Подземелье Иркаллы (СИ)

— Я не позволю тебе сдаться, — упрямо тряхнул головою Лорен. — И то, что ты не желаешь бороться, — твое упущение.
— Эрешкигаль пустила корни в мою душу столь глубоко, что вырвать их без ущерба для меня нет возможности. Мы — единое целое.
— Большей глупости я от нее в жизни не слышал, — почти равнодушно процедил Ягер.
— Прости меня, Гаральд, — прошептала Акме, и из незрячих обсидиановых глаз ее скользнули черные струйки, похожие на слезы; они выжгли на ее лице очередные черные прожилки.
Вдруг она завизжала. И визг этот прервался утробным рычанием, вырвавшимся из ее же горла. Атиец и целитель были отброшены девушкой, которая еще мгновение назад молила убить ее. Из Гаральда едва не вышибло дух, когда он спиной ударился о черную стену, Лорен же был готов: встретив ее атаку белым светом, он легко оттолкнулся от стены и встал на ноги, обволакивая себя пламенем и жестами прогоняя спутников прочь.
— Уведите принцессу!
Как только он убедился, что Плио вместе с гвардейцами скрылась в коридоре, он повернулся к своему противнику и воскликнул, перекрикивая звериный рык обоих огней:
— Акме, говори, что желаешь, но я не могу убить тебя! Как я могу убить частичку себя, мою же плоть и кровь?
— Она не слышит тебя, Рианор! — заскрипела Эрешкигаль, окружая его черным огнем, остервенело набрасываясь на него, разрывая всполохи белого света, ненавидя врага своего еще больше за столь упорное сопротивление. — Она отдала мне свою душу, и мне нет отныне равных. Акме Рианор нет более. Она — это я!
— Не торопись, Эрешкигаль! — огрызнулся Лорен. — Пока я жив, она не умрет! И ты боишься меня более всего на свете. Твой страх станет твоим поражением!
Эрешкигаль не ответила. Она отвернулась и скрылась во мраке.
— Где она?! — воскликнули путники.
— Я подберусь к ней ближе, — прошептал Лорен, оглядываясь, сжимая руки в кулаки. — Акме! — крикнул он во тьму. — Я знаю, ты слышишь меня! Если не желаешь думать ни обо мне, ни об Архее, подумай еще об одном человеке, который любит тебя больше жизни. Ты должна вернуться к нему. Если ты не сделаешь этого, ты сама же будешь вечно несчастна и умрешь от горя! Ты же любишь его! Любишь тот край, на защиту которого встала. Ты безмерно любишь жизнь, от которой сама же отказываешься! Что скажет та девочка, Августа, которая любит тебя и каждую минуту ждет твоего возвращения? Ты дала ей обещание и нарушишь его?
— Лорен, сзади! — закричал Гаральд.
Целитель обернулся, развел руками в стороны, и навстречу Эрешкигаль с бешеным ревом кинулся белый свет, стрелою рассекая тьму и сжигая ее. Она успешно встретила атаку, но огонь ее был не столь силен, как раньше. Акме сопротивлялась.
«Моя хорошая девочка! — с триумфом улыбнулся Лорен. — Мы освободим тебя!»
— Напрасно, целитель, полагаешь ты, что она будет жить! — засмеялась Эрешкигаль, страшно, зверино; она сжала голову гниющими руками, и пещеру пронзил девичий визг Акме.
Девушка рухнула на колени, из носа хлынула красная, словно рубин, кровь и разлилась по обсидиановым камням страшными реками.
Позабыв об опасности, Лорен кинулся к истекающей кровью сестре.
Все произошло слишком быстро.
Эрешкигаль молниеносно подняла тело Акме, развела руки в стороны, Гаральд прыгнул на нее, обхватил руками и сшиб с ног, Эрешкигаль вырвалась. И те несколько спасительных мгновений, которые атиец подарил Лорену, были возвращены целителем сполна. Лорен успел огреть Эрешкигаль своим светом, и Иркалла оглушительно заверещала.
— Больно тебе, неправда ли? — захохотал целитель, взмахнув руками и окутав темную богиню опаловым сиянием. — Мучайся же, как мучила ты Акме!
— Лорен! — воскликнул Гаральд, едва стоявший на ногах; губа его была рассечена, волосы на голове обильно смочены кровью, стекавшей по лбу и щекам, подобно слезам. — Остановись!
— Ты убьешь обеих! — предостерег Цесперий.
— Акме мой огонь не причинит вреда.
— Они одно целое. Ты либо убиваешь обеих, либо обеих оставляешь в живых.
— Лорен! — провизжала Акме. — Освободи меня!
«Нет, мой огонь, исцеливший Плио, исцеливший Акме не раз и многих других, не может причинить ей зла», — думал он, впиваясь в сестру белым сиянием.
 
Девушка изогнулась от боли и вдруг отпрянула, хлестнув Лорена плетью черного огня.
Неподалеку послышался тоненький вскрик, и целитель похолодел. Кричала Плио.
Эрешкигаль отшвырнула противника к стене и занесла над ним руку для удара. Но обхватила плеть капитана Гайре и рванула назад. Тело Акме покачнулось. Этого хватило Лорену, чтобы успеть подняться.
«Плио?»
В следующее мгновение из коридора, в котором несколько минут назад исчезли нодримские гвардейцы вместе с принцессой, появились они же, только неторопливо, напряженно и перепугано.
— Мы окружены, Ваше Высочество, — пробормотал Эвандер Лаций в ответ на недоуменный взгляд Густаво Акра, и следом за ними из тьмы вышли коцитцы, один за другим, десятки, многие десятки, неторопливо, угрожающе, злобно, наготове держа мечи, копья, луки, сети, веревки.
Будто что-то почувствовав, коцитцы склонились перед Эрешкигаль. Та, выпрямившись, повелительно махнула рукой, и дикари, попеременно кланяясь, удалились. Несомненно, с тем, чтобы подкараулить снаружи.
— Кто отослал их, Эрешкигаль? — воскликнул Лорен, издевательски хохоча и удерживая ее могучее пламя на расстоянии. — Ты или моя сестрица продолжает сопротивляться твоей воле?
— Недолго тебе осталось! — люто зарычала Эрешкигаль, не в силах одним махом сжечь своего противника.
Силы Лорена были не вечны, в то время как воплощение богини получило безграничный заряд, захватив душу и тело Акме Рин.
Гаральд, капитан Гайре, Руфин, Арнил, Хельс и даже нодримцы принялись отвлекать воплощение богини. Цесперий, как всякий фавн, происходивший от древних кунабульцев, ловил каждую перемену в настроении Эрешкигаль и предупреждал Лорена об опасности. Сам же Лорен не переставал говорить с сестрой:
— … помнишь, как ты мечтала целительствовать, а дядя не позволял?.. Акме, как только мы вернемся, ты будешь заниматься тем, чем пожелаешь! Мы вернемся к старой жизни и заживем счастливо в нашем славном доме в Кибельмиде. Или в Броке, если Эрсавия наскучила тебе! Дядя устроит тебя в нодримскую больницу, и когда-нибудь ты станешь самым уважаемым целителем востока или, быть может, всего Удела! Но только в том случае, если по каким-то причинам тебе будет угодно разорвать помолвку с человеком, которого ты так сильно любишь! Но я уверен, Гаральд не так строг, как наш дядя! У тебя есть выбор. Но ты отвергаешь его и теряешься во мгле все более. Акме, вернись! А я не оставлю тебя, пока не погибну здесь!
Слушая слова своего возлюбленного, принцесса не могла ничего другого, как заливаться слезами в стороне, в плотном кольце гвардейцев своего брата. Она прекрасно знала, как сильно он любил ее и как сильно любил сестру.
Помощники Лорена лишь выбивались из сил и зря рисковали жизнью, посему, резко прыгнув, целитель поменял направление атаки своего противника, светом своим отогнал спутников подальше и остался с Эрешкигаль один на одни, отражая ее огонь и не позволяя друзьям подобраться ближе.
— Нет, Эрешкигаль, это наша битва и мы не смеем втягивать в нее других, — выдохнул Лорен, на себя беря всю злобу ее удара.
— Разница невелика, — отозвалась та, — мы придем лишь к одному исходу — к твоей гибели и гибели твоих союзников. А главное, твоей сестры.
— Акме! — воскликнул Лорен иным тоном, тяжелее, нежели раньше, уворачиваясь от угроз Эрешкигаль. — Погляди на них! — он указал в сторону своих друзей. — Все они пришли за тобою, все они хотят помочь тебе. Все они рискуют своею жизнью, лишь бы ты вернулась. Помнишь, когда погибли наши родители, мы поверили в то, что дружба наша, любовь сильнее всего на свете, сильнее каких бы то ни было разлук, сильнее даже смерти. Давай снова поверим в это! Кунабула наделила тебя разрушительной мощью. Здесь нет ничего, даже света! Здесь нет ничего, что ты так ценила!