Рок-н-рол под Кремлем 6. Шпионы и все остальные.

– Хорошо, что вы понимаете мою роль в этом… В этом…
– Не важно, Юрий Петрович, забудьте. Сегодня вы встречаетесь с Анной Халевой… Со Светланой, как она вам представилась. Так вот: вам необходимо согласиться на сотрудничество. Это просьба. Предложение. Приказ. Понимайте как хотите. Думаю, первые два варианта вам более приятны. Выбирайте любой.
– А… А мое руководство? Я должен написать рапорт и получить санкцию.
– Санкция получена на самом высоком уровне. Президент в курсе этой операции, у него есть кое-какие виды на вас.
– В качестве инструмента?
– Безусловно, Юрий Петрович. В качестве кого же еще?
Маленькие обезьяньи глазки. Мудрые, понимающие. Грустные.
– Рапорт своему руководству писать не надо, Юрий Петрович. Через два часа вы должны быть на месте. Соглашайтесь на все условия. Удачи вам. И всего хорошего. Было приятно побеседовать.
Евсеев с удивлением обнаружил, что машина остановилась во дворе его дома. В углу парковочной площадки стояла «Киа». Если бы ее успели отремонтировать и вымыть, он бы не удивился.
Юрий открыл дверцу, вышел из «Ауди», остановился в растерянности.
– Я сам найду вас, Юрий Петрович. Ни о чем не беспокойтесь.
Дверца захлопнулась. Черная «Ауди» задним ходом выехала со двора, бесшумно развернулась и исчезла. Евсеев посмотрел на часы. Без десяти девять. У него было впечатление, будто он только что покинул борт инопланетного корабля, где общался с каким-то говорящим спрутом.
Он обошел свою машину. Нет, ее не отремонтировали и не вымыли. Просто сняли «жучки». Если сняли.
Посмотрел на окна. Свет горит. Марина дома. Наверное, он даже успеет поужинать перед тем, как, хм, стать агентом ЦРУ. Или, точнее, инструментом дезинформирования. Но ни агенту, ни инструменту есть не хотелось.
Только он переступил порог, как Марина с улыбкой победительницы выскочила навстречу: в квартире пахло жареными котлетами – ждала, старалась, стремилась угодить! Очевидно, заглаживая вчерашнее позднее возвращение… Но похвалить жену Евсеев не успел: позвонил Никонов.
– Здравия желаю, товарищ генерал!
Евсеев отстранил Марину, зашел в ванную, включил воду. Голос у генерала был такой, будто его только что огрели чем-то тупым и тяжелым.
– Юрий Петрович, ты где?
– Зашел домой, товарищ генерал.
– Ужинать будешь?
– Попробую.
– Правильно, я тоже ужинаю…
Евсеев почему-то даже не удивился такой откровенности. Ему представился генерал Никонов во главе бесконечного обеденного стола в огромном и мрачном зале рыцарского замка. Холодные каменные стены, свечи, полумрак. Челядь испуганно жмется в тень. В одной руке у Никонова обоюдоострый кинжал, в другой – телефон…
– Тут мне позвонили, рассказали, что к чему, – Никонов тяжело подышал в трубку. – От тебя многое зависит…
– Мне тоже так сказали…
– Ты знай, руководство тебя во всем поддержит, – проскрипел Никонов каким-то растерянным, даже испуганным голосом. – Ты теперь на виду. На таком виду… Ты хоть это понимаешь?
Евсеев молчал и смотрел, как наполняется раковина. Видно, засор, надо звать сантехника.
– Я тебя спрашиваю, Евсеев, – понимаешь или нет? – настойчиво переспросил Никонов. Как будто здесь имелись какие-то варианты ответа.
– Понимаю, товарищ генерал. Я не подведу.
– Правильно настроен. Хорошо.
Евсеев переключил воду на ванну и стал раздеваться. Ему казалось, что все тело покрыто чем-то липким и мерзким. Он остался в одних трусах, когда генерал Никонов выдавил завершающую фразу:
– Я в тебя всегда верил, Евсеев. Еще тогда, во время «Сети»… Не сомневайся ни в чем. Работай добросовестно и ответственно, чтобы никого не подвести.
– Я буду стараться, товарищ генерал.
Никонов отключился. Ему дали установку поддержать подчиненного, ободрить, придать сил для важной операции. И он добросовестно все выполнил. По крайней мере думал, что выполнил.
Евсеев долго лежал в теплой ванне. Но расслабиться не получилось. В голове вертелись всякие мысли. А вдруг они засекли контакт с «Контролем»? Светлана, или как ее там, улыбнется, поцарапает руку отравленной иглой и уйдет, а его увезут в морг… Или она даже не придет, а его будет ждать снайпер… Может, он уже сидит напротив подъезда… Или выстрелит из поравнявшейся машины… Скорей бы все это закончилось!
 
Он вытерся, с взлохмаченными волосами вышел на кухню. Марина возилась у плиты.
– Артемка спит?
– Да, набегался сегодня. Есть будешь?
– Нет, я ухожу.
Он взглянул на часы. Остается сорок минут. А на такие встречи опаздывать нельзя.
Марина с досадой выключила газ. Дескать, я старалась, готовила, а ты… Хотя бы предупредил!
Но вслух благоразумно ничего не сказала.
Снайпера у подъезда не оказалось. Евсеев прыгнул в свою машиненку, выехал из двора, прибавил газу. Машины на третьей полосе как по команде взяли правее, освобождая дорогу до самого перекрестка. Красный сигнал светофора вдали растерянно замигал, сменился желтым и зеленым. Зеленый горел, пока Евсеев не пролетел перекресток… И опять машины щемились вправо, подрезая друг друга, будто услышав властный окрик…
Или будто ими управлял единый высший разум. Если так, то Евсеев нисколько не удивился бы.
«Надо будет взять машину помощнее, – подумал он. – На деньги ЦРУ. Все равно они будут проверять, пусть подтвердится жизнь не по средствам!»
«Додж» с помятым крылом прибыл минута в минуту, «Светлана» грациозно выпорхнула из кабины и села к нему на соседнее сиденье. На этот раз она была в неброском черном платье, впрочем, таком же коротком. И духи те же. И улыбка. Вот это нервы!
– Здравствуйте, Юрий! Раз меня не свалили на землю и не забили в рот кляп, значит, вы согласны?
«Откуда она знает про кляп? Действительно, так делают, чтобы не вцепилась зубами в ампулу с цианидом… Впрочем, глупые мысли… Она профессионалка…»
– Это ключ от депозитарной ячейки в московском отделении «Райффайзен-банка». Аренда ячейки оплачена на десять лет вперед. Вся необходимая информация – на брелоке. Номер ячейки, номер договора и так далее.
Она подняла ключ перед собой, удерживая его двумя пальцами. Видимо, предполагалось, что Евсеев подставит ладонь, она разожмет пальчики, и сделка состоится под мелодичный перезвон металла.
Евсеев ладонь не подставил.
– Сколько?
Она удивилась.
– Два миллиона уже заложены, Юрий Петрович. Первоначальный взнос. Потом будут ежемесячные вливания. В любой банк мира. Или наличными. Курьер доставит в удобное вам место.
Он внимательно изучил ее красивое, безмятежное лицо, взглянул на грудь под облегающей блузкой, на ноги с плотно сомкнутыми гладкими коленями. Вчерашнего вожделения не возникло. Вообще никаких эмоций: так разглядывают кусок говяжьей вырезки на витрине. Или симпатичную пушистую кошку.
– Я хочу купить хороший БМВ, – сказал он. – Поэтому первый взнос – три миллиона.
Кончик языка показался на мгновение, быстро облизнул красные губы.
«Если бы она была кошкой, – подумал Евсеев, – сейчас бы нервно била хвостом из стороны в сторону».
– Думаю, это вопрос решаемый!
– И в ячейку я, конечно, не пойду. Подыщите место, заложите тайник, словом, все, как положено…
– Хорошо, – она послушно кивнула.
Евсеев невольно вспомнил расступающиеся перед ним автомобили и услужливо загорающиеся зеленым светофоры. Да, что-то определенно поменялось в мире за последние часы…
– Нужную информацию просто бросите в мой почтовый ящик завтра ровно в двадцать один час.
– Еще пожелания будут? – «Светлана» многозначительно улыбнулась. Круглые коленки заметно разомкнулись.
– Да. Перестаньте нашпиговывать нашего пса микрофонами.
Она изобразила удивление.
– Помилуйте, вы меня демонизируете! И потом, я имела в виду совсем другое…
– Как сексуальный партнер вы меня не интересуете, – высокомерно сказал Евсеев и, возгордившись собой, ядовито добавил: – Тем более что на этот раз вы не использовали себе в помощь аэрозоль афродизиака…