Тяжела и неказиста... (СИ)

- Навряд ли это хорошо, - с опаской заметил я.
Алиса покачала головой:
- Кстати, кое-кто говорил, что больше не будет общаться с Серёгой, и что же я вижу…
- Да уж, - я хмыкнул, - жизнь непредсказуема, не правда ли?
Алиска скривилась, но всё же вместе со мной зашла в большую комнату. А там народ и без меня неплохо проводил время.
- Вот взять эти же бедные процессы, это ведь ужас какой-то, и ведь никто даже не задумывается! – с энтузиазмом произнесла Крис.
- Ну и что там не так? – лениво поинтересовался Серёга.
- Оказывается, у них всё как у людей. Они рождаются, живут и умирают! Только в отличие от людей от них после смерти даже памяти не остаётся, только запись в таблице процессов и то только на некоторое время!
- Вот завернула-то! – рассмеялся Серёга.
- Да ну тебя, так и знала, что не поймёшь, чурбан бесчувственный! – Кристина обиженно отвернулась.
- Тихо-тихо, - Тёма сразу обнял её за плечи, - ну что ты разошлась!
- Да обидно и всё, - Крис надулась, а Тёма улыбнулся и чмокнул её в ухо.
- О, Костя! – заметил меня Серёга, - наконец-то, и где ты ходишь?
- Правда, Костик! – воскликнула Маринка, - ну-ка, бери бокал! Выпьем за новорождённого, – и толпа, конечно же, одобрительно загудела.
Просидели мы почти до позднего вечера, да ещё и родители позвонили и сказали, что сегодня останутся у бабушки. Как я подозревал, в этом тоже была виновата Марина, впрочем, я был ей даже благодарен: давно мне не устраивали таких праздников.
В итоге остались мы с Серёгой одни-одинёшеньки, он помог мне убрать стол, а потом тоже, к моему удивлению, попятился к двери.
- Ты спешишь? – поинтересовался я.
- Да нет, - он словно школьник теребил шарф в руках, - просто как-то неудобно…
Я засмеялся, притянул его к себе за рубашку и поцеловал, медленно, наслаждаясь каждым касанием его губ и соприкосновением наших языков, а затем так же медленно отстранился, на его губах была моя слюна.
- А теперь удобно? – тихо поинтересовался я.
- Как ни странно, но да, - хмыкнул он и снова потянулся к моим губам.
Как мы оказались в кровати, я помню смутно: просто череда действий, которую сложно контролировать. А потом мне захотелось посмотреть на его тело, о чём я сразу ему и сообщил, он один почему-то раздеваться отказался, вот так мы и оказались голыми в одной кровати. Возможно для кого-то это уже повод для большего. Но всегда есть какие-то препятствия, не правда ли?! Для меня всё это было немного (да чего уж там врать-то совсем даже много) странно и ненормально, что ли, ведь кроме Катьки у меня никого не было. А вот о личной жизни Серёги слагали легенды. И мне так некстати очень чётко представилось, как на месте меня Серёга ласкает другого человека. И всё это было так неправильно, что…
- Нет! – я сел и схватился за голову.
- Ты чего? – Александров дотронулся до моего плеча.
- Не могу, - хрипло прошептал я. Так и хотелось сразу же добавить: не могу, импотентом с тобою стал, и посмотреть на лицо Серёги. Но сейчас как-то было совсем не до шуток.
- В чём дело? – Серёга сел рядом и заглянул мне в лицо.
На самом деле всё это было так смехотворно. Ведь я всё решил, со всем согласился, но оказывается не всё так просто.
- Ты боишься? Меня боишься? – уточнил он удивлённо.
Я промолчал, было стыдно, аж щёки раскраснелись, ну прямо как у девицы красной, тьфу ты!
Александров прикрыл глаза и улыбнулся:
- Ну что, герой, дерзай тогда.
Он лег, откинувшись на подушку, и развёл ноги в стороны. Ну, прямо приглашение, я сглотнул:
– Бля…
Мозги благополучно тут же сразу и отключились. Может, моя проблема и заключалась в том, что я много думал? Нет мозгов – нет проблем. Н-да, но девизом жизни мне, пожалуй, эту фразу делать не стоит.
Но знаете, как бы жалко это не прозвучало, тогда у нас так ничего путного и не вышло. Я был то слишком не уверен, то, где не надо напорист, Серёге было больше больно и неприятно, он кусал губы, матерился и комкал простыни. В итоге я отстранился, как бы тяжело мне это не было.
- Да тихо ты, пройдёт! В первый раз бывает, - Серёга схватил меня за руку. У меня кружилась голова: запах его пота, волос, он сам подо мной…
- Нет, погоди, - я смутно понимал, что он говорит: дымка, туман, вакуум, а просто: я и он. – Подрочи мне, а? – не думал, что мой первый опыт будет таким ярким.
- Совсем чумной, что ли?! Первый раз, бывает, - настойчиво повторил он.
Мне же не хотелось причинять ему боли, только не сегодня, не в такой момент…
- Просто подрочи мне, - повелительно сказал я, - а потом я тебе.
Серёга исподлобья посмотрел на меня, но промолчал и остервенело схватился за мой член. Я упал на подушку, блаженно улыбаясь…
***
Я подпевал себе под нос привязавшуюся ещё со вчерашнего дня попсу: «Ну где же ручки, ну где же ваши ручки, давай, поднимем ручки и будем танцевать! »*, в такт крутя задницей и заглядывая в холодильник. Настроение было вполне себе ничего: родители ещё не пришли, а мы с Александровым уже успели полностью убрать весь вчерашний беспорядок.
- А есть ли что-нибудь поесть? – поинтересовались позади меня.
Я достал колбасу и обернулся, Серёга стоял у стола взлохмаченный и недовольный, но такой забавный, так и хотелось дать ему какое-нибудь ласковое прозвище, а потом ржать над его реакцией.
- Конечно, со вчера ещё дофига осталось, а ты что встал как не родной, садись уже!
Александров поморщился, промолчал и так и остался стоять.
Я улыбнулся и передразнил его:
- Да ладно, первый раз, бывает…
На что он незамедлительно со всей дури зашвырнул в меня сушкой, лежащей в плетёнке на столе. Я вовремя пригнулся, сушка попала в холодильник и, разломившись от силы удара на несколько частей, упала на пол.
Я тут же подлетел к Александрову и схватил его за руки, пока он в меня ещё чего-нибудь не кинул.
- Не бесись, - прошептал я и заглянул ему в глаза, - всё же хорошо, правда?
Он фыркнул:
- Неужели?
- Ну а что? Главное мы вместе. А то что у нас с первого раза фигово вышло, так это ж дело опыта, а жопа у тебя пройдёт, не переживай, - Александров напрягся, сжимая кулаки. Я же мысленно улыбнулся, продолжая удерживать его руки. – Как ты там говорил: голова не жопа, завяжи и лежи, кажется? Ну, так вот, в твоем случае, конечно, перевязка вряд ли поможет, но вот постельный режим…
- Ты труп, Скворецкий, - прошипел он.
А я немедля поцеловал его, прижимая своим телом к стене и всем своим видом показывая, что я тоже совсем не против постельного режима…
***
Первый день зимы ознаменовался для нас первым снегом и выпиской Лизы. Хотя по невозмутимому лицу Александрова вряд ли можно было понять, что важнее: первый снег или же выписка сестры. Казалось, его не волновало ни то, ни другое. Рядом с нами, у выхода, также стоял её муж с двумя мальчишками-погодками. Родителей Александрова не было.
Наконец, из отделения вышла Лиза, она при ходьбе опиралась на палочку, но в целом выглядела бодрой и довольной.
- Ну, здравствуйте! - отчего-то немного стеснительно улыбнулась девушка.
- Мама! – с пронзительным криком кинулись к ней мальчишки.
- Зайчики мои! Вадик, Паша! Как же я по вас соскучилась, – она чуть присела и свободной рукой сгребла их в объятия.
Тут и нам досталось:
- Ну что, два брата – акробата!
- Мы не братья, - буркнул Серёга.
- Нет, братья, мои братья, - добавила Лиза и обняла нас следом.
- Как ты? – прошептал я. Мне было стыдно, но с того случая я так и не рискнул больше придти к ней в больницу.
- Ну, теперь из-за нескольких операций у меня одна нога короче другой – хромать буду, но жить можно! – снова улыбнулась Лиза и потрепала меня по голове, а затем подошла к своему мужу.
- Вась, я знаю, я перед тобою очень виновата, но ты должен знать, что всё, что я тогда делала, я делала назло отцу, - затем громче продолжила, - делала подсознательно, даже об этом не задумываясь. Я понимаю, что тебе от этого легче не станет, но я хочу, чтобы ты знал: я люблю именно тебя и хочу быть только с тобой. Жаль, что я поняла это только недавно. Я о многом жалею и прошу: прости меня, даже, если не сможешь со мной больше жить, всё равно прости! Прости, что всё испортила! Прости… - её голос дрожал, на мужа она не смотрела. Все молчали, даже маленькие дети притихли и с волнением смотрели на родителей.