Тяжела и неказиста... (СИ)

Его лицо смеялось, но глаза оставались серьёзными, меня это слегка насторожило.
- Ага, - кивнул он.
- Видишь, Лиля, - траурно начал я, приобняв его за талию, - я всего лишь мальчик для битья.
- Разлепитесь уже, а, ради бога, - раздражённо заметила она.
Я отступил от Александрова на шаг в сторону, размыкая объятие, тут с кухни послышалось:
- Лиля, можешь помочь, пожалуйста.
Девушка тяжело вздохнула и, окинув нас напоследок недовольным взглядом, ушла на кухню.
- Итак, - начал я, - значит, ты пригласил меня, можно сказать, на обед знакомства твоей матери с Лилей, и захрена?
- Я подумал, что одному с ними мне будет скучно, - «Мы лишь массовка в его окружении» - тут же в голове всплыли слова Алисы. – А вообще, я знал, что мама обрадуется, увидев тебя, ей нравится думать, что у меня есть настоящие друзья, - закончил он.
- А сам ты что думаешь по этому поводу?
- Мы определённо не друзья, Скворецкий, - он внимательно посмотрел на мои губы, а потом будто очнувшись, слабо улыбнулся и ушёл в комнату. Я растеряно облизнул губы и так и остался стоять в прихожей, вообще не зная, какого чёрта я согласился участвовать в этой херне.
***
Обед прошёл на редкость удачно. Только вот Лиля большей частью молчала, то ли она немного стеснялась матери Александрова, то ли ей просто нечего было сказать. Я же даже слегка заигрался в лучшего друга Александрова, несколько раз хлопнув его по плечу и вечно говоря: « А вот мы с Серёгой…». Александров на это либо смеялся, либо отвечал, потрепав перед этим меня по голове, как большую собачонку. Его мать смеялась над нашими, несомненно, увлекательными рассказами из бурной институтской жизни. Так что время прошло очень быстро, и вскоре Людмила Михайловна ушла, а Лиля заперлась в ванной, чтобы переодеться, видимо, непосредственно для вечеринки у неё был заготовлен ещё один наряд.
- А где твой отец и сестра? – поинтересовался я.
- Неважно, - отмахнулся Александров, но я видел, что он был чем-то обеспокоен.
Тут в дверь позвонили, и мы вышли в прихожую, Александров открыл дверь.
С оглушительным: « С Днём Рож-де-ни-я!» в квартиру завалились: Тёмка, Крис, Наташа, Алиса, Миха, Ирка и ещё пара незнакомых мне личностей.
Все по очереди обнимали Александрова, а его подарки отдавали мне, будто я швейцар в гостинице.
Когда очередь дошла до Тёмы, он отдал мне пакет и прошептал:
- Ну что, ты у нас сегодня за хозяйку?
- А между глаз, - с нажимом сказал я.
Александров, похоже, услышал и толкнул меня в бок:
- Скворецкий, может, помочь?
- Куда это засунуть? – я кивнул на пакеты, которыми меня обвесили, большинство народа уже тем временем слиняло в комнату, в их числе был и Тёмыч, который, видимо, испугался моего хука справа, ну или слева, там бы уже как карта легла.
- Можешь забрать себе, - засмеялся он.
Я лишь неодобрительно посмотрел на него и скинул пакеты на пол.
- А это кто? – поинтересовался Александров у Алисы, указывая на двух незнакомых личностей.
- А…это немцы, - сказала Алиса таким тоном, будто это всё объясняло.
- Что ещё за немцы? – Александров скрестил руки на груди.
- Не ругайся, просто мне некуда было их деть, они к моей сестре по обмену приехали, - Алиса пожала плечами.
Тут послышалась непереводимая немецкая речь, ибо я из этого языка знал, к сожалению, лишь несколько слов: шайзе, швайн, капут, шнапс и ахтунг.
- Скворецкий, sprichst du Deutsch? – обратился ко мне с улыбкой Александров.
Я почесал затылок и вспомнил ещё одну фразу:
- Ich liebe dich.*
Немцы сразу же притихли и вылупились на нас.
Я лишь развёл руками:
- Это всё, что вспомнилось.
Александров прокашлялся и поинтересовался у Алисы:
- Насколько я мог понять, они чего-то про сувениры говорили.
- Ага, достали уже, зачем им сдались всякие побрякушки, - недовольно пробурчала девушка.
- Может, мне сходить, - предложил я, ибо в данной момент мне совсем не хотелось сидеть в компании.
- Куда ты пойдёшь-то? – поинтересовалась Алиса.
- Да к Крому сбегаю, там куча всякого барахла продают, я и короткую дорогу знаю, так что это не займёт много времени, - я быстро схватил куртку и напялил кроссовки.
- Я с тобой, - неожиданно сказал Александров. - Алис, вы с Лилей остаётесь за главных, мы скоро вернёмся.
- Окей, - Алиса удивлённо кивнула, а мы ушли.
***
Мы шли по разбитой дороге через частный сектор. С домов тянуло дымком, где-то в вдалеке лаяли собаки. Небо было чистым, голубым, к горизонту с малиновой прослойкой.
Александров молчал, впрочем, как и я, хотя эта тишина не давила, и я вполне комфортно себя чувствовал в его компании. Дорожка начала сужаться и нам пришлось идти рукав к рукаву. Тут Александров искоса глянул на меня и усмехнулся. Я же мысленно приготовился к какой-нибудь херне с его стороны. И он, оправдывая мои ожидания, с невозмутимым видом слегка толкнул меня корпусом на обочину. Я поскользнулся, размахивая руками, но всё же выкрутился и не упал.
- Что, снова война? – уточнил я, выравнивая корпус.
Он повернулся ко мне и стал идти спиной вперёд:
- Чего-то скучно стало.
- Ах, тебе просто скучно стало? – уточнил я, зачерпывая снег с сугроба.
- Ага, - Александров улыбался, неотрывно следя за моими манипуляциями, и сорвался на бег.
Я улыбнулся и побежал следом. В итоге этот придурок по пути чуть не сбил мимо проходящую бабушку, но всё же продолжил бег. Я же извинился за него также на бегу, на что старушка неодобрительно покачала головой, а я всё же догнал Александрова и засадил ему этот снежок за шиворот. Он смеялся, чертыхался, размахивал руками и зачем-то ногами, но всё же не смог избежать своей участи. Мы как раз к тому времени вышли из частного сектора, и дальше начиналась улица со старыми пятиэтажками.
- Пошли зайдём, я снег из куртки вытряхну, - Александров кивнул на ближайший дом.
Я кивнул, и мы подошли к подъезду, там стоял домофон. Александров снял перчатки и начал нажимать на определённые комбинации клавиш, решив его всё-таки перепрограммировать. Мы с Саньком тоже раньше такой мутью страдали, правда, это было несколько лет назад, когда домофоны в нашем городе только получали широкое распространение. Правда, мы больше пакостничали: сбивали все коды и номера квартир.
Через несколько секунд он поднёс ключ, и дверь радостно повизгивая, открылась.
На первом этаже был полумрак, с подвала, как есть, тянуло сыростью. Александров тут же стянул с себя куртку и протёр шею, убирая остатки мокрого, полурастаевшего снега из-под футболки. Я заметил снег и на его голове и тут же запустил руку ему в волосы, отряхивая их. Александров в одну секунду перестал суетиться и затих, неотрывно глядя на меня. А я ухватился за его пряди уже двумя руками, волосы у него были мягкие, не то что у меня, и буквально рассыпались между пальцев. И меня совсем повело, скрутило. Я обнял его скулы двумя руками и заглянул ему в лицо. Тень легла так, что я почти не видел выражения его глаз, не видел его настоящего, не знал, что в данную секунду творится у него в голове, и, наконец, не знал, чего он хочет. В ту секунду мне было очень важно понять: что он чувствует и чего желает. Поэтому спустя несколько мгновений я опустил руки и отступил на шаг назад.
Между нами оказалась полоска света, пробивающегося с небольшого окошка над дверью, словно препятствие, линия разграничения: он – там, а я – здесь, и это, наверное, правильно.
Но Александров, похоже, думал иначе, он с лёгкостью сделал два шага вперёд, преодолев преграду, которую я мысленно возвёл, притянул меня к себе за талию, словно обнимая, и прошептал на ухо:
- Из нас двоих, только один знает, чего он хочет, и это определённо не ты, Скворецкий, - затем слегка касаясь, провёл языком по моей шее. Я выдохнул и, наконец, перестав тормозить, с лёгкостью поменял нас местами: теперь Александров опирался об шершавую стенку.