Очень Большой Лес. Том 2
Однако осуществить задуманное ему не дали.
Только аппарат начал снижение к вершине пирамиды в поисках укромного уголка, как в чёрной массе блоков и папоротниковых крон зашевелились смутно видимые тени, и перед «дирижаблем» возникла крылатая фигура, сверкнувшая изумрудной нитью не то лазера, не то узкополосного фонаря.
– Нетопырь! – охнул Точилин, облившись холодным потом.
Рука сама потянулась за оружием.
Вспомнив, что он не в кабине вертолёта, имеющего пушки, пулемёты и ракеты, бросил «дирижабль» в разворот и погнал его прочь, надеясь, что «демонский» летающий робот не сможет догнать «демонский» же летательный аппарат.
Ночи в мире Большого Леса называть ночами в полном смысле этого слова можно было разве что с натяжкой, так как светило не скрывалось за горбом планеты, как земное солнце, а просто уходило к «западному» горизонту на десятки тысяч километров, всё время держась на одной и той же высоте. Поэтому полный мрак здесь никогда не наступал, что в верхнем лесу, что в нижнем. Однако видимость в наступившем сумраке ухудшилась настолько, что, во‐первых, Точилин потерял из виду преследователя, хотя и не снизил скорости, постоянно при этом маневрируя, а во‐вторых, не заметил изменения рельефа и угодил в торчащий вертикально шест, оказавшийся безлистной вершиной засохшей «сосны», не успев отвернуть.
Это произошло примерно в полусотне километров от пирамиды, служившей, очевидно, прибежищем роботов. К счастью, «дирижабль» летел низко над кронами деревьев, и пологое падение с высоты двухсот метров не стало фатальным. Аппарат миновал крепь многоходульных «баньянов» и завис над поляной в окружении «фикусов» и «сосен».
От удара и толчка оба слетели со своих гнездообразных сидений – и пилот, и пассажирка. Но Точилин был готов к экстриму, находясь в состоянии нервного возбуждения, и быстро устроился у терминала управления, даже не взглянув на ворочавшуюся на полу кабины Веронику. Нацепив свалившиеся с головы антенны связи с компьютером «дирижабля», лейтенант оглядел местность, куда их вынесла сила столкновения, прослушал доклад компьютера (ничего в нём не поняв), хотел было подвинуть аппарат к лесу и увидел в центре поляны знакомые очертания «птичьего глаза». Судьба оказалась к нему благосклонна, предложив путь спасения, о котором он и не мечтал: ДТП случилось как нельзя более к месту, потому что «дирижабль» был повреждён, но не разбился, и его отнесло прямо к устью шахты, по идее соединявшей нижний и верхний леса.
Подумав об этом, Точилин выговорил непослушными губами: «Давай, скотина!» – и направил «баллон» в чёрный зрачок глаза, не задумываясь о последствиях этого шага. Главное было скрыться от преследователя, а шахта показалась идеальным средством для бегства, так как должна была вывести беглецов в верхний лес, давший приют попаданцам.
Дважды царапнув стены шахты корпусом, «дирижабль» в полной темноте проскочил гравипаузу, создающую невесомость, и спустя четверть часа после нырка в «зрачок глаза» вылетел из шахты в тусклый не то рассвет, не то закат, не то ночной сумрак, хотя Точилин ожидал, что будет светлее: бежали они из Крепости днём, а с момента бегства прошло по его внутренним оценкам не больше часа времени.
Подняв аппарат над устьем шахты, Точилин остановил «дирижабль» и сам застыл в немом изумлении.
Лес в данном районе присутствовал, но представлял собой скорее классическую саванну, так как деревья стояли редко, образуя зеленоватые, жёлтые и коричнево-синие массивы высотой – опять-таки по ощущениям – до полукилометра. Всё пространство равнины между ними поросло желтовато-серой травой и мелким кустарником, что в точности соответствовало понятию «саванна», известному каждому землянину. Не хватало лишь объедающих листву деревьев жирафов, стад буйволов, мелкого зверья вроде шакалов и семейств львов, для которых такой ландшафт являлся привычным для жизни.
Небо этого уголка природы поразило Точилина не меньше, чем бесконечная саванна. Цвета старого асфальта, оно сгущалось над головой в серый туманный слой и грозило пролиться дождём, хотя ни о каких-то отдельных тучах и сгущениях облаков речь не шла. Просто небосвод казался зависшим над землёй океаном жидкого тумана, заставляя человека ждать потопа.
– Ни фигасе! – пробурчал он, опомнившись. – Не хочешь посмотреть?
Вероника, наконец устроившаяся на сиденье, не ответила.
– Посмотри! – оскалился он, бросив на девушку недобрый взгляд.
Поколебавшись, она нацепила рога управления, посидела с минуту, молча разглядывая пейзаж.
– Ну, как тебе сюрприз? – поинтересовался Точилин таким тоном, будто ждал одобрения спутницы.
Она не ответила.
– Что молчишь? Язык проглотила?
– Верни меня обратно! – холодно ответила девушка.
– Щас, только зубы почищу, – пренебрежительно фыркнул лейтенант. – Где мы оказались, по-твоему?
– Не знаю. Я требую немедленно…
– Замолчи! – рявкнул он. – Нам нельзя возвращаться, там летают «нетопыри»! Хочешь превратиться в мясной фарш? Твоя красота им до лампочки! Скажи лучше спасибо, что я тебя спас!
– Ты затащил меня в кабину насильно!
– Для твоей же пользы. На фиг тебе сдался этот тупой старик? Только и умеет командовать: смирно! нале-во! шагом марш!
– Это неправда…
– Ты ему не пара, неужели не поняла? А у меня папаша генерал, и я стану! Представляешь перспективу?
Точилин не удержался от смешка.
– Надеюсь, ты понимаешь разницу между майоршей и генеральшей?
– Мне не важно, кто он и кем станет… и я не хочу быть генеральшей!
– Ну и дура! Ладно, ты ещё убедишься в том, что генеральшей быть лучше, чем майоршей. Давай-ка посмотрим, куда нас занесло. Не понимаю, в чём причина. Шахта должна была вывести нас в Большой Лес, а оказались мы в саванне. Что за фигня?
«Дирижабль» крутанулся вокруг оси, начал подниматься к свинцово-серому океану «жидкого» тумана.
Горизонт распахнулся во всю ширь, открывая взору и в самом деле бесконечную саванну, неизвестно каким образом заменившую такой же бесконечный Большой Лес.
– Вот чёрт, и посоветоваться не с кем!
– Немедленно возвращайся!
– Что ты заладила как попугай?! – разозлился пилот. – Никакой Макс тебе не поможет! Бросай старика, у него одна извилина, и та от кепки!
«Дирижабль» двинулся к ближайшему дереву, выраставшему по мере приближения в зеленовато-жёлтый мохнатый утёс высотой двести и диаметром в сто с лишним метров.
– Ничего себе кустик… – Точилин не закончил, заметив, что ствол дерева за массой спутанных ветвей, покрытых серповидными листьями, представляет собой нечто вроде снопа пшеницы, стебли которой походили на тускло-серебристые прутья толщиной в пару сантиметров. Только «сноп» этот был в десять тысяч раз больше вязанки ржи-пшеницы на земных полях. Кроме того, ствол-сноп этого «дерева» был украшен сетью штырей длиной до трёх десятков метров, превращавших его в своеобразную антенну.
– Что за фигня?!
Подвесив баллон «дирижабля» в метре от ажурного плетения ветвей странного дерева, Точилин открыл люк, высунулся, разглядывая ветви, листья и проглядывающие сквозь них штыри и саму колонну «антенны», достигавшую в диаметре полсотни метров. Сначала он подумал, что зеленоватые ветки, не то лиан, не то плюща, тоже вырастают из ствола «ракеты», однако пригляделся и понял, что она просто обросла толстым слоем кустарника, превратившего её в дерево, если смотреть издали. Корневая система кустарника охватывала основание «ракеты» как беседка, не приближаясь к нему ближе чем на десяток метров, а сама «антенна» выглядела так, будто вырастала из земли, образовав настоящий вал «чернозёма».
– Да это же искусственное сооружение, обросшее плющом! С ума сойти! Интересно, а что остальные деревья, тоже такие же баки?
Точилин сел на место.
«Дирижабль» облетел металлическую конструкцию кругом, устремился к соседней растительной горе, расположенной в километре от первой, и лейтенант с недоверием осмотрел точно такое же строение: нечто вроде длинного металлического снопа, украшенного горизонтально торчащими штырями и обросшего слоем вьющегося кустарника.