Рок-н-рол под Кремлем 6. Шпионы и все остальные.

– Это диггер, прозвище Леший, – поспешно объяснял Комаров. – У него очень мутная биография, вот я и собираю информацию.
– Леший? – казалось, разъяренный лев разобрался, что перед ним не назойливый уборщик, а дрессировщик с порцией мяса. – Лешего я знаю.
Крушинский расслабился и откинулся на спинку кресла.
– Какая у него «мутная биография»?
Комаров смутился:
– Может, я не так сказал… Просто десять лет назад он куда-то пропал, работал вроде на военном заводе, потом опять появился… Непонятно, где был, чем занимался…
– Садись, капитан! – Крушинский встал, обошел стол и сел напротив. – Слушай меня внимательно, капитан! Этот Синцов – золотой парень! Я ему звонил в любое время суток, и он всегда отзывался. Собирался, спускался в свою канализацию и спасал всяких пропавших дураков. Ни разу не отказался!
– Да, я знаю, он многих спас…
Капитан хотел показать, что он настроен к Лешему вполне лояльно, но Крушинский его не слушал.
– С виду он такой… Лоховатый… Но на самом деле – кремень! Ты знаешь, какая у него военная биография?
– Знаю.
– Только половину знаешь, а может, и меньше. Чего ты в него вцепился? Что у тебя на него есть?
Комаров потупился.
– Его телефон нашли у одного скупщика золота. Да и есть у него общая связь с фигурантом, которого задерживали при попытке продать золотой отпил высокой пробы…
– И это все?!
– Все. Только непонятно, чем он занимался все эти десять лет…
Крушинский встал, вздохнул, прошелся по кабинету.
– У тебя источник сбыта чистого золота вырисовался?
– Нет пока…
– Что с этим твоим фигурантом? У которого отпил был?
– Прекратили за недоказанностью. Он сказал – в урне нашел. Презумпция невиновности… Других-то улик нет…
– Так чего ты к Лешему привязался?!
– Да я не привязывался… Я узнать хотел…
Генерал Крушинский сел на свое место.
– Ты знаешь, что он шпиона задержал? Самого настоящего шпиона?
– Н-нет…
– Тогда, в две тысячи втором, весь город на ушах стоял, все выезды перекрыли, а взял его Леший! Да мои долбачи отпустить его хотели, но он не дал! А потом его в ФСБ пригласили и взяли на службу! Хотя он не подходил по ряду параметров! Только те, что подходили, они на глубину спускаться не могли, а он мог! Так чего ты к нему привязался?! Или на него презумпция невиновности не распространяется?
– Распространяется, конечно, товарищ генерал, – пробормотал Комаров.
– Ты знаешь, что этого цыгана, Мануша, выпустили? Тоже «за недоказанностью»! А через него тонны золота и наркоты прошли!
– Слышал, – Комаров развел руками.
– Так вот! – генерал взял себя в руки и говорил почти спокойно. – Синцов, конечно, не ангел… Выносил он из-под земли всякую старинную мелочь: монеты, подсвечники… Но я тебе одно скажу: Леший не самый большой преступник в этом городе!
  
Пуля в гламуре
 
Быстрая ритмичная музыка: бум-бум-бум. Яркие огни. Духота. Судорожные стробоскопические движения диджея за пультом. И сладкий розовый коктейль, которым сегодня угощали всех посетителей по случаю ежегодной «Барби-Пати». От всего этого голова казалась набитой воздушной сахарной ватой: распирающая тупая боль, и в то же время странная легкость и пустота внутри. Чувство для Пули привычное. В чем-то даже приятное.
– А я бы на твоем месте послала его куда подальше! – прокричала ей на ухо Светка. – В самом деле!
Пуля:
– А? Ага. Так просто.
Светка:
– Чего-чего?
Из-за громкой музыки постоянно приходилось кричать. Бум-бум-бум.
– Неважно! – крикнула Пуля.
– Мой тоже жался, деньги от меня прятал – мол, бизнес плохо идет!.. Пока я ему, ёшкину коту, хвост не прижала, мозги не выполоскала и на место не поставила! Сразу бизнес хорошо пошел, утром позвонил, что купил мне белый «мерсик-купе»…
– А если б он тебя бросил?
– Кого?! Меня?!
Пуля покачала головой. «Ну, Светка в своем репертуаре». Еще вчера утром она, повздорив с мужем, собиралась вешаться и пить димедрол – Пуля весь день с ней проваландалась, успокаивала, с Лешим, вон, разругалась… А теперь у Светки шикарная машина, все тип-топ, теперь она хвастает напропалую, учит ее жизни, тупая дырка, блин!
 
– Да ты знаешь, как я смотрюсь в своем «мерсике»? – Светка округлила накачанные губы. – Как королева!
«Видела, как ты в „Пежо“ смотрелась! Руль перебирала, будто резинку в трусы вставляла!»
– Ничего. У меня тоже будет своя машина, – упрямо изогнув тонкие брови, проговорила Пуля. – Может, и покруче «мерина».
– Чего-чего?.. Что ты там бурчишь себе под нос?
Пуля закусила губу. Музыка затихла, на сцену пригласили посетительниц, желающих поучаствовать в конкурсе на лучшую Барби. Вышли четыре девахи: высокие, длинноногие, в ярких мини-платьях. Три блондинки и брюнетка. Пуля болела за брюнетку.
– Попомни мое слово, подруга: не проучишь мужика как следует, он так и будет тобой помыкать! – гундела и гундела Светка. – Каждую копейку отрабатывать заставит! И еще в ножки ему кланяйся! Все мужики такие! И мой был такой, и твой тоже! Скажешь, нет?
– Отвали, – сказала Пуля.
– А? Чего?
«Барби» по очереди исполнили несколько танцевальных па и пропели по куплету из «Крылатых качелей». Аплодисменты. Началось голосование, или, точнее, аукцион: каждая участница снимала с себя какую-то деталь убранства – пояс, перчатку, заколку, а зрители предлагали за нее свою цену. Выиграла одна из блондинок – ее шпилька ушла за десять тысяч рублей.
– Да он нормальный, в общем, – сказала Пуля. – Иногда приходит веселый, с огромным букетом, при деньгах. Подарки там и все такое… А иногда вообще без копья. И начинает: типа я не хозяйка, привыкла жить на всем готовом!
Светка подозвала официанта, показала на пустые бокалы. Тот смешал им еще по порции «Руби».
– Так что, он и сегодня тебя без денег оставил?
– А-а, – Пуля поморщилась. – У мамы взяла. Ему ничего не сказала. Он куда-то по друзьям своим опять отправился.
Светка:
– Во ублюдок.
Пуля:
– А ты – тупая дырка.
Светка:
– Чего-чего? Не слышу!
Пуля:
– Ничего. Ему здесь просто неинтересно. Ему кроме «минуса» ничего не надо, понимаешь?..
Откуда-то прибежала Алевтина в желтых штанах «Оливьери».
– Девчонки, там у Поплавской живот свело, сидит рыдает! А она уже заявлена! Все ждут, не знают, что делать. Кто хочет продефилировать на халяву?
– Где продефилировать?
– Да в конкурсе! Она даже готова свое платье одолжить – цвет «розовый лишай», подол на уровне лобка! – хрен с ним, зря шила, что ли?
– Это типа Барби изображать? – дошло до Светки. – А что, давай! Я запросто!
Алевтина окинула ее фигуру критическим взглядом:
– Не, талия не сойдется. Не твой размер. – Она перевела взгляд на Пулю. – Вот ты сойдешь. Ну-ка, встань… Нормуль. Должна влезть. Только греби скорее, там уже выход должны объявить.
Пуля отмахнулась.
– Никуда я не собираюсь влезать!
– Ты чего? – удивилась Алевтина. – Иди, задницей потрясешь, покажешься всем, покрасуешься…
– Не то настроение…
– А, так Светка тебе уже рассказала про свой «мерс»? Ну, так и болт на нее! Тем более развеяться надо!
Через три минуты в тесной гримерке за сценой Пуля вползала в облегающее и короткое (но не на уровне лобка, сантиметров на десять ниже) платье а-ля веселая горничная, в то время как Светка с Алевтиной колдовали над ее прической.
– Вульгарно. Но ладно. Ну, пролетишь. Ну, подумаешь! – ворчала под нос Светка. – Ну какая ты, в жопу, Барби. Барби шатенок не бывает. Или блондинки, или брюнетки. И волосы не такие короткие, и… Ой, извини!
Пуля взвизгнула. Диадема с голубыми стразами, которую Светка только что второпях нахлобучила ей на голову, чуть не выколола ей глаз.
– Бл-лин, вот так всегда, когда торопишься! Да сиди ж ты ровно! – Светка поправила диадему. – Ну, все! Красава! Кстати, слева от сцены маленький балкончик, там какой-то важный хрен в костюмчике «Бодджи». Обрати внимание. По-моему, это олигарх из «Форбса», который на яхтах рассекает… Забыла фамилию. Неважно…