?
– Мюнхен, говоришь? – Ведьма прищурилась. – Порталы в Марине?
– Да, – Старик кивнул. – Я там с Полленом пообщался. У них же огромный комплекс, свои мастерские есть, производство небольшое. По степям с автоматом бегать мне уже тяжело. А вот по специальности поработать – с удовольствием. Зовут начальником токарного цеха…
Он вдруг запустил руку в нагрудный карман рубашки и достал маленькие складные очки. Разложил их и надел.
И вот это было ударом.
В очках наш доблестный Старик внезапно и впрямь стал стариком. Крепким, но уже совсем-совсем не боевым.
– Надо вовремя уходить, – сказал он. – Ребята, я всех вас люблю, мне с вами хорошо. Но пора менять образ жизни.
Мне вдруг стало ясно, что никто его уже не переубедит. Да и не надо этого делать…
Похоже, это поняли сразу все.
– Нам будет тебя не хватать, – медленно сказала Ведьма. – Очень. Говоришь – Калька?
– Калька или Ударник, – сказал Старик.
– Я – пас, – быстро сказала девушка. – Я не командир. И на мне взыскание висит, за убийство неустановленного нарушителя без предупредительного выстрела в воздух и попытки задержания. Штаб мое назначение зарубит, и правильно сделает. Я лучше за Ромкой буду приглядывать. Иван будет хорошим командиром.
– Значит, так тому и быть, – спокойно ответил Старик. Похоже, он именно такого ответа и ждал. – Ашот, Петр Петрович, вы не против?
– Все-таки лучше зовите меня Иван Иванычем, – сказал Хмель, – я привык. Нет, не против. Ударник справится.
– Самоотвод, – быстро сказал я. – Я с Эйжел два года встречался…
– Если по этому критерию, – фыркнула Ведьма, – так только я ничем себя не запятнала. Нет, Ударник. Не отмазывайся. Голосуем, ребята?
Я смотрел на поднятые руки. Вздохнул и спросил:
– А если не справляюсь?
– Сместим и выберем Кальку, – сказала Ведьма. – Делов-то. Ну, какие будут первые приказания?
– Рома, принеси карту, – велел я.
Старик удивленно приподнял брови. Ромка сбегал за картой, расстелил ее на столе.
– У нас безобразно налажена патрульная служба, – сказал я. – Вот наши маршруты… на половину из них мы выходим раза два в год, остальные прекрасно известны контрабандистам. Места-то у нас тихие, но сюда ведут порталы из Москвы, это огромный мегаполис, авантюристов и случайных проводников хватает. И Клондал рядом – а он для этого мира, что Лондон или Нью-Йорк для нашего. Я уверен, что на самом деле у нас под носом налажены караванные тропы, по которым контрабанду тащат вагонами. Это надо прекращать.
Старик крякнул и сказал:
– Легко говорить – «прекращать», но нас-то тут всего семь человек, это если со мной…
Дивный гавкнул.
– Семь и собака, – вежливо поправился Старик. – Нет, ты не подумай, что я качаю права и пользуюсь авторитетом, но нет же достаточного количества людей… Большинство предпочитает идти в контрабандисты, наша пограничная романтика их не прельщает.
– Есть местные, – сказал я. – Нормальные ребята. Ну не умеют они порталы открывать – и что? Свой мир любят, Очаг ненавидят. Вполне справятся. А чтобы не набралось взяточников – мы проследим. Сделаем строгий отсев, ритуалы всякие – развод караула, выдача боевого задания на день, чтение присяги и подъем флага по утрам, это дисциплинирует… Кстати, Ирина Игоревна, где флаг? Почему застава стоит без флага, будто прыщ на холме?
Ведьма смотрела на меня широко открытыми глазами. Потом сказала:
– Я сейчас принесу.
– Не принесите, а поднимите, Ирина Игоревна, – попросил я. Или уже не попросил, а приказал? – И давайте забудем о наших дурацких прозвищах. У нас есть Роман, а не Дед. Ашот, а не Скрипач. Петр Петрович, а не Иван Иваныч.
– Командир, разрешите быть Хмелем? – Петр Петрович поднял руку, будто школьник. – Я привык, меня с детства так зовут, с первого класса.
– Разрешаю, – сказал я, подумав. – В порядке исключения и потому что это настоящая фамилия. Меня зовут Иван Антонович Переславский, как вы должны помнить. Все эти прозвища не имеют никакого смысла, мы знаем наши настоящие имена.
Ведьма со свернутым флагом в руках уже выходила во двор. Я окликнул ее:
– Ирина Игоревна, и осмотрите местность, пожалуйста. Хотя нет, Роман, ты помоложе, поднимись на вышку и проверь окрестности… Ашот, Хмель, смотрите сюда. Если мы отправим два патруля по восьмому и четырнадцатому маршруту, мы перекроем несколько направлений, которые традиционно не контролируются. Там очень хорошая местность для обзора, любого нарушителя увидите издалека. Не задержим, так спугнем… Александр Валерьевич, я понимаю ваше желание увидеть дочь и внуков, а также заняться любимой работой в Марине, но у меня к вам будет просьба – задержитесь на несколько дней. Вы были здесь дольше всех нас. У вас прекрасные связи в Антарии. Может быть, Гольм посоветует людей, которых мы могли бы привлечь к работе в качестве стажеров? Для начала – двух-трех человек.
– Он как-то сам предлагал, – признался Бобриков. – У него племянник закончил военное училище, но в действующие части не попал, болтается в городе на половинном содержании, Гольм беспокоится, что юноша начнет вести беспутный образ жизни…
– Прекрасно, – сказал я. – Рекомендации Гольма я доверяю. – Подберите с ним еще пару молодых и крепких ребят.
Бобриков долго и внимательно смотрел на меня. Потом вздохнул:
– Неужели я так на тебя давил?
– О чем ты? – растерялся я, невольно переходя обратно на «ты».
– Тебя словно включили, – сказал Бобриков. – Ты начал нормально… нет, не нормально, а хорошо работать. Стал пограничником, а не играешь в него.
Я подумал и покачал головой.
– Нет, Александр Валерьевич, не беспокойтесь. Дело не в вас. Надо было пережить все, что случилось, чтобы измениться.
– Наверное, это всем нам было нужно, – согласился Бобриков. – Что ж… я оставлю заставу в надежных руках. Хоть что-то здесь я сделаю правильно!
И в этот момент дверь хлопнула и в казарму ворвался Ромка.
– Ударник… Иван Антонович! – выдохнул он. Лицо у него было красным, будто в кипяток окунули. – Там идут к нам. Люди. Много. Со всех сторон…
– Какие еще люди? – не понял я.
– Не знаю, – Ромка замотал головой. – Далеко пока. Но, кажется, с оружием. Человек пятьдесят, не меньше… Я за биноклем!
И он рванулся вверх по лестнице.
– У меня с собой! – остановил его Ашот и кинулся к дверям.
Мы с Бобриковым посмотрели друг на друга.
– Кажется, я вовремя передал командование, – сказал Бобриков. – Но не в лучший для тебя момент.
 
Глава 22
Нет, я не удивился. Я был уверен, нет – я это знал.
Некоторые говорят, что так чувствуют друг друга близнецы. Более сентиментальные люди уверяют, что так чувствуют детей матери.