Рок-н-рол под Кремлем 6. Шпионы и все остальные.
Лернер растерянно глянул на грязные ноги карлика в детских сланцах.
– И одену, и обую! Гарантия – мое слово. И аванс, – он показал собеседнику не очень толстую пачку долларов.
– А как я окажусь в Штатах? – резонно спросил Бруно. – Кто меня выпустит?
– Я уже все продумал, – успокаивающим тоном произнес Лернер. – Скоро в Москву приедет концертная труппа лил… маленьких людей из Нью-Йорка. Ты заменишь одного из них – известного артиста Дюка Грански.
Он показал фотокарточку Дюка. Это был старый волосатый карлик-хиппи в очках и радужной налобной повязке. Бруно насторожился.
– Мне это мерещится или он в самом деле голубой?
– Еще какой! – с гордостью подтвердил Грант. – Снимается в сериале «Гномосеки», уже третий сезон. Дюк голубой, как калифорнийское небо! Очень позитивный персонаж!
– Мне насрать на ваше калифорнийское небо! Никого другого ты не мог подобрать?
– Это лучший вариант. На него никто не подумает. К тому же вы похожи. Тебе только надо сбрить бороду и изменить прическу. Тебя что-то смущает?
– Меня смущает то, что я буду изображать голубого старика, – сквозь зубы проговорил Бруно. – Что тут непонятного, б…дь?
Он еще раз посмотрел на фото.
– Хоть убей, не пойму, что у нас общего!
Грант вздохнул. Он приблизил фото к лицу Бруно, долго смотрел, придирчиво сравнивал, хмыкал.
– Никто не говорит о полном сходстве, – дипломатично сказал, наконец, Грант. – Ты моложе, симпатичней и на голубого не тянешь! Но это не страшно, никто внимания не обратит! Главное – общий облик. А здесь все будет нормально…
Бруно соскочил с дивана, подошел к зеркалу в шифоньере и принялся себя рассматривать. Скалил зубы, морщил лоб, оттягивал пальцами нижние веки. Да, рожа помятая. Волосы поредели. Седина кое-где пробивается. Ну и что? Но ведь он еще не старик! И не похож нисколько на этого Дюка! Он просто… как это сказать? Слегка запустил себя. Когда последний раз мылся? То-то и оно!
Он почувствовал, что все его козыри биты. Разве можно быть недовольным самим собой? Сгорбившись, обернулся к своему новому работодателю.
– Я одного не пойму: почему каждый раз, чтобы начать новую жизнь, мне нужно сбривать бороду? – на этот раз возмущение в его голосе было неподдельным.
– Давай, Бруно, счастливо! – Грант Лернер, широко улыбаясь, пожал карлику руку. – Там главный Тони Хук, ты его знаешь.
– Такой черный коротышка? – спросил Бруно. Он жевал резинку и заметно нервничал. – Здорово!
– Я специально его привлек к операции, – довольно сказал Лернер. – Тони даст все необходимые указания, а завтра ты уже будешь в свободном мире! И станешь известным и богатым…
– Ладно, бывай, я пошел!
Бруно выпрыгнул из кондиционированного затемненного чрева специально нанятого лимузина и направился ко входу в концертный зал. Грант проводил взглядом маленькую фигурку. Стараниями стилистов Бруно Аллегро преобразился. Промытые волосы доходили до плеч, они были ровно подстрижены и напоминали не неряшливую прическу бомжа, а богемную гриву актера или композитора. Что ж, специалист по эксфильтрациям сделал все что мог. Но в том, что его последнее напутствие исполнится, он сильно сомневался.
Над входными ступенями висела афиша, изображающая симпатичных мультяшных пингвинов на льдине, плывущей по морю. Пингвины танцуют и поют, широко разевая клювы. Из льдины торчит синий флаг, на нем надпись: «Впервые в Москве! Единственный в мире Нано-Театр (США)! Мировая классика и современные шлягеры в нанообработке!»
Бруно, в голубых джинсах Дюка, яркой рубахе Дюка, его радужной налобной повязке и очках, поднялся по лестнице и ногой распахнул дверь. Через минуту волосатый карлик-хиппи уверенно вошел в зал и осмотрелся. Здесь шла репетиция. Десятка два карликов и лилипутов, явно с дикого бодуна, бродили по сцене и выли тонкими голосами. Над сценой висел дым. По полу туда-сюда каталась пустая бутылка. Возможно, это был балет или что-то еще. Но не цирк, это точно. В цирке Бруно разбирался.
Тони сидел перед сценой за столиком с лампой и бутылкой виски. Он заметил Бруно, помахал рукой.
– Ну, и как тебе? – спросил он, когда Бруно плюхнулся на соседнее сиденье. – Все нравится?
Да, кроме лампы и бутылки виски с ним была еще длинноногая белокурая валькирия-переводчица.
– Месяц просидел в долбаной квартире, тебе бы понравилось? – буркнул Бруно. Он посмотрел на валькирию. Дылда, конечно, но ничего.
– Местная? Я тут всех перетрахал, кажись. Эту не помню.
Она оторопело уставилась на него.
– Переводи, не стесняйся! – подбодрил Бруно.
Валькирия что-то негромко сказала Тони на английском. Тони покачал головой.
– Нет, брат, она из Штатов. Вполне надежная сучка. При ней можно говорить все.
Он наполнил стаканы, протянул один Бруно:
– Так как тебе мой театр?
Бруно почесал затылок и тут же отдернул руку: прическу портить нельзя!
– Туфта. Но в моем случае выбирать не приходится.
– Скажу по секрету: это не мой театр. Я собрал его за три недели. Мое тут только имя. И за него мне прилично заплатили.
Тони Хук – известный голливудский актер. Черный. Рост 120 сантиметров. Когда-то он участвовал в рекламной кампании Партии маленьких людей, Трепетов отвалил за это немалые деньги. С Бруно они едва не подрались при первой встрече, потом подружились.
Еще Тони – миллионер. У него сеть заправок в Лос-Анджелесе, магазины товаров для животных и собственный «Нано-Театр», единственное в мире шоу с обдолбанными карликами… Вопрос: почему Тони миллионер? Ответ: потому что никогда не упускает случая заработать. В этот раз ему предложили слетать в Москву, чтобы помочь вызволить оттуда одного «узника совести», как ему объяснили.
– Слушай внимательно, брат. Выступление в восемь. В час ночи – вылет из Шереметьева. Каждая минута на счету. Дюка я уже отправил в посольство, он там отсыпается после вчерашнего. А ты посидишь в гримерке, будто заболел. И поедем мы не в автобусе, как все, а на машине. Чтоб никто ничего не заподозрил. Хотя группа сборная, собрали в спешке, они друг друга плохо знают…
– Тогда чего мне прятаться? – выпятил нижнюю губу Бруно. – Я тоже буду выступать. Эти ваши… менеджеры обещали, что я сразу начну зарабатывать!
Тони тяжело вздохнул.
А чего вздыхать? Тогда, в «Жокее», эта стремная парочка представилась как цирковые импресарио – Джон и Луиза… а может, Джордж и Хельга, или как-то еще. Если честно, Бруно плохо запоминал иностранные имена. Не суть. Джон заявил, что хочет пригласить Бруно работать на лучших площадках США и Канады с гарантированным годовым доходом в миллион долларов, а то и больше. Неплохо, да? Так почему надо откладывать заработки на завтра?
…Без десяти восемь. Он в гриме и парике, с радужной полоской на лбу, в белых туфлях на толстенной платформе. Он изображает кого-то из рок-звезд.
Актеры «Нано-театра» собрались в одной из гримерок. Тони быстро проговаривает что-то на английском, остальные подхватывают; это похоже на речевку или заклинание. Два карлика, одетых в костюмы Элвиса Пресли и Мерилин Монро, вносят стеклянный столик с аккуратно раскатанными дорожками кокаина. Это главный секрет и главная фишка театра – здесь играют только обдолбанные актеры…
Кто-то сунул ему в руки специальную трубочку для занюхивания из никелированного железа. Человек-огурец скалит зеленые зубы: давай, брат, не робей! Бруно Аллегро никогда не робеет. Он вспомнил, что не нюхал уже несколько месяцев. Может, полгода.
Белый порошок стремительно влетел в него, закружился, вопя и хохоча, как мальчик на горке в аквапарке.
Следующее утро он встретит в свободной стране свободным человеком…
Замигала лампочка над дверью. Звонок. Пора!
Карлики весело ломанулись на сцену. Бруно ломанулся вместе со всеми, чуть не упал. Очень неудобные туфли, будто на ходулях ходишь…
А на сцене почему-то стоял Мухомор – в костюме, вместо галстука шелковая борода до самого пупа. Говорил речь. Бруно тряхнул головой: не понял, это на самом деле или уже мульты пошли.