Рок-н-рол под Кремлем 6. Шпионы и все остальные.
– Ее бюджет ограничивается только здравым смыслом, – поджав губы, произнес Паркинсон.
Лернер рассмеялся:
– Здравый смысл у меня есть, Мел. Чего не отнять, того не отнять. И в этой связи у меня вопрос. – Он выпрямился и наклонился к собеседнику. – Сканер работает уже десять лет?
– Да. Это один из самых эффективных проектов нашего отдела, – с гордостью кивнул Паркинсон.
Лернер задумчиво потеребил кончик носа.
– Странно, Мел. Я, в общем-то, имею некоторое представление о том, как выглядит «патефон Кольбана». Штука немаленькая, весит прилично. Его как-то упрятали по-особенному, что ли? Почему за все десять лет русские ни разу не наткнулись на сканер? У них же там есть регулярные технические проверки, профилактические осмотры линий… Как они могли не заметить эту штуку? Вам это не кажется подозрительным?
– Информация, которую давал «патефон», всегда подтверждалась, – сказал Паркинсон. – Русские о нем не знают.
– Но почему тогда вы решили, что сейчас они вдруг на него обязательно наткнутся? – спросил Лернер.
– Я не обязан посвящать вас в подробности, – чопорно заметил Паркинсон. – Но проверок подобного масштаба на объектах спецсвязи еще не было. Даже когда русские обнаружили первый «патефон» в Подмосковье. Поверьте, Грант… – Он прижал сухую руку к груди. – Если бы не крайняя необходимость, я бы не стал прибегать к помощи такого высокооплачиваемого и… и капризного сотрудника, как вы!
Лернер удовлетворенно хмыкнул. Старина Паркинсон говорил чистую правду.
– Хорошо, Мел. Тогда вот мой первый каприз. Я желаю видеть список лиц, которые руководят этой проверкой. В самые сжатые сроки. Самый подробный список. С должностями, телефонами, адресами и прочей полезной информацией. Когда я его увижу перед собой, наше сотрудничество можно будет считать состоявшимся.
Перед выездом на «холод» агента, как правило, какое-то время маринуют на базе Касл-Бей в Мэриленде. Неделя, две. Иногда больше. За это время спецы Управления подбирают или изготавливают необходимые документы, бронируют билеты, гостиницы, ведут переговоры с агентурой в стране назначения, увязывают нити легенды и много чего еще. База Касл-Бей в каком-то смысле – карантинная зона, здесь трехметровые стены, строгий пропускной режим, круг общения ограничен, работают «глушилки» сотовой связи. Попавший сюда агент выходит наружу уже другим человеком, с новым именем и новой биографией. Как ни странно, многим здесь нравится. Агент живет на полном пансионе: приличная кухня, выпивка, бассейн, спортзал, даже специально обученные девушки из обслуги – все бесплатно. К тому же, если можно так выразиться, это последняя тихая гавань на пути в неизвестность.
Но у Гранта Лернера свои привычки, свои правила. Он не любитель долгих прелюдий и случайных связей. Документы были готовы в течение нескольких суток, в Касл-Бей он провел всего три ночи, и компанию ему составила не девушка из обслуги, а куда более опытный и искушенный партнер.
– Мы с тобой похожи на каких-то экзотических зверей, – сказала Анна Халева, глядя в окно на огрызок луны. – Хищных зверей. У которых брачный период совпадает с периодом охоты и миграций. Причем это случается даже не каждый год…
– Разве? А когда мы последний раз работали вместе?
Лернер полусидел на кровати, подоткнув под спину подушку. За последние полчаса он выложился, как во время марш-броска, даже дыхание еще не успело восстановиться. Но на коленях уже лежал ноутбук с открытой картой Москвы (специальное издание для сотрудников русского отдела) и списком сотрудников ФСБ, курирующих проверку линий спецсвязи. Лернер был в работе.
– Сибирь, две тысячи десятый, эксфильтрация Зенита, – сказала Анна. – Помнишь тот бар в Заозерске, где нам подали такой синий коктейль, «Эротика» назывался?
– Кошмарное, поистине варварское название, – проворчал Лернер, не поднимая глаз.
– И на вкус – как зубной ополаскиватель… Там был еще другой коктейль – «Заозерский феномен», в честь того метеорита, помнишь?
Она стояла у окна спиной к Гранту в наброшенной на плечи тонкой рубашке, облокотившись о подоконник, маленькими глотками отпивала вино из бокала. В ее фигуре, посадке головы, чертах лица, сейчас еле различимых в полумраке, – во всем было что-то такое, что заставляло мужчин сворачивать шеи в провожающем взгляде, глупо открывать рот и забывать, кто они, откуда и зачем. Но это, видимо, касалось обычных мужчин. Грант Лернер не относился к их числу, поскольку продолжал изучать карту и списки на ноутбуке.
– «Заозерский феномен», – повторил он механически. – Да, помню, кажется. Русские пьют всякую дрянь… А эксфильтрация накрылась, и Зенит погиб. К счастью, не по моей вине. Оба раза ему не повезло. Я думаю, что высшие силы были не на его стороне…
– С тех пор мы лишь несколько раз пересеклись в Управлении. И больше не виделись. Странно, правда?
– Ничего странного. Мы не муж и жена, чтобы видеться каждый день, – резонно возразил Лернер.
– Вот как? – Она усмехнулась в окно. – А по документам, которые нам сегодня выдали, мы – мистер и миссис Макалистер, типичная американская супружеская пара.
– Ну, это только на время операции. Слушай, давай не будем все усложнять. Будь мы мужем и женой, нам с тобой сейчас и поговорить было бы не о чем. Я уже не беру в расчет другие радости…
– Скорее всего, так оно и есть. Ты прав. Просто мы и в самом деле словно… – Анна замолчала, подбирая слово. – Словно парочка каких-то необычных существ… Годами не видимся, не звоним друг другу, а потом соединяемся в этой далекой, чужой, холодной России. Где люди пьют всякую дрянь…
Анна отпила из бокала, не отрывая его от подоконника, словно ей было лень делать лишние движения. Для этого ей, правда, пришлось низко наклониться, выгнув спину, и отставить еле прикрытый тонкой тканью зад. Если это была хитрая уловка, то она не удалась – Лернер по-прежнему смотрел в экран.
– Рыбы, кажется, есть такие, – сказала она, выпрямившись. – Которые плывут куда-то на край света, чтобы отнереститься, а потом подохнуть на обратном пути…
– Мы не рыбы, – отчетливо произнес Лернер. – Мы, как ты правильно заметила ранее, хищники… – Он задумчиво поскреб пальцем щеку и выделил курсором несколько строчек из списка. – Мы очень опасные хищники. Находимся на самом верху пищевой цепочки, высоко-высоко. Так что подохнуть – это не про нас…
– Я знаю, – сказала она.
Лернер, не глядя, пошарил левой рукой по тумбочке рядом с кроватью. Он что-то искал там, – скорее всего, бокал с виски или вином, – но не нашел и тут же забыл. Рука вернулась к ноутбуку, и еще одна строчка на экране окрасилась желтым цветом.
– Вот. Генерал Никонов, – медленно проговорил он. – Очень крупная рыба. Замдиректора ФСБ. Жена, двое детей, квартира на Малой Калужской… По-видимому, руководит проверкой именно он – это его линия. Или, если принять во внимание высокий пост, то он осуществляет связь между ФСБ и Кремлем.
Грант поднял глаза на Анну.
– Ухватить бы такого за жабры… Как тебе этот жирный лосось?
– Слишком жирный, – сказала она, мгновенно перестраиваясь с романтической волны на деловую. – Я смотрела досье. Такого лосося охрана ведет от подъезда дома до подъезда на Лубянке. Это отдельная операция, и уровень другой, и подготовка нужна другая…
– К тому же дом на Малой Калужской… «Конторский дворец», как его зовут, – Лернер вздохнул. – Высокопоставленные сотрудники ФСБ и МИДа, усиленная охрана, детсад и школа в двух шагах и тоже под «колпаком». Ладно. А вот еще…
Он открыл новую страницу на экране.
– Старший лейтенант Пушко, двадцать восемь лет, холост, однокомнатная квартира на улице Брусилова. Слушай, я даже не знаю, где эта улица. Наверное, какие-нибудь Мытищи!
– Оставь его в покое. – Анна улыбнулась. – Это как трахать маленьких мальчиков, Грант. У тебя должна быть профессиональная гордость.
– Хочешь сказать, старший лейтенант Пушко недостаточно хорош для меня? Вот, слушай… – Он торжественно зачитал с экрана: – Участвовал в контрольных мероприятиях на узлах спецсвязи в Северо-Западном административном округе Москвы… А это уже кое-что. Возможно, парня бросят на проверку кремлевской связи…