Цирковые твари (ЛП)

— У нас еще есть время улизнуть, пока он тебя не нашел.
Улизнуть. Как просто. Если встать, это только привлечет к себе еще больше внимания, а уползать, конечно, не вариант. Бросьте поводок, и я окажусь там, где он захочет.
— Где ты? — прорычал Демон, его голос стал совсем хриплым. Я сглотнула, услышав его тон. Он был сырым и голодным. Как будто Укротитель сук больше не разыгрывал спектакль. Теперь он действительно охотился за мной.
Что он собирается делать?
Бежать — это значит нацелиться на меня. Я ни за что не смогла бы убежать от его гончих. Все, что могу сделать, это сидеть здесь и… что? Надеяться, что он не выделит меня из толпы?
— Все в порядке, Лолли. Я просто скажу ему, что не хочу участвовать.
Учитывая мою сильную реакцию на него, я не была уверена, что у меня хватит сил сказать ему «нет». Судя по выражению лица Лолли, сомневалась, что он из тех, кто вообще знает значение этого слова.
И все же суккубская похоть желала, чтобы он обнюхал меня, посмотреть, как именно он решит вести себя со мной на глазах у всех этих людей.
Может быть, я и не была демоном из Нижнего мира, но все еще могла держать себя в руках. Я умела использовать меч, не только засовывать его в горло, а всаживать и в других людей. Я доказала это, когда убила упыря за изнасилование кролика-перевертыша.
Большую угрозу для Демона представлял мой язык. Я была грубиянкой практически во всех смыслах этого слова. Что-то подсказывало мне, что ему это не понравится. И это только заставит меня еще больше раскрыть рот.
Предвкушение того, как все это будет происходить, съедало меня заживо.
Он был уже в нашем ряду, его походка была мучительно медленной, а глаза пронзали каждого монстра, мимо которого он проходил. Некоторые из них падали в обморок, когда он оказывался на расстоянии одного дыхания от них. Некоторые отшатывались.
Лолли наклонилась вперед, в ее глазах плясало возбуждение.
— Клянусь яростью Медузы, он пахнет божественно.
Если под божественным она подразумевала греховный, дымный, с металлическим привкусом крови, соли и пота запах, то да. Демон пах как темный рай.
Когда его взгляд встретился с моим, я почувствовала, как Лолли прожигает дыру в моей голове.
— Удачи, — пробормотала она.
Альфа издал рычащий смешок, встав напротив моего кресла. У него была широкая стойка, так что его колени упирались в край моего кресла, а мои бедра — во внутреннюю поверхность его ног. Он был таким горячим, в буквальном смысле слова. Словно печь. Когда его тепло коснулось меня, я боролась с желанием вздрогнуть.
Мне не хотелось доставлять ему удовольствие видеть, как я извиваюсь под ним.
— Демон, детка, — сказала Лолли, наклонившись к мужчине, ее тон стал неожиданно знойным. — Твой нос, наверное, сегодня тебя подводит. Это не твоя девочка.
У горгоны был покер-фейс мирового класса. Но, судя по ухмылке Демона, он на это не купился.
Он протянул свой хлыст так, что рукоятка уперлась мне в подбородок. С легким нажимом он приподнял мое лицо вверх, и его глаза из горящего золота обнажили меня.
— Моя чуйка никогда не подводит, Лолли-пупс. — прорычал Альфа, еще более издевательски используя прозвище Лолли, чем Синклер.
— Она суккуб. Не может быть, чтобы она никогда раньше не питалась полноценно.
Я чувствовала, что горгона искренне старается спасти меня от того зрелища, которое Демон планировал из меня сделать, но она не помогла.
Более того, она сделала только хуже.
Его темные брови выгнулись дугой, исчезая под козырьком кожаной кепки.
— Суккуб? Вот это уже интересно.
10
Шоустоппер
Мэг
От интонации альфы у меня по позвоночнику пробежала дрожь, которая ничуть не уменьшила жар, бушующий в моей теле. Я попыталась сомкнуть ноги, чтобы заглушить исходящий от меня запах, но хлыст Демона опустился, и жесткая кожаная рукоятка раздвинула их.
 
— Я узнаю девственную киску, когда чувствую ее запах.
— Да, я девственница. Ну и что. — Я пожала плечами, изо всех сил изображая беззаботность. Как будто этот мужчина не вступил в войну со всеми моими чувствами одержав победу. — От того, что ты делаешь из мухи слона, у меня начинается тошнота.
— Жаль, что мне на это наплевать. Ты можешь быть мужчиной, женщиной, белкой-перевертышем, лилипутом ростом в три фута (прим. 91,4 см) или кем угодно. Если ты пришла на наше маленькое грязное трах-шоу с целой девственной плевой, можешь не сомневаться, что это вызовет у меня интерес.
У меня перехватило дыхание от его слов.
Энергия, излучаемая мужчиной, была настолько ошеломляющей, что я едва могла ее осознать. В ней точно была похоть, такая густая и пьянящая, что она тяжело ложилась мне на грудь, заставляя вдыхать и выдыхать короткими колющими вдохами.
— Похоже, ты уже задыхаешься от желания. Как мило. Господи, ты такая маленькая. Такая хрупкая. Если я дотронусь до тебя, ты сломаешься.
При этих словах его вожделение усилилось, и я задохнулась от мерзкого удовольствия, которое исходило от него при мысли о том, что он может причинить мне боль.
Его каменное выражение лица наконец-то сломалось, и дикая улыбка растянула идеальные губы.
Среди других женщин в толпе раздался завистливый ропот.
— Она такая маленькая. Слишком маленькая для такого шоу.
— От нее воняет человеком.
— Посмотрите на эти жалкие рожки. Это ее истинная форма?
— Должно быть, она грязная полукровка. Почему они ее впустили?
— Почему он интересуется ею?
— Она вообще достаточно взрослая, чтобы находиться здесь?
Я закалилась под жестокую болтовню, в то время как голова Демона наклонилась, как у собаки, навострившей уши на далекие звуки. Его зрачки сузились, а золото вокруг них расширилось, когда он еще раз окинул меня взглядом.
— Ты выглядишь молодо. Сколько тебе лет?
— Мне двадцать.
Он ругнулся под нос.
— Ты всего лишь щенок. Разве ты не видела предупреждений? Это шоу для тех, кому за двадцать. Маленьким девочкам вход воспрещен.
Я сухо рассмеялась.
— Если двадцать лет делают меня маленькой девочкой, то ты, должно быть, старый хрен.
На вид ему было не больше тридцати. Впрочем, как и большинству сверхъестественных существ.
— Этой сучке нужно научиться послушанию. — Его злобное рычание было достаточно громким, чтобы все в зале услышали.
Если он думал, что сможет унизить меня и я не дам ему попробовать его же глупое лекарство в ответ, то он жестоко ошибался.
Я играла с огнем. Но я была ребёнком цирка, который годами баловался поеданием огня. У меня не было страха обжечься.
— Хорошо. Хорошо. — Я откинулась на спинку стула и раздвинула ноги. — Ты чувствуешь, что мне нужно утолить голод. Я готова. Прикоснись ко мне, Укротитель Сучек. Трахни меня. Сделай своей. — Я смягчила голос и впервые за несколько месяцев использовала свои способности суккуба. — Давай устроим шоу.
Ядовитый коктейль из гнева, похоти и разочарования вырвался из мужчины, когда он смотрел, как я извиваюсь на своем месте.
Как я и ожидала, Демон обернулся и посмотрел на инспектора манежа, выражение лица которого было скрыто мечущимися вокруг него тенями. Все, что я могла разобрать, — это сверкающие драгоценные камни его изумрудных глаз и пряди волос, разметавшиеся по плечам. Он медленно покачал головой.
Усмехнувшись, я выпрямилась на своем месте.
— Или ты просто лаешь, но не кусаешь? Тебе нравится делать вид, что ты контролируешь ситуацию на сцене, но на самом деле ты не можешь вырваться на свободу. Потому что твой хозяин держит тебя на очень коротком поводке. А ты просто сучка.
Этими словами я завела себя на опасную территорию.
Обычно я не любила портить кому-то настроение. Но этот парень задел меня за живое. В чем же интерес, если я не могу залезть ему под шкуру?
Демон расправил плечи, затем выгнулся дугой, одной рукой вцепившись в подлокотник моего кресла, а другой — окровавленной — в мою челюсть.