Застава

– Иван, давай обойдемся без лишних жертв! – попросила Эйжел. – Вы герои. Вы троих убили, одного ранили. Вы не испугались. Вы молодцы. Вас никто не осудит. Уходите!
– Скажи, где то, что ты спрятала на заставе, – и мы уйдем, – ответил я.
Эйжел покачала головой.
– Иван… на что ты надеешься?
– На подмогу! – ответил я. – Ты что, думаешь, нас тут одних оставили? Мы сразу отправили человечка на Землю, там он сделал звонок по телефону, другой человек прошел в Центрум, прямо в Марине… Самолеты уже летят сюда, дура! Современные самолеты, с Земли! Они развалятся, но долететь-то успеют! Лучше сама беги… и своих гавриков забирай…
Лицо у Эйжел окаменело.
– Ты блефуешь, Иван!
– Проверь! – крикнул я. – Ты нам давала шанс, ну так и я тебе шанс дал. Теперь квиты.
Эйжел молча шагнула за забор. Через мгновение я увидел брошенный на землю флажок, но сама Эйжел уже не показывалась.
– А почему мы и в самом деле так не поступили? – внезапно спросил Бобриков.
– Кому звонить-то будем?
– Поллен дал мне телефон для связи… – растерянно сказал Бобриков. – Человека в Мюнхене, с которым надо связаться… уж не знаю насчет самолетов, но чем-нибудь, может, и помогут…
– Поздно… – сказал я. – Блин! Теперь поздно… что ж ты сразу не сказал…
Тут и началась настоящая атака.
 
Глава 23
Вначале бросали гранаты. Но то ли никто толком не умел с ними обращаться, то ли гранаты были «не той системы» – почти все рвались во дворе и никакого вреда нам не причинили. Лишь одна, брошенная очень сильной рукой, залетела в окно второго этажа и жахнула там – к счастью, никого на втором этаже в этот момент не было. И еще одна ухитрилась влететь в крошечное окошечко сортира – после чего взорвалась внутри. Вообще-то ручные гранаты строений не разрушают. Однако сортир у нас был очень незатейливый – он развалился будто карточный домик, выбросив из выгребной ямы фонтан. В воздухе предсказуемо запахло.
Но это были только цветочки. Можно сказать – психическая атака… А вот потом все стало серьезнее.
До наемников дошло, что наш забор, так неудачно вставший у них на пути, хоть и покрепче сортира, но пули держит плохо. В нем просто прострелили кучу отверстий – после чего в отверстия протиснулись стволы и принялись поливать казарму огнем.
Мы, конечно, отвечали. Вот только стрелять приходилось почти наугад – высунуться в окно было невозможно. Жалобно звенели стекла, разлетаясь стеклянной шрапнелью, через полминуты осели перебитые створки окон.
Только со стороны ворот, куда палил из максима Бобриков, атака полностью захлебнулась. Старый пулемет, будто истосковавшись по работе, стучал будто швейная машинка, его пули пробивали забор словно бумагу – и вопли подтверждали, что за забором находились еще и человеческие тела.
Но с трех других сторон все было очень и очень плохо…
– Гранатами! – крикнул я, выдергивая чеку. Гранату мне доводилось бросать всего один раз в жизни, да и то – учебную. Сознание того, что в руках – готовый взорваться кусок взрывчатки изрядно нервировало…
Но граната исправно улетела во двор, кто-то заорал, потом бухнуло, и раздался совсем уж верещащий звук. Пограничный пес Дивный, потрясенный какофонией и этим воплем, сел на пол и завыл.
Закрепляя успех, я бросил вторую гранату, дождался взрыва – и рискнул высунуться. Результат меня порадовал – четыре окровавленных тела, все шевелились, но к бою явно были непригодны. В ту же секунду у меня мимо уха просвистела пуля – я обернулся и увидел, что Хмель, скорчившись под подоконником, торопливо меняет в «Фале» обойму, а прямо за окном стоит, целясь в меня через всю комнату и яростно щерясь, бородатый немолодой мужик. Я не раздумывал – выстрелил навскидку, почти не целясь и рискуя попасть в Хмеля. Ствол я, впрочем, задрал насколько мог выше – и пуля снесла бородачу верхушку черепа. Зрелище было омерзительное, особенно учитывая, что секунду тот еще стоял, таращась на меня, и только потом рухнул.
– Извини, патроны! – крикнул Хмель, привставая и паля в кого-то.
Нет, этот раунд остался за нами. И будто нас хранил какой-то особый, пограничный ангел, никто даже царапины не получил. А во дворе, когда нападавшие отхлынули, осталось больше десятка тел – некоторые были неподвижны, некоторые стонали и пытались ползти – обратно. Я не удивился, обнаружив, что рядом со мной уже сидит Галя, целясь в кого-то из автомата, а рядом с Хмелем расположилась Ведьма с пистолетом в руках.
– Иван! Александр! – в голосе Эйжел я впервые почувствовал злость. – Перемирие! Позвольте вынести раненых!
– Мы не в «Зарницу» играем! – ответил я. – Можете забрать своих, если после этого уйдете!
Ответом была тишина.
– Иван, пора, – негромко сказал Бобриков. – Слышишь, Иван? У меня патронов – на одну очередь. Я же не ожидал такого… Все, ничего мы не нашли и не найдем…
– И г-г-гранат больше н-н-нет… – поддержал Хмель. Досадливо махнул рукой. – Ч-черт… оп-пять…
Они были правы. Еще один штурм – и у нас кончатся даже патроны. А пощады теперь точно не будет, уж после того, как мы положили два десятка нападавших, – никто нам уйти не позволит…
– Там же еще есть коробка, в арсенале… – запротестовал Роман. Пацан, похоже, страха не испытывал – молодость верит, что бессмертна. Но его никто уже не слушал.
– Ребята, кто откроет портал? – спросил я. – Ашот?
– Да запросто! – сказал он с облегчением. – Сейчас…
Вот тут в казарму и влетела граната. То ли это был их единственный умеющий кидать гранаты боец, тот самый, что зашвырнул одну на второй этаж. То ли им повезло. Граната упала между Бобриковым с Ромкой и Ашотом. Она не кружилась на полу, как это изображают в кино, она не дымила – она просто лежала, дожигая последние секунды своей краткой боевой биографии.
Ашот приподнялся, прыгнул вперед и упал на гранату.
Бухнуло.
Из-под Ашота вырвалась дымно-огненная вспышка и брызнуло красным. Его тело подпрыгнуло, перевернулось и упало навзничь. Я бросился к нему – инстинктивно не привставая, на четвереньках – через окна сейчас могли легко подстрелить…
Живота у Ашота, можно сказать, больше не было. Кровь и дерьмо покрывали все вокруг – смерть редко бывает опрятной.
А самое ужасное было в том, что он еще жил. Поймал мой взгляд и негромко прошептал:
– Я поскользнулся…
– Ашот… – я не знал, что еще тут можно сказать. – Ашот, не умирай… Скрипач!
Он отчаянным усилием улыбнулся:
– Скрипач не нужен…
Собственно говоря, он даже это не договорил, я прочел по губам. Через мгновение его взгляд остановился.
Я повернулся к Бобрикову. Ромка рядом с ним сидел, закрывая лицо руками. То ли его тошнило, то ли он пытался не разрыдаться. Дивный выл, страшно и горько, принюхиваясь к запаху смерти.
– Саша, открывай портал, – сказал я.
Он сделал это так быстро и так красиво, что я испытал неуместную в этот миг зависть. Какие там тридцать секунд – и трех не прошло! Старик встал – вокруг защелкали редкие пули, развел руками, изогнулся в какой-то хитрой китайской позе… И перед ним возникло туманное зеркало.
– Быстро, все уходим! – приказал я.
Первой в портал, пригнувшись, заскочила Ведьма. За ней, подхватив щенка, заскочил Хмель. Старик стоял и держал портал. Ромка рядом с ним схватился за рукояти максима, выпустил длинную очередь, пулемет прострекотал – и захлебнулся.
– Там же еще патроны есть, в деревянной коробке… – с яростью сказал Ромка, поворачиваясь ко мне.
И тут до меня дошло. Кажется, одновременно со Стариком – он вздрогнул и посмотрел на меня. Я, уже не пригибаясь, бросился к «арсеналу» – и в этот момент в Старика попали. Пуля ударила его куда-то в спину, он дернулся, зашатался, шагнул вперед – и рухнул в свой портал.
Портал, разумеется, закрылся.
Калька палила в окно. Ромка, схватив ремингтон Скрипача, тоже пытался стрелять, но что-то у него не ладилось. Может быть, просто не было уже патронов…