Даже Смерть знает мое имя 3 (СИ)

Всё это я после четвёртой бутылки и поведал Бульдогу, чьё лицо уже порядком раскраснелось, а глаза пьяно поблёскивали в свете настольной лампы, освещающей небольшой клочок спальни.
— Я вот вам чего… ик… скажу, господин, — промычал мой эмиссар, вытерев губы рукой. — Вот жена моя бывшая помыкала мной и использовала, а када надобность во мне отпала, так ушла к другому. Ну вы помните… А потом чего случилось-то… Вернулась она ко мне, да я уже осознал, что нет в моей груди любви к ней. Была лишь зависимость и некая… ик… благодарность, что, мол, выбрала она меня. Вот и у вас что-то эдакое.
Он пьяно покрутил рукой, изображая «эдакое».
— Да, ты прав, во мне нет никакой любви к ней! — выдал я, вполуха выслушав Бульдога. По большей-то части я был погружен в свои мысли. — Действительно, нет. Я ничего к ней не чувствую, кроме разочарования. Даже гнев поутих.
— Однако же она мать, — глубокомысленно изрёк бывший охотник, воздев палец. — Но опять же… должны ли вы ей что-то? Ох не знаю. Вы и так столько для неё сделали. Небось, это она теперь должна вам. Вы всю жизнь положили на то, чтобы отомстить за неё или спасти. И не ваша вина, что ни того ни другого делать не пришлось.
— Офигеть, Бульдог, да в тебе скрыт шикарный психолог. Ты можешь отбить у человека любое чувство вины! — восторженно сказал я и залпом допил очередной бокал вина. — Я ей ничего не должен. А раз я ей ничего не должен, то с какого хрена мне ей помогать? Ведь у меня пока нет никакой причины встревать в дела ящеров. Развал их империи займёт много времени и отнимет кучу сил. А у меня своих дел куча.
— Вот-вот, — покивал Бульдог, сонно хлопая глазами.
— Мне надо этот мир опутать своими храмами, привить веру в меня, найти эмиссаров, обучить их, прокачать, отыскать для себя крутые божественные магоформы, да и вообще… у меня, в конце концов, есть свои прямые обязанности бога смерти. Эй! Ты не спи!
— Вот-вот, — снова покивал бывший охотник, резко разлепив веки.
Я продолжил рассуждать вслух, находя всё больше подтверждений тому, что мне с матушкой не по пути. Однако внутри меня свербело что-то похожее на занозу. Дескать, она же твоя мать, а ты, собака такая, бросаешь её, предаёшь! И я всё никак не мог выдернуть это занозу, пока не пришёл к гениальной идее.
— Бульдог! — толкнул я в плечо захрапевшего охотника.
— Вот-вот, — пробулькал он, открыв один глаз, но не став поднимать голову, лежащую на столе.
— Бульдог! Я придумал, как утихомирить свою совесть. Матушка же дала мне жизнь, верно? Так я отплачу ей тем же! Вытащу её из мира мёртвых, когда она умрёт по той или иной причине. И мы будем квиты! Верно?
— Вот-вот.
— Ты потрясающий собеседник, — иронично усмехнулся я. — И всегда поддерживаешь меня.
— Вот-вот, — на автопилоте пропыхтел Бульдог и снова закрыл глаза.
Он мощно захрапел, заглушая отдалённые раскаты грома, уползшего к горизонту. Ненастье за окном уже выдохлось. Дождь прекратил барабанить по крышам, а небо посветлело, намекая на то, что утро уже не за горами.
— Надо бы и мне поспать, — зевнул я и брыкнулся на кровать.
Однако из-за возбуждения я не сразу заснул. Ворочался около получаса, и лишь затем погрузился в сновидения.
К сожалению, мне не удалось как следует выспаться.
В какой-то миг в дверь робко постучали, и раздался смущённый голос Рябого:
— Господин Абрат, тысячекратно прошу прощения за то, что тревожу вас, но уже утро. Господин Абрат, господин Абрат…
— Хр-р, — в последний раз всхрапнул Бульдог и оторвал помятую физиономию от стола.
— Господин Абрат, скоро начнётся совет, — не замолкал Рябой.
— Скажи, что я сейчас приду, — повелел я Бульдогу, открыв глаза.
Тот кивнул и вышел из спальни. А уже в коридоре он о чём-то зашептался с Рябым, после чего раздались их удаляющиеся шаги.
Мне же пришлось встать с кровати и отправиться в ванную комнату. Там я привёл себя в порядок, надел целую одежду вместо той, что вчера пострадала, а потом тоже покинул спальню.
В коридоре меня уже ждал ректор. То ли он стоял здесь со времени, когда в мою дверь долбился Рябой, то ли пришёл только что.
 
— Доброе утро, сударь, — вежливо поприветствовал он меня, брызжа свежестью и кипучей энергий. — Позвольте проводить вас на совет. Сударь Стоцкий мне шепнул, что буквально вот-вот пришла какая-то очень важная и интересная информация.
— Интересная информация? — повторил я, чувствуя лёгкое давление в висках. Ночной загул не прошёл просто так. — Ладно, пошли послушаем.
Ректор улыбнулся и повел меня по коридорам особняка. Всё встречные-поперечные люди кланялись мне чуть ли не до пола, награждая благоговейными взорами.
— Сударь, — по пути бросил мне ректор. — Я, как вы и просили, с сегодняшнего полудня займусь тем, что буду встречаться с аристократами, решившими служить вам. И буду я это делать в университете. Так сказать, совмещу свою основную деятельность с дополнительной. Бульдог займётся тем же самым, только с простолюдинами. Я выделил ему кабинет в университете. Хороший, просторный кабинет. Ещё мы его украсим соответствующе — и будет шик.
— Присмотри для меня нескольких иностранцев или дворян, хорошо знающих иностранные языки. Нужно распространить по всему миру веру в меня, — проговорил я.
Ректор кивнул и открыл передо мной двери просторного кабинета с картой княжества на стене. За длинным, вытянутым столом восседала Синявская, а подле неё сидел мрачный, полусонный князь. Казалось, что мыслями он был далеко отсюда.
Ещё здесь присутствовали отец Синявской, а также некромант Стоцкий. Последний впервые на моей памяти радостно улыбался, из-за чего его глаза почти скрылись в складках морщин.
— Доброе утро, судари и сударыня, — поприветствовал всех ректор.
Я просто приветственно кивнул и не стал усаживаться за стол, а плюхнулся на кресло, стоящее около камина. Почему? Ну, если бы я уселся за стол, то со стороны бы казалось, что я один из подчиненных князя, восседающего во главе стола.
— Ну и зачем вы меня позвали? Рассказывайте скорее, а то у меня множество важных божественных дел.
— Например, похмелиться, — громким шёпотом ехидно выдала княжна и следом серьёзно сказала некроманту: — Сударь Стоцкий, прошу вас. Какие донесения заставляют вас так улыбаться. Все наши враги совершили групповой суицид?
— Практически, ваша светлость, — произнёс старик и покашлял в кулак. — Буквально под утро моим агентам удалось поймать нескольких человек, которые прежде служили эмиссару ящеров. Так вот, по их словам выходит, что ящеры решили отказаться от идеи захватить наш мир. Дескать, эмиссары стали покидать наш мир, сообщая своим последователям, что они не могут сопротивляться силе бога смерти Абрата, решившего защитить наш мир.
— А что если это уловка? — нахмурился отец Синявской и покосился на меня.
Все остальные вполне открыто вопросительно глянули на меня. А я деланно равнодушно посмотрел на свои ногти и проронил:
— Время покажет.
— Вы что-то сделали для того, чтобы ящеры ушли? — напрямую спросила меня княжна.
— Сделал. Но только время покажет всё ли идёт по плану, — ответил я.
— И что же вы сделали? — спросила Синявская, блеснув любопытными глазами.
— Сказал, что Чернявская княжна перегрызёт глотки всем ящерам, если они продолжат пытаться захватить этот мир, — усмехнулся я, закинув ногу на ногу. — Ящеры сразу же в панике рванули прочь, наступая друг другу на хвосты.
Княжна кисло посмотрела на меня, а её батя даже нахмурился, но, конечно, не осмелился ничего произнести.
— Кхам, кхам, — снова покашлял некромант. — Мне думается, что в скором времени наше княжество посетит сам Император, дабы познакомиться с богом Абратом.
— А не проще ли Императору позвать господина Абрата в свой стольный град? — разлепил губы отец Синявской.
— Проще, — кивнул Стоцкий. — Но, готов поспорить, что господин Абрат не поедет к нему. Поэтому Императору придётся прибыть сюда.