Владыка морей ч.2 (СИ)

— Может, они в соседнюю деревню ушли? — спросил Берислав. — К дальней родне.
— Если боги дали, то ушли, — горько ответил Арни. — Да только не к родне. Я потом слышал, что наш род вчистую разорили. Даже если и спаслась она, то что за жизнь у нее теперь? Приживалка, рабыня бесправная, которая за кусок хлеба до смерти на чужих людей спину гнуть будет. Она ради сестры на все пойдет, я ее знаю. Но такая жизнь для нее, что нож острый, она у меня гордая. Она могла жертву богине Фрее принести и в петле жизнь закончить. Все лучше, чем так… Ведь у моего отца крепкое хозяйство было, зажиточное. Мы никому не кланялись. Род наш из самых сильных был во всей Тюрингии. Четыре сотни воинов с добрым оружием мог выставить. Его сам герцог опасался. Мой отец так говорил.
— Вон оно что! — протянул Берислав, который тут же понял, о чем шла речь. Он никогда не скажет мальчишке, горюющем по своей матери, что есть такая штука, как высокая политика. И что герцог Радульф не герцог теперь, а целый король. И что на разоренные сербами земли вывел он своих людей из-за Мааса. И что делалось всё это по прямому приказу его собственного отца, великого князя Самослава.
— Как твоих родных звали? — спросил вдруг Берислав.
— Отец мой Брунрих, — удивленно посмотрел на него Арни, — мать Улрике, а сестры Этельберта и Леутхайд. А тебе это зачем?
— Я буду молиться за твоих близких, — серьезно ответил Берислав. — Вдруг господь милосердный услышит мои молитвы, и ты снова увидишь их. Кто знает!
  
Глава 24
 
Июль 639 года. Южный Синд (современная провинция Синд, Пакистан).
Поклонники многоруких демонов оказались не слишком покладисты, и уж точно не просты. По крайней мере, дальше Банбхора воинство Надира пройти не смогло. Уж слишком сильны были соседние княжества. Присутствие арабов не было больше неожиданностью. Города здесь строили на совесть, а войска князей были многочисленны и умелы. И только их постоянные противоречия спасали мусульман от ответного удара. А еще на руку арабам играла вражда буддистов и почитателей индийских богов. Воины, поклоняющиеся Шиве, довольно сурово обходились с торговцами и крестьянами, которые молились кроткому Будде. Дальше, на север и восток, за пустыней Тар частой россыпью раскинулись княжества раджпутов, потомственной касты воинов. И Надир нутром чувствовал, что идти так далеко ему не нужно. Почему не нужно? Да потому что опасно. Арабы — отважные воины, но раджпуты — это люди, чья жизнь — война. В этой части света не было бойцов лучше, чем они. Их готовили к битвам с самого рождения.
И единственно возможным выводом, к которому пришел Надир, стал тот, что двум тысячам арабов не стоит пытаться покорить эту страну. Удержать бы то, что уже взяли.
Дворец покойного князя перешел к новому эмиру нетронутым. Уцелела и прислуга, необычайно многочисленная, с точки зрения такого простого парня, как Надир. В живых остался и управляющий дворцовым хозяйством, который предпочел сделать вид, что ничего не случилось, и что никакого изнеженного индуса здесь никогда не было. А этот свирепый громила, наоборот, был здесь всегда. Потому-то выходы из дворца эмира Надира ибн-Берислава теперь сопровождались толпами чернокожих слуг, расчищающих дорогу ударами палок, носителей опахал и даже музыкантов. Рев труб и стук барабанов бесил Надира, но на население, напротив, эта музыка действовала успокаивающе. Огромная толпа бездельников, одетых в яркие одежды, как бы говорила: смотрите, люди, в вашей жизни ничего не поменялось. Князь могущественен, как никогда, а его власть освящена богами.
— Скромность — вот украшение настоящего мусульманина, почтенный Азиз ибн Райхан, — сказал Надир как-то своему тестю, омывая руки в чаше с теплой водой. Он уже избавился от привычки облизывать жирные пальцы, подсмотрев, как ест местная знать.
— Несомненно, мой дорогой зять, — важно кивнул тот головой. — Несомненно. Не принесет пользы нашему великому делу, если мы с тобой погибнем, как мученики за истинную веру. Скромность и терпение — вот настоящие добродетели. Нам не стоит идти дальше.
 
— По крайней мере, пока не придет подкрепление из Бахрейна и Омана, — продолжил его мысль Надир. Они с тестем понимали друг друга с полуслова.
— Слышно ли что-нибудь о мерзком демонопоклоннике по имени Чач? — спросил Азиз. Он тоже освоил хорошие манеры и макнул пальцы в чашу, которую поднес ему склонившийся в униженном поклоне смуглолицый слуга.
— Он воюет на севере, — ответил Надир. — И он пока побеждает. А не кажется ли тебе, почтенный Азиз, что местные верования весьма похожи на верования людей Книги?
— Это вопрос, достойный настоящего мудреца, дорогой зять, — глубоко задумался Азиз. — Безусловно, в твоих словах есть зерно истины. Да, эти люди поклоняются раскрашенным статуям, и это делает их похожими на язычников. Но мне почему-то кажется, что они не язычники. Они весьма достойные люди. Не могут язычники построить такие красивые города, и так искусно выплавлять железо.
— Тогда, может быть, мы не станем истреблять тех, кто еще не принял свет истинной веры? — испытующе посмотрел на него Надир. — Мы проявим мудрость и терпение, достойные настоящих мусульман. Мы приведем их к великой цели постепенно, шаг за шагом.
— Разумеется, — качнул головой Азиз. — Разорить такую богатую землю было бы беспримерной глупостью. Несомненно, люди, которые здесь живут, не язычники. Они просто неверные, дхимми, которые признают власть мусульман. Они ничуть не хуже персов, которым разрешают почитать их священный огонь. Пусть платят джизью и молятся своим богам, как раньше. И вообще, их храмы напоминают мне церкви и синагоги людей Книги, дорогой зять. Только построены они с куда большим искусством. А раз так, то зачем нам убивать этих людей? Это противно нашему закону и установлениям Пророка, да благословит его Аллах и приветствует!
Мусульмане покорили земли на два дня пути, от океана и до окрестностей города Татта, самого большого и богатого в этих землях. Город этот стоял всего в тридцати милях от Банбхора, на правом берегу великого Инда. Надир решил не идти дальше, начав договариваться с местной верхушкой. Он угрожал, врал и льстил направо и налево. Он изо всех сил пытался удержать вожжи несущейся под гору повозки, которая рисковала вот-вот разбиться о камни. Он попал между двух огней. Его пока не принимала местная знать, и он едва держал в узде арабов, которые чуть было не устроили здесь кровавую резню. Арабы рассуждали просто: прими ислам или умри. Но сейчас это было бы крайне неосмотрительным поступком. Надиру пришлось засыпать своих воинов серебром и специями, чтобы хоть как-то утихомирить их жажду крови.
Он пытался склонить на свою сторону уцелевших аристократов княжества, но пока получалась плохо. Они ненавидели его и боялись. Про наступление мусульман в Персии здесь знали, но пока еще до войска халифа было так далеко, что никто в этих землях не воспринимал эту опасность всерьез. Напротив, самого Надира считали здесь просто удачливым разбойником, которого вот-вот настигнет справедливое возмездие. А еще ему не простили разорения индуистских храмов. Люди тут верили в этих богов тысячи лет. Они не готовы были отказаться от них вот так вот сразу. Для этого просто не было никаких оснований.
Как поступил Надир, попав в такую непростую ситуацию? Он поступил так, как арабы еще не поступали. Он объявил, что не станет преследовать язычников за их веру. Он заявил, что эти язычники и не язычники вовсе, а их вера подобна вере христиан и иудеев. А еще он взял за себя дочь предыдущего князя, единственную из всей семьи, которую оставили в живых. Такими действиями он пытался показаться похожим на законного правителя этой земли, пусть и чужим по языку и вере. А вот как раз это для Индии было делом совершенно обыденным. Члены высших каст в низовьях великой реки сами были пришельцами. Они отличались от истинных владельцев этой страны настолько, что надо было быть слепым, чтобы перепутать светлокожего брахмана или воина-кшатрия со смуглым, почти черным, земледельцем-дравидом. И именно это знание Надир держал про запас, словно нож в рукаве убийцы. Система каст была уродлива и несправедлива, и именно на этом можно будет сыграть в будущей долгой игре. Ислам каст не признает, он делает людей равными перед Аллахом всемогущим и его законом. А раз так, то те, кто недоволен существующим порядком вещей, могут стать его союзниками. Нужно их просто найти и перетянуть на свою сторону. Впрочем, поклонников Будды искать было не нужно, они уже сами пришли к нему. Они тоже не признают деления на касты, они не любят воевать, и это именно их угнетали поклонники многоруких богов. Как военная сила, местные буддисты были абсолютным нулем, но вот во всем остальном… Во всем остальном этот союз сулил массу интересных возможностей.