Лучший приключенческий детектив
— Надо разжечь костер и подвесить чайник. Сейчас вещи отнесу, сделаю. — Она махнула сумочкой на палатку.
— Ты?! — возликовал Графин, напяливая на прилизанные волосёнки голубой берет. — Лучше я сам!
Он радостно хлопнул себя по выпяченной худосочной груди, прошелся по карманам штанов, после чего призадумался.
— Етить-теретить, зажигалку там оставил! — Он ткнул в сторону соседского кемпинга и решительно поднялся с колоды. Чувствовалось, что десантник готов к марш-броску.
Алиса даже не задумалась о том, куда так энергично двинулся Графин. Она залезла в палатку и через пару минут появилась оттуда без сумки и полотенца, но зато с газетой и зажигалкой. По ходу движения к кострищу, подхватила с земли брошенную кем-то сапёрную лопатку. Присев на корточки возле разорённого очага, Алиса вернула на место разбросанные камни, при помощи лопаты вбила в землю сбитые рогульки, раздвинула угли и выкопала ямку. Сложила туда рваную газету и мелкие веточки, а поверх растопки соорудила миниатюрный шалаш из толстых веток. Подвесив на перекладину полный чайник, что несколько озадачило её, она подожгла безупречное, с точки зрения архитектуры, сооружение из хвороста.
Понаблюдав за огнем и, по ходу дела, облагородив место бивака, — собрала мусор, сложила разбросанные вещи, — Алиса удалилась в палатку. Не успела она там скрыться, как на поляне объявился несколько мрачный Графин. Зажигалку он так и не нашел, а оттого ему пришлось позаимствовать спички в рюкзаке у родственника, которым приходился ему Данила. Взглянув на поляну, голубой берет выронил спичечный коробок. На месте милого сердцу походного бардака царила пугающая для русского глаза чинная европейская картина: аккуратная поляна, безупречно выложенный очаг, средний высоты костёр и чайник, болтающийся на перекладине ровно по центру.
— Царевна ш-шизанутая! — перепугалась отважная десантура, сворачивая к палатке Эдика. — Етить-теретить, колоду и ту передвинула! — Надо поговорить с рыжим об этой, а то дождешься… приключений.
Царевна не догадывалась о душевных терзаниях Графина. Вернувшись в палатку, она увидела Дашу, сидящую с закрытыми глазами в спальном мешке. Взъерошенная подружка обнимала бутылку с минеральной водой и раскачивалась в такт музыке, наслаждаясь чем-то бравурным и сложным, уханьем отбойного молотка доносящимся из наушников.
Алиса подёргала спальный мешок меломанки, и та распахнула глаза. Обнаружив заинтересованную Шуйскую, она выдернула один наушник и категорически заявила:
— Филимон — угарный парень, а его Сузуки — это тебе не какой-то убитый дристамет! Откинь полог.
Она подождала, пока Шуйская справится с заданием, полюбовалась изумрудным кусочком поляны, после чего занялась хозяйством. Отбросив в сторону плеер с наушниками, она выдернула из-за спины рюкзак, перевернула его вверх тормашками и вытряхнула на колени кучу малу скомканных вещей.
— Твой классный парень смахивает на бандита. Шрамы на голове, татуировка и взгляд у него нехороший. Что ты ищешь?
Подружка оторвалась от вороха тряпок:
— Когда это ты его наколку разглядела? — подозрительно спросила она.
— Полчаса назад. Когда они на рыбалку уезжали.
— Все?
— Все, кроме Графина. Ты ему заплатила?
Дождалась кивка Дашуни.
— Бродит, словно наказание, возле наших палаток и, похоже, покидать нас не собирается.
Рюкзак Громовой опустел, а его хозяйка подустала раскидывать вещи. Она приложилась к бутылке с водой и нахмурилась. Алиса, по привычке, стала наводить порядок.
— Можешь сказать, что искала?
Она свернула Дашины джинсы и сунула их в пустой рюкзак. Взялась складывать свитер. Подружка раздражённо помотала головой, — Шуйская мешала думу думать, — не в силах терпеть, выхватила свитер из рук аккуратистки и отшвырнула в сторону.
— Если бы я знала, что здесь встречаются такие крутые пепсы…
На брезентовое крыло набежала тень, и палатка содрогнулась: кто-то споткнулся о боковую растяжку.
— Блин! — послышался голос Эдика. — Тук-тук. Можно?
Даша продолжала мечтать:
— …была бы я на мотоцикле, он бы на меня по-другому смотрел.
К девицам заглянул сочувствующий Эдик с предложением:
— Надень браслеты с шипами и кожаные трусы с бахромой. Он будет сражен.
— Думаешь? — сомневалась сестра.
Эдик опустился на четвереньки и проворно влез в палатку, где зачарованно уставился на кучу скомканной одежды. Цветная гора впечатляла.
— Сама увидишь. Рухнет к ногам. Девочки, где моя бритва?
Алиса распихивала вещи по рюкзакам. Услышав слова Эдика, она оторопело взглянула на вопрошающего.
Бриться Эдик не любил, а лучше сказать — ненавидел. Будучи дома, он искренне радовался, что в лесу «можно ходить небритым» и всем надоел со своей будущей бородой до пупа.
— Вчера кому-то было пофиг: бритый он или небритый, — хохотнула сестрица. — Из-за Криски суетишься? Зря. Ты для неё — чума и ботан.
— Сама перед Филькой ковриком стелешься, — не остался в долгу Эдик.
— Не перед Филькой, а Филимоном. Еще раз услышу, по тыкве дам.
Алиса с некоторым недоумением наблюдала за перебранкой Громовых.
— Вы, право, оба за сутки поглупели! Объясните мне, что это была за ночная прогулка с металлоискателем? Нашим поискам необходима широкая реклама?
Брат с сестрой замолкли и переглянулись:
— Вышло случайно, — проблеял Эдик и вдохновился придумкой. — Он сам вывалился из чехла.
Он живо представил, как вываливаются штанги, если, конечно, предварительно расстегнуть и очень хорошо потрясти. А что? Очень может быть.
— Сам, — подтвердила Громова и приложила бутылку к щеке.
— Угу, — поверила Алиса.
— Пришлось демонстрировать.
— И аудитория благодарная: хлеба вы к тому моменту уже получили, не хватало зрелищ. Не врите! Попробую угадать, кому из вас первому пришла в голову мысль похвастаться.
— Я всего лишь смоделировал ситуацию: как могло быть, — признался Эдик.
Даша откинулась на спину и вытаращилась в брезентовый потолок.
— Хочу стать его чёлкой! — заявила она.
— Кем? — не поняла Алиса и уставилась на спутанные кудри подруги.
— Девушкой его.
— Понятно, «Аську» демонстрировала ты. — Она обернулась к Эдику. — Ты кем хочешь стать?
— Я?! — изумился брат будущей чёлки и встревожился.
Ему очень не понравилось, что Алиса перестала складывать вещи, сжала губы и прищурилась.
— Кладоискателем! — выпалил он и добавил мудрое. — Дашунь, оставайся на хозяйстве. Бельё там вари, щи стирай, а мы быстренько пробежимся по периметру, коня поищем.
— Ищите, — равнодушно отозвалась Громова.
Её совсем не интересовала грядущая стирка и готовка, зато волновал вечный вопрос:
— Он тебе утром про меня ничего не говорил? — пристала она к Шуйской.
Алиса мотнула головой, доставая из рюкзака пленочный фотоаппарат.
— Мастодонт, — оценил Эдик. — Как он дожил до наших цифровых времен? У тебя, наверняка, и пленка запасная есть.
Хозяйка мастодонта даже не улыбнулась. Она натянула на плечи ветровку, повесила на плечо фотоаппарат, подхватила термос и вылезла из палатки. Эдик пихнул Дашу в бок: та недовольно вытаращилась на обидчика.
— О, безумная сестра, храни наш очаг!
«Безумная» приподнялась и швырнула в брата свитером. Снаряд вылетел из палатки, расправился в полёте малиновым парашютом, мягко спланировав в траву. Младший Громов по-мефистофельски хохотнул на прощание, что совершенно не вязалось с образом тихого очкарика. Покрутив пальцем у виска, Громова сунула наушник плеера в ухо, закрыла глаза и задёргала головой в унисон с исторгаемыми воплями.
Когда полностью экипированные кладоискатели подошли к костру, Графин чаёвничал. Сырокопченая колбаса, свежие огурчики, сыр и хлеб, нарезанные в щедром количестве, примирили проводника с действительностью. Тем более что походная сервировка уничтожила стерильный порядок, наведённый непредсказуемой Шуйской.
— Идёте по клад, значит, — покосился на металлоискатель Графин и приложился к кружке. — А сестрица твоя что ж? — Вопрос адресовался Эдику.