Даже Смерть знает мое имя 3 (СИ)

— Свя… свяжите меня, — с трудом прохрипел граф, словно кто-то невидимый душил его. — Тяжело… Не могу себя контролировать… Быстрее.
— Бульдог! Быстро оторви ремни от сумок! — приказал я охотнику, а сам метнулся к ректору, схватил его за руки и крепко стиснул тоненькие запястья. Кажись, я могу без всяких усилий сломать их.
А вот поражённый вампиризмом граф, слава всем богам, не обладал особой силой, в отличие от Рыжей. Видимо, она была более крутым вампиром, чем новичок ректор. Он попытался выдернуть руки из моего захвата, но у него ничего не получилось. Совсем ничего.
— Отпусти… — люто прошипел граф, в чьём горле раздавалось сердитое клокотание, а глаза прожигали меня с интенсивностью боевого лазера.
— Извините, сударь, но мне придётся использовать успокоительное… — мрачно выдал я, поняв, что разум графа начал сдаваться под натиском вампиризма.
Надо действовать. Я резко ударил его лбом в лоб, молясь про себя, чтобы удар оказался не слишком сильным. Мне-то по херу… у меня тело мёртвое. А вот ректор заточен в теле хрупкой эльфийки. Благо, после моего удара лес не огласил хруст треснувшего черепа. Граф просто хрюкнул, закатил глаза и осел на траву.
— Давая, вяжи его скорее, — торопливо бросил я охотнику, наконец-то сумевшему оторвать ремни от сумок.
— Есть, — выдохнул Бульдог и принялся связывать руки и ноги графа. И на ремнях он не остановился. Охотник порвал на полоски свою рубашку и ими тоже связал конечности ректора, а в рот вставил кляп.
— Бульдог, прикрой графа листвой или прикопай его, чтобы на него не падал солнечный свет. А я попробую прямо сейчас проникнуть в город. Кажется, у нас нет времени на то, чтобы ждать вечера. Вампиризм как-то уж слишком быстро прогрессирует. Как бы он не извратил душу графа. В общем, жди меня здесь. Я либо сам приду сюда, либо отправлю кого-нибудь.
— И сколько мне вас ждать, сударь? — тревожно облизал губы охотник, явно побаиваясь оставаться наедине с ректором.
— Надеюсь, к завтрашнему утру управлюсь, — решил я и пошёл к опушке.
— А ежели вас постигнет неудача, что мне тогда делать? Если вы не вернётесь?
— Я вернусь.
Бульдог громко вздохнул, но больше ничего говорить не стал. А я вышел на опушку леса и посмотрел на город. Ну, без точной инфы о том, как там могут встретить лича без документов, к воротам точно соваться не стоит. Значит, нужно взять «языка».
Мой взгляд переместился к просёлочной дороге, разрезающей сельскохозяйственные поля. Эту часть дороги хорошо было видно от ворот города, потому мне стоит устроить засаду вон за тем поворотом, где дорога огибает лес.
В ту сторону я и пошёл, двигаясь по опушке. Под моими ногами похрустывали упавшие веточки, позвякивала кольчуга и пели птички. Солнце же усиленно светило с голубого небосклона, по которому ползли барашки облаков. Денёк обещал быть погожим.
Но тут в мои уши ворвалось дикое лошадиное ржание, и следом за ним из-за поворота выскочил охваченный ужасом конь. В его холку вцепилось отвратительного вида коричневое насекомое, похожее на кровожадного клеща, вымахавшего до размеров тазика.
Тварь быстро «разрывала» плоть лошади, погружаясь в её холку. Во все стороны летела кровь, а в глазах животного царил первозданный ужас, накрепко переплётшийся с ослепляющей болью.
Лишившаяся всякого разума лошадь тащила за собой труп седока, подпрыгивающего на кочках. Нога мертвеца запуталась в стремени, а голова уже напоминала красную тряпку, оставляющую за собой след из капель крови. Латы же громыхали, как связка сковородок…
Пришлось вмешаться.
Я швырнул «стрелу» в «клеща». И, о чудо! Она вонзилась в него, оставив здоровенную дыру, «прогрызенную» магией смерти.
Ну, наконец-то адекватное существо! Никакой защиты от магии!
«Клещ» перестал зарываться в плоть коня, но тот уже явно был обречён. С такими ранами не живут, ну, ежели ты не живой мертвец, вроде меня. Тогда живут. Лошадь же выглядела вполне обычной. И всего одна «стрела», пущенная в голову, упокоила её на веки вечные. Передние копыта лошади подогнулись, и она закувыркалась по пыльной дороге, раздавив остатки «клеща». От него осталось красное пятно, украшенное кусками хитина.
 
Труп же седока наконец-то получил свободу. Его нога вывернулась из стремени, и мертвец замер у обочины, перестав громыхать погнувшимися латами.
Я быстро с помощью «бумеранга» поймал две души: лошадиную и ту, что принадлежала «клещу». А затем добежал до поворота и увидел жуткую картину…
Ясное солнышко поливало мягкими золотистыми лучами разбросанных вокруг повозки пятерых мертвецов: трёх бородатых низкорослых крепышей в рваных кольчугах, женщину с длинными эльфийскими ушами и человека. Ещё тут валялись мёртвые пёс и тягловая лошадь с мощной грудной клеткой и толстыми ногами.
И всех этих бедолаг облепили красные раздувшиеся от крови «клещи». Они оказались меньше убитой мной твари и еще не обзавелись хитином. Но вот их прожорливость зашкаливала. Они с причмокиванием высасывали кровь из тел, впившись в них круглыми ротовыми аппаратами, похожими на присоски.
Лошадь еще была жива и тихонько ржала, уже обессилев от кровопотери, а может и от чего-то другого. Один из бородачей тоже был жив. Он мутными, одурманенными глазами смотрел в мою сторону и счастливо улыбался, словно лежал на песчаном пляже под пальмой и слушал ласковый шёпот голубого океана.
Кажись, в слюне «сосунов» имеется какой-то сильнодействующий наркотик, иначе ничем иным я не могу объяснить то, что происходило с бородачом. Его облепили десятки тварей, а он улыбается. Один «сосун», с ладонь размером, даже прицепился к его щеке.
Признаться, зрелище было до того мерзким, что у меня аж физиономия перекривилась. И я с большой охоткой начал швырять «стрелу» в кровососущих монстров. Благо они, как и их старший собрат, оказались восприимчивы к магии. Магия смерти «проедала» в них большие дыры, заставляя их плоть гнить.
Наверное, вонь в воздухе стояла несусветная, но я не чувствовал её, а как заведённый кидал в тварей магию.
«Стрела» имела маленький откат, так что я быстро уничтожал одного монстра за другим. А они были до того тупыми, что первые мгновения даже не обращали на меня внимания. Но вот потом «сосуны» начали «отклеиваться» от тел и поворачиваться в мою сторону. А я, помимо того, что отстреливал их, как в тире, так ещё и запускал «бумеранг». Он собирал бледные-бледные совсем слабые души тварей. Но — тоже хлеб. Не в моей ситуации воротить нос.
Но внезапно «сосуны» удивили меня… Оказывается, они умеют прыгать, да ещё как! Блохи могли бы позавидовать! Эти твари резко сжимались, а затем взмывали в воздух, безошибочно угадывая, где я нахожусь, хотя они не имели глаз. Монстры по дуге летели в мою сторону, стремясь вонзиться в меня своими ротовыми аппаратами, снабжёнными мелкими, острыми зубками.
Пару штук я сбил в воздухе, от трех увернулся, а еще двух прямо на лету рассёк мечом, который взял в левую руку. Но их напор был столь интенсивен, что мне пришлось ломануться в лес с его деревьями и ветками. Они сильно затруднили «сосунам» их олимпийские прыжки. Твари врезались в препятствия и падали на лесную подстилку, где я их убивал с помощью стали или магии.
Хорошо хоть моё тело не знало усталости, а маны был вагон и маленькая тележка, потому я быстро истреблял «сосунов». А когда я чуть отвлёкся и один из них вонзил зубы в мой подбородок, то он был вознаграждён… ничем. Крови в организме лича не оказалось. Даже какой-нибудь чёрной, густой и вонючей. И на попавший в тело лича наркотик «сосуна» я никак не отреагировал, что позволило мне схватить тварь пальцами, оторвать её от физиономии, швырнуть под ноги и наступить каблуком сапога. «Сосун» лопнул под моей стопой, как бурдюк с дрянным вином. Кровь забрызгала опавшую листву, а клочок кожи монстра прилип к подошве. Но я не обратил на это внимания, а продолжил бой, вскоре закончившийся моей сокрушительной победой. Все твари полегли от моей магии и меча.