Ты выйдешь за меня снова

Только что я им буду писать?
«Здравствуйте, не умирала ли у вас дочь Нина?»
Вообще не представляю, как начать разговор с незнакомыми людьми. Да еще и на такую тему…
Сейчас самое главное отыскать их, а потом я найду нужные слова.
Спасибо Нине: она дала мне много воспоминаний. Я могу рассказать им то, что знали только в семье. И про день выборов, и про то, как папа купил Нине джинсы-клеш, а Егору тетрис, и как мама радовалась беспроводному телефону.
Могу рассказать, как Нина с мамой вошла в туалет во время свадьбы и увидела ужасную картину измены.
Но есть еще кое-что.
Я помню слова из песни, которую мама пела перед сном Егору.
 
Глава 5
 
Всю ночь не сплю.
Сижу в соцсети, смотрю на фото Егора Балашова, который в это время тоже онлайн.
Красивый, спортивный, высокий. Глаза светлые, волосы темные.
Жаль, что на его странице всего три фото. И список друзей закрыт.
Попробуй угадай, есть ли у него в друзьях Николай или Лидия Балашовы…
Представляю встречу с ним и родителями Нины.
У меня аж мурашки бегут по телу. Как будто собираюсь встретиться со своей родной семьей.
9:30 утра
Я резко распахиваю глаза и прикладываю руку к груди с колотящимся сердцем.
– Я Лера… Я Лера Савельева. Все хорошо. Мне все приснилось.
Прерывисто дыша, вытираю мокрый лоб, смотрю на цепочку с крестиком и медленно запускаю пальцы в волосы.
– На мне нет никакого кулона, ― шепчу дрожащим голосом. ― Он был на Нине.
Только что я снова вернулась из прошлой жизни.
На этот раз Нина показала мне, как гуляла со своим женихом в парке. Он попросил ее закрыть глаза и надел на шею кулон с их фотографиями внутри.
Она прыгала от радости, затем долго целовала его в губы.
Картинка сменилась, и я увидела их на скамейке. Ее лицо было четким, как и в остальных снах, а его ― размытым.
– Макс, как думаешь, сколько у нас будет детей? ― спросила с улыбкой Нина.
– Минимум двое. Сын и дочка. Сына назовем Александр ― защитник.
– А дочку Ариэль, ― выставила указательный палец Нина. ― Мне это имя нравится с детства. Из мультфильма «Русалочка».
– Через неделю станешь моей женой, стрекоза, ― ласково произнес Максим и прижал Нину к себе.
– Ну и прозвище ты мне дал за мои большие глаза, ― рассмеялась она, затем развернулась к нему, обняла за шею, и я увидела татуировку, похожую на треугольник.
Затем перед глазами резко вспыхнул момент аварии, и я проснулась.
– Максим с татуировкой на шее, это пока все, что я о нем знаю… ― тихо произношу я и вздрагиваю от звука СМС.
«Полковник Балашов Николай Степанович умер в 2001 году. Жил в Москве, на Комсомольской 15, квартира 11».
Прочитав сообщение от Богдана, я роняю на одеяло телефон и болезненно поджимаю губы.
Подбородок дрожит, глаза жгут слезы.
– Он умер почти сразу после смерти Нины… ― всхлипываю на всю комнату. ― Может, не смог пережить утрату?
Несколько минут пытаюсь прийти в себя, затем вытираю мокрое лицо, беру телефон и пишу:
«А о его жене и сыне что-нибудь известно?»
«Нет. Это все, что удалось узнать. Во сколько сегодня встретимся?»
Я ничего не отвечаю на сообщение.
Спрыгиваю с дивана, бегу в ванную, быстро умываюсь, надеваю спортивный костюм, вызываю такси и еду на Комсомольскую пятнадцать.
Всю дорогу молюсь, чтобы мама Нины или Егор жили там. Я сгораю от желания их увидеть. Мне так хочется обнять их, поговорить с ними.
– Господи, хоть бы встретились, хоть бы встретились, ― шепчу, скрестив пальцы.
Выхожу у подъезда серой панельной пятиэтажки, поднимаюсь на третий этаж, останавливаюсь напротив железной двери с цифрой «11» и набираю полную грудь воздуха.
Всё.
Звоню.
 
Глава 6
 
Я, не моргая, смотрю в глазок, вижу, как в нем гаснет свет.
Значит, кто-то дома и прямо сейчас смотрит на меня.
Стою, не дыша.
Это самый волнительный экзамен в моей жизни. Никогда прежде так не переживала.
Слышу скрежет замка, дверь открывается и на пороге появляется женщина с сердитым лицом.
 
– Чего надо? ― рявкает она.
– Здравствуйте, ― хрипло произношу я, чувствуя, как учащается сердцебиение. ― Вы Лидия?
– Какая я тебе Лидия?! Нет здесь никакой Лидии! За дуру меня принимаешь?! А ну пошла вон, мошенница! Ходят тут по квартирам, пенсионерам мозги промывают!
Женщина выходит на площадку и толкает меня.
– Иди-иди, давай, пока я полицию не вызвала!
Не сводя с нее глаз, я пячусь к перилам, упираюсь в них спиной и застываю на месте, не зная, что делать.
«Это она или нет?.. Может, нарочно говорит, что не знает никакую Лидию, потому что принимает меня за мошенницу?»
– Здесь раньше жила семья Балашовых. Я ищу…
– Вон пошла! Вон! ― снова толкает меня женщина, я едва не падаю с лестницы. ― На той неделе в тринадцатой квартире орудовала, а сегодня ко мне приперлась?! Учти, на меня это не действует. Меня обокрасть не получится! Я не дура, в отличие от них, ― кивает на квартиру «13», ― номер карты не скажу и деньги за несуществующие услуги переводить не буду!
– Да я не мошенница. Я ищу… ― женщина захлопывает дверь, и я не успеваю договорить.
Несколько секунд прихожу в себя, затем сажусь на холодную ступеньку и запускаю пальцы в волосы.
– Вот и встретились… ― вздыхаю прерывисто.
За спиной слышится скрип двери, затем тихий голос.
– Вы Лиду Балашову ищите?
Я оборачиваюсь, вижу пожилую женщину, выглядывающую из квартиры «12», и резко встаю.
– Д-да, ― взволнованно произношу я, подхожу к ней, но она быстро прикрывает дверь.
– Ты кем приходишься Балашовым? ― раздается подозрительный голос.
– Родственница, ― вру я. ― Дальняя.
– Как докажешь?
Я растерянно развожу руками.
– Эм… Мужа Лидии звали Николай, он был полковником и давно умер. Еще у них был сын Егор и дочка Нина. Нина тоже умерла во время свадьбы, и…
– Все, все, хватит! ― обрывает меня женщина и распахивает дверь. ― Не говори про Нину. Как вспомню про нее, так ночами не сплю.
Женщина отходит с порога, приглашающе кивает в квартиру и с досадой вздыхает.
– Хорошая была девочка… Всегда со всеми здоровалась и в помощи никогда не отказывала. Недолго пожила тут, с полгода примерно.
Она просит меня снять кроссовки и ведет за собой в комнату.
– Ты проходи, проходи, коль их родственница. Хорошо, что приехала. А не то я эту коробку много лет храню, не знаю, как Лидии передать.
– Коробку? ― хмурюсь я.
– Да, которую они забыли во время переезда, ― кряхтит женщина и, встав на носочки, пытается достать из шкафа коробку.
– Они когда переезжали, я помогала им вещи грузить в машину. Попрощалась на улице с Лидой и Егоркой, поднялась на этаж, а там эта коробка стоит.
Женщина ставит на стол коробку.
– Я коробку схватила, выскочила на улицу, а машины уже не было… ― вздыхает она. ― Где искать их не знала, по какому адресу коробку отправить ― тоже не знала. Так она и осталась у меня. Все ждала, когда кто-нибудь заберет, да Лиде передаст. Выбросить рука не поднимается. Там все-таки фотографии их семьи.
– Можно? ― сглотнув ком в горле, спрашиваю я.
– Бери, конечно.
Беру коробку, сажусь на диван и достаю фотографию в рамочке.
Несколько секунд смотрю на улыбчивое лицо Нининой мамы, и чувствую, как сжимается сердце.
– Лидия стала совсем неразговорчивой после смерти Нины. Как будто душу из нее вынули, ― вспоминает женщина. ― А потом еще и Николай умер… У него сердце не выдержало.
Я молча достаю следующую фоторамку и веду взглядом по суровому лицу Нининого отца.
Вспоминаю, как он трепал по голове Нину, как подкидывал на руках Егора. Мои слезы капают на его изображение, в носу сверлит, подбородок дрожит.
«Представляю, что тебе пришлось пережить…» ― всхлипываю я.