Кроу

– Да и не надо, – очень тихо фыркнул Кроу, любовно погладив рукоять молота. – С этой мелочью и без бревна совладаем.
Выждав еще несколько минут, в один из периодов относительного затишья гном заспешил обратно, оставляя за спиной широкое белое пятно, образовавшееся после того, как он тщательно отряхнул себя и питомца от муки. Больше он за собой следов не оставлял.
Первое препятствие встретилось шагах в сорока дальше по коридору. Похоже, именно поэтому гихлы и ушли отсюда, оставив после себя надежную перегородку. Медлить Кроу не стал. Одним прыжком оказавшись рядом со страшновато выглядевшей бугристой стеной, он с размаха врезал молотом, целясь в узкий красный глаз в щели между двумя броневыми пластинками. От поразительнейшего вопля гном невольно отшатнулся, с трудом удержавшись, чтобы не закрыть уши руками. Перед глазами замелькали строчки о временной потере слуха и о «неверности» движений сроком на три секунды.
Абсолютно ничего не слышащий кроме звона в ушах, Кроу нанес еще один удар, но молниеносно мелькнувшие лапы быстро показали ему, что рисефины – а их тут было две – тоже не лыком шиты. Одна лапа отбила в сторону молот, еще шесть разом стегнули Кроу по груди, ногам, лицу и рукам. Повторился дикий вопль, и хотя обалдевший гном его не услышал, зато прочел сообщение, что все негативные эффекты, уже наложенные на него, продолжены еще на несколько секунд, причем на этот раз эффект будет длиться вдвое больше, то есть сразу шесть секунд. В броневой стене на долю мгновения открылись узкие щели, из них тонким спреем вылетела зеленая жидкость, окутавшая коридор перед живой стеной смертоносным разъедающим туманом.
Гном всегда умел принимать молниеносные решения. Потерявший двадцатую часть жизни, он круто развернулся и поспешно заковылял прочь от давшей ему сдачи стенки, шатаясь при этом, как пьяный. Ноги заплетались и подгибались. Впервые в жизни ему врезала стена. Прямо как в смешной русской присказке: «А потом на меня асфальт кидаться начал».
Восстановление слуха и уверенности в движении пришло как нельзя вовремя – из бокового узкого коридорчика на гнома вылетело сразу три стража-гихла, примчавшихся на шум. Обрадованно рычащий, обозленный недавним позором гном учинил небольшую локальную бойню, шмякая молотом как оглашенный. Визжащие карлики попытались было смыться тем же путем, что и пришли, но у них ничего не вышло, и все доблестные защитники подземной кузни полегли один на другого, чтобы больше никогда не подняться. Все, кроме одного.
Последнего недобитка гном схватил за шиворот и, пользуясь своей силой, метнул верещащего оглушенного карлика в живую стену, надеясь хоть так нанести проклятой преграде какой-нибудь урон. Из спонтанной затеи ничего не вышло. Верещащий карлик пушечным ядром пролетел по коридору, но в закупоривших проход рисефин не врезался – его мягко подхватило сразу несколько лап, остановив его полет. Облегченно всхлипывающего гихла осторожно опустили на пол, одна из лап подобрала выпавшее мачете и вложила карлику в руку. Другая лапа нежно погладила бедолагу по капюшону, а затем дала ему мягкий шлепок ниже пояса, направляя в атаку на гнома.
Окончательно обидевшийся Кроу подхватил с пола мачете и со злым рыком метнул его. Промахнуться было почти невозможно – с такого ничтожного-то расстояния. Схлопотавший удар в грудь гихл отлетел назад и помер, разом лишившись остатка своей жизни. Бросив последний многообещающий взгляд на живую стену, гном вбежал в узкий коридорчик, благо он вел примерно в нужном направлении, отклоняясь совсем на чуть-чуть.
Бегущий по коридору Кроу на ходу качал головой, поражаясь суровости рисефин. Они не такой уж слабый противник! Во всяком случае, после трансформации.
А ведь где-то внизу, на третьем этаже подземной кузни, сидит начальник сего оружейного предприятия. Гихл-мастер Делякур. У Кроу были его скриншоты, где на троне из спаянных воедино рисефин восседает жирная туша в железных доспехах. Всего двадцать рисефин. Но теперь они уже не казались гному лишь придатком к боссу. Тут, скорее, все в точности до наоборот.
Да и в своих военных походах гихлы широко используют этих гадин, во время стоянки сооружая из них ограждающий лагерь живой барьер и даже мелкие укрытия.
И с каждой новой подробностью, припоминаемой затравленным гномом, он начинал бежать еще быстрее. Ему просто необходимо вырваться из быстро захлопывающейся ловушки. Нельзя попадать в узкое кольцо из раздувшихся и ощетинившихся рисефин. Это смерть.
Гном едва успел – услышав гортанные выкрики, он поднажал и вылетел к еще не готовой баррикаде в самый последний момент, едва-едва проскочив между двумя начавшими раздуваться рисефинами. Удар молотом пришелся в хлипкую грудь карлика, впечатав того в каменную стену. Нанеся еще несколько ударов, Кроу помчался дальше, следуя единственной доступной дорогой. Перед глазами висела полупрозрачная карта – обычная, нарисованная им самим, не обновляющаяся, – но коридоры были указаны точно, и он быстро сориентировался на местности, поняв, в какой из боковых ходов надо свернуть.
На вынырнувших навстречу гихлов, свалившихся словно снег на голову, Кроу не обратил внимания, буквально расшвыряв их в стороны, словно кегли. Вслед улепетывающему от беды черноволосому гному неслись злобные крики, в плечо ему ударил арбалетный болт, сняв часть жизни и подпортив плащ. Набравший скорость коротышка и не подумал останавливаться. Его куда больше беспокоило утекающее время – жизненно необходимо вырваться из круговой блокады.
Через несколько ступенек гном перелетел, словно на крыльях, всем телом ударив в дощатую дверь, снеся ее с петель и оказавшись в крохотном закутке, больше напоминающем расширение коридора. Две узкие кровати, лавки, стол, железный тройной подсвечник с горящими свечами и три карлика-гихла, на свою беду оказавшиеся не в том месте и не в то время. Конец их был скор и незавиден. За время короткой потасовки стол превратился в щепки, мгновенно загоревшиеся от упавших свечей. Следом занялись висящие на стенах рваные шкуры и кровати. Выбежавший через другой выход гном оставил за собой ревущую стену огня. Случилось это на удивление вовремя – мало кто сможет прорваться сквозь огонь, если только не обладает асбестовой шкурой.
Гном бежал так быстро, что редкие настенные факелы слились в единую световую линию, мчащуюся мимо, словно несущийся на всех парах поезд. Нужный поворот был больше похож на узкую крысиную нору, зато вел куда надо – в небольшой коридорчик совсем рядом с недавно оставленной кухней. Гном совершил этакий круговой марафон и финишировал там же, где был старт. Миновав узкую и едва скрипнувшую дверку, Кроу, осторожно заглянув в кухню, с радостью убедился, что обширное помещение изрядно опустело, – из карликов было только четыре поваренка, что-то ожесточенно шинкующих большущими ножами. Присмотревшись, гном понял, что гихлы шинкуют здоровенные клубни моркови, если только у оранжевых корнеплодов бывают бешено дергающиеся ножки. Видать, какой-нибудь деликатес по особому поводу. Чуть помедлив, игрок решил поторопиться, дабы не оказаться тем самым поводом – кто знает, вдруг у гихлов такую странную морковку подают только в качестве гарнира к главному блюду, представляющему собой запеченного гнома.
Удача впервые широко улыбнулась, и Кроу удалось прокрасться к необходимой для него двери, так и оставшись незамеченным. Впрочем, под дробный звук стучащих ножей мимо карликов мог бы и слон прокрасться.
Молнией взлетев по длинной и крутой лестнице, игрок уперся в прочную и надежно запертую изнутри дверь и, ничуть не смутившись этим, выудил из рюкзака топор на длинной рукояти. Уродливое и некачественное оружие, но против двери – самое милое дело. Десятка быстрых ударов хватило, чтобы серьезно «покромсать» дверное полотнище, а затем гном вновь взялся за свой любимый молот и приступил к веселой игре «разбей дверь на кусочки и удиви ее хозяев». Стоявшие в полной готовности стражи-гихлы не казались особо удивленными, когда разбитая дверь обрушилась к их ногам. Тут скорее можно было говорить о нешуточной злости, кою стражи тут же продемонстрировали, дружно выпалив из пяти арбалетов. Стрелки оказались меткими, и никто из них не промахнулся… мимо пустого дверного проема. Вовремя прижавшийся к стене Кроу влетел в комнату с бешеным воплем, замахиваясь молотом. Первый из словивших удар своей хлипкой грудной клеткой страж издал сдавленное блеяние, после чего в крохотной комнатушке завертелась круговерть из мельтешащих тел, искаженных лиц, мелькающего оружия. Среди злых криков и воплей раздавалось не менее злобное клекотание орла, принимающего активное участие в драке.