Кроу

Слегка выпучивший глаза десятник Литагрий смотрел, как с легким звоном на стол сыплются десятки медных монеток, в скором времени образовавших небольшую горку.
– Гихлы? – наконец изрек он.
– Гихлы, гихлы, – закивал игрок.
– Этих карликов бить надо и бить! Много от них бед! Молодец! Многих ли убил?
– Много десятков, – ответил Кроу, не пытаясь рисоваться.
– Молодец! – повторил Литагрий, с одобрением взглянув на коренастого черноволосого гнома в заштопанной белой рубахе.
Поздравляем!
+1 доброжелательности к отношениям с десятником Литагрием…
– И буду бить, – добавил Кроу, после чего с намеком взглянул на никуда не исчезнувшую кучку меди.
– Кхм…
Запустив руку в карман висящей на спинке стула кожаной куртки, десятник порылся в одном из карманов и выудил оттуда семь серебряных монет и горстку меди.
– Семь монет! – объявил он. – Обменяю тебе без убытка, чай я не меняла. Давай семьдесят медных монет.
Торопливо отсчитав требуемое число монет, Кроу спрятал полученные серебрушки в карман, после чего поскреб затылок и, пряча глаза от десятника, произнес:
– А остальные монеты того…
– Того? Чего того?
– В счет аренды за земельный участок. Оплата вперед, насколько хватит.
– Погоди-ка, малой, погоди! Это что же получается? Мне теперь все это считать? Самому?
– Ну… это… спасибо вам, добрый десятник Литагрий! Побегу письмо отправлять!
Бочком, бочком Кроу отодвинулся от стола и скромно направился к двери. Сидящий позади десятник оторопело разглядывал кучу медных монет, требующих пересчета.
– Малой! Кроу! Погоди! Заплати только за неделю! Остальное забирай!
– Никак не могу! – отбрехался гном и перешел на бег, стараясь удалиться от наблюдательной башни как можно скорее. Бедный, бедный десятник… теперь будет пересчитывать одну монетку за другой. Ну а что делать? Гихлы только медью богаты, а другого доступного гному источника денежного прибытка пока не имелось.
Вернувшись к себе, Кроу вложил пять серебряных монеток в конверт, тщательно запечатал его, положил на деревянную площадку, являющуюся почтовым ящиком, сверху высыпал пятнадцать медных монеток из своего запаса. Едва только деньги упали на конверт, по нему пробежали радужные волны, монетки сверкнули, и все успокоилось, над почтовым ящиком появился тикающий на убывание таймер, показывающий, что до прибытия почтальона осталось сорок минут ровно. Если монетки забрать – таймер остановится и пропадет, а почтальон так и не прибудет.
Еще одна задача выполнена, осталось дождаться ее результатов. Не желая сидеть сиднем в ожидании прибытия пернатого, Кроу вытащил из шалаша инструменты, отнес их к импровизированной кузнице, где на пне стояла тяжелая наковальня, на ночь накрытая шакальей шкурой. А вдруг дождь? Намочит наковаленку родимую… пятнами пойдет ржавыми…
На складе собрал пару охапок толстых валежин и оттащил к пока еще не горящему очагу. Там же высыпал остаток бурого угля. На сегодня его, может, еще хватит, а вот затем придется навестить «поставщиков»-гихлов. Не забыв про свои рутинные обязанности, в быстром темпе отнес две порции дров к кухне, куда уже явился полуорк повар, благосклонно кивнувший трудолюбивому местному жителю. Он же молча выдал толстенный ломоть черного хлеба из своих закромов, небрежно отмахнувшись от благодарностей.
Прихватив со своего участка ведро, Кроу порысил к ручью, набрал чистой воды, но возвращаться назад не стал. Он подошел к умывающемуся стражнику и дождался, пока тот отфыркается и утрет лицо переброшенным через плечо полотенцем, после чего указал рукой на прозрачную воду и спросил:
– Тилий, друг, несколько рыбок поймать сможешь, а? Хоть несколько…
– Этих-то? – удивился страж. – Мелочь! Куда тебе их? Если только на уху?
– Для почтальона, – улыбнувшись, пояснил Кроу. – Они же всегда голодные.
– Это да! Почтальона рыбкой уважить надо! – тут же согласился стражник, опускаясь у воды на одно колено и впиваясь взором в ручей. – Щас наловим! Где тут рыбка покрупнее?
Быстрое, почти неуловимое взглядом движение руки, и на траве засверкала чешуей прыгающая рыбешка. Обрадованный гном мгновенно подхватил ее и бросил в полное ведро, где она и заплавала кругами. Отмахнувшись от запроса игровой системы с вопросом: «Не пытаетесь ли вы создать аквариум?» – игрок бросился к следующей вылетевшей на сушу рыбке. Через пять минут в ведре плескался десяток рыбешек. От души поблагодарив отзывчивого стража Тилия, гном заспешил к своему участку. С возвышающегося над землей высокого насеста за своим хозяином неотрывно наблюдал еще сонный Крис, только-только вытащивший голову из-под крыла. Поняв, что в ведре нет ничего кроме рыбы, а рыба – это не еда, беркут издал презрительное клекотание. Пришлось бросить ему жирный кусок кроличьего мяса, и питомец удовлетворенно принялся завтракать.
– Ох уж эти домашние хлопоты! – вздохнул Кроу, ставя ведро в тенек.
Когда на сторожевой пост Серый Пик, хлопая крыльями, приземлился большой хохлатый пеликан, гном был уже вовсю занят делом, со звоном обрушивая молоток на раскаленный металл. Ненадолго прервавшись, он подошел к почтовому ящику, где восседала птица, по пути шикнув на оживившегося Криса, с завистью смотрящего на умеющего летать пеликана. Ведро он прихватил с собой. Немного слил воду, после чего легко поймал юрких рыбок и одну за другой скормил их разинувшему клюв пеликану. Благодарно проскрипев, тот подцепил лапой конверт, подбросил его в воздух, ловко поймал клювом и захлопал крыльями, предупреждая о скором взлете авиапочты.
Помахав вслед почтальону, гном вернулся к работе, намереваясь многое успеть сделать до того, как из Гильдии кузнецов придет ответ.
Прервался он только на завтрак, а затем на ранний обед, все свободное время упорно перековывая оружие и доспехи гихлов в металлические слитки. К моменту, когда он удовлетворенно зачерпывал ложкой обеденную мясную похлебку, Кроу достиг седьмой ступеньки. До первого ранга осталось еще только три. Но металл закончился подчистую, ничего не осталось. А вместо угля имелась лишь бурая пыль. И это означало только одно – все послеобеденное время гном потратит на «вежливый визит» к карликам-гихлам, всегда «щедро делящимся» своим добром. Именно поэтому он и упросил стража-повара накормить его на целый час пораньше, чтобы успеть к вспышке портала, ведущей к кузне карликов. Да и то едва-едва успевал, придется почти весь путь до вершины скалы преодолеть бегом.
И на этот раз несколько обидевшийся Кроу собирался поговорить по душам с главным поваром, который в последний его визит успел-таки метнуть здоровенный нож в исчезающего во вспышке телепорта гнома, едва не прирезав бедного орла Криса – нож прошел в пальце от его пернатой шеи. Просто возмутительное обращение с животными! Придется побеседовать и попенять!
Гном задумчиво потеребил мочку уха и сам у себя спросил:
– А может, на затопленное кладбище? Там повкуснее добыча… пожирнее… нет, уголь в любом случае нужен.
Застыв на несколько секунд, Кроу напряженно поразмышлял и, вздохнув, решил сделать и так и эдак. Сначала к гихлам за углем и металлом. А затем, если получится задумка с самостоятельной активацией телепорта, он направится к затопленному кладбищу.
Вот и хорошо. Планы на день составлены, утро тоже прошло не зря.
Тщательно выскребя миску, гном со вкусом облизал ложку, собрал незаметно опустевшую посуду и почапал к ручью ее отмывать. Дела хозяйственные окончены, пора подумать о делах ратных.
– Чертовы дела ратные… – прохрипел абсолютно белый гном, чей основной цвет резко контрастировал с несколькими красными разводами на лице. Упираясь спиной в дико вздрагивающую дверь из толстых досок, Кроу чихнул, в воздух поднялось белое мучное облачко. Сидящий у его ног полностью белый орел также чихнул, вздымая очередное облако белой пыли.
Д-дах! В нескольких сантиметрах над головой приземистого гнома показалось лезвие огромного мясницкого тесака, насквозь пробившее доску двери. От удара в голову или шею игрока спас невысокий рост. Противник промахнулся. Продолжая удерживать дверь и упираясь ногами в каменный пол, Кроу с криком ударил молотом по ножу, в надежде сломать это орудие смерти. Но противник, словно почувствовав угрозу, с яростным рыком вырвал нож из двери, и молот ударил впустую. В следующий миг гном коротко перекатился вперед, кувыркаясь по засыпанному мукой полу. За ним бежал девятнадцатиуровневый беркут, непрестанно чихая и скользя лапами. Орел не бегун, орел летун. Но жить хотелось, и беркут проворно семенил лапами, следуя за улепетывающим хозяином, чья жизнь просела на две трети и тревожно светилась желтым.