Дорога к себе

— Увести и запереть обоих! — приказал Верховный маг. — Тейнара отдельно, а со вторым я еще разберусь!
 
 
Травы пред ним склоняют свои цветы, ночь отступает послушно, даруя свет. Тайны его — как яростный шум воды, слух оглушают, но слов не расслышать, нет.
 
Он был рожден превыше других людей, ступает, гордец, как последний из королей, правда лишь в том, что неведомо смертным, где, какое он войско вел, средь каких полей.
 
Чертогом ему стало темных дворцов нутро, город под городом, хищников тайный дом, сидя на троне, он прячется в серебро длинных волос, хоть вовсе не старый он.
 
Что же ты медлишь? Входи, его юный гость, разве не слышал о Крепости-под-землей? Здесь нет изгоев, и каждому здесь нашлось дело, друзья и заслуженный им покой.
 
 
  
Глава 4. Пламя Во Тьме
 
 
 
 
I lost my way so many times before
 
That I forgot just what I’m living for.
 
I’m in the dark, light’s so hard to find…
 
So now I’m leaving it all behind —
 
I’m changing skin.
 
My angry tears like raindrops in the dust,
 
I realized there’s no one you can trust.
 
Shot in the back sinking in the night,
 
That’s how I’m leaving it all behind —
 
I’m changing skin [15].
 
 
 
Andre Andersen. Changing Skin
 
Лоэн лежал в камере на холодном каменном полу. Тело давно онемело от холода, а мышцы затекли. Его почти полностью обездвижили, связав по рукам и ногам, даже кисти рук сковали особым приспособлением: помимо того что сцепили запястья между собой, так и сжатые в кулак пальцы закрепили прочными металлическими пластинами — не пошевельнуть и мизинцем. Магу достаточно несложных движений, но все же для них нужны свободные руки, сейчас же Лоэн не мог дотянуться до той стороны.
Однако Верховный маг не ограничился этим: у дверей камеры он оставил одного из своих людей. Лоэн по этому поводу даже испытывал некоторую гордость. Выходит, он настолько удивил главу Светлого Совета, что тот не уверен, смогут ли пленника удержать цепи, двери и обычная тюремная охрана.
Чтобы хоть немного отвлечься от холода и боли в скованных руках, Лоэн погрузился в размышления.
Думал он об Измиере: как тот вел себя в тронном зале, как говорил о своих намерениях, и это в присутствии короля! Он даже не скрывает, кто в городе главный. Лоэн решил, что, если каким-то чудом выберется, непременно поквитается с ним. Сразу после того, как разберется с Аллаком. Впрочем, легко сказать…
— Чтоб они все сгинули в пламени Фраха! — проворчал он себе под нос.
Рунар всегда ругал его за такие слова, но от них было не так-то просто избавиться. Учитель объяснял, что Боги Зеленых Равнин, которым поклоняются нынче, — не более чем выдумка. Прежде же люди почитали пылающего Фрайкора — Воплощение Огня, невесомого Талатера — Воплощение Воздуха, несокрушимого Гамарда — Воплощение Земли, изменчивую Эвлию — Воплощение Воды, сияющую Иараль — Воплощение Энергии и могучего Майлинга — Воплощение Металла. Однако после того, как Первое Буйство Стихий уничтожило целый остров, а Второе наполовину затопило часть одного из материков и морианы закрыли морские пути, люди перестали думать о Стихиях как о покровителях, помня лишь об их разрушительной стороне. Со временем даже имена божеств стали забываться и искажаться, а произнося их по-новому, люди теперь подразумевали демонов. Так, если пожар сжигал полдеревни, поминали имя Фраха, а если ураган уничтожал плодоносные деревья, посылали проклятия злому Талху. Рунар говорил, что божества совершенно не заслуживают подобного отношения, а Первое Буйство Стихий и вовсе спасло население мира от неминуемой гибели. Лоэн не спорил, но это ругательство прицепилось к нему накрепко.
 
Эх, если бы хоть тейнар успел сбежать! Лоэн вспомнил ужас на лице Верховного мага, когда Нилед кинулся к выходу. Странно: вряд ли такой человек (такой мерзавец, поправил он себя), как Измиер, беспокоился о тех, кто мог при этом пострадать, да и сам он был в безопасности в зале. Он боялся именно побега тейнара. Почему? Чтобы не привел других? Соплеменники Ниледа и так могут нагрянуть, если он не вернется. Так зачем же Измиеру эта птица?
И снова мысли вернулись к побегу. Цепи держали мертвой хваткой, нечего было надеяться даже ослабить их. Но, может, завтра, когда его поведут на казнь, их снимут, и тогда появится надежда. Если он вообще сможет пошевелиться после этой ночи… Как же глупо все получилось.
В коридоре вдруг послышался возглас поставленного Измиером мага. За маленьким, забранным решеткой окошком что-то вспыхнуло, раздался хрип, и все затихло. Впрочем, не все. К двери приблизились шаги, потом Лоэн услышал звук отодвигаемого засова, и дверь распахнулась.
В камеру бесшумно скользнули три закутанные в плащи фигуры; низко надвинутые капюшоны мешали разглядеть лица. Первый был высоким здоровяком, второй, наоборот, низким, коренастым, третий, стройный и легкий, нес арбалет — у остальных если и было оружие, то не на виду. Арбалетчик встал у двери вполоборота, чтобы видеть сразу и камеру, и коридор, а здоровяк устремился к пленнику.
Он просто взял руки Лоэна в свои, подержал немного, и оковы раскрылись с тихим щелчком. Лоэн никогда не слышал о подобной магии. Его подняли на ноги, помогли освободиться от веревок.
— Что вы хотите? — прохрипел он, морщась от боли в затекших руках.
— У тебя есть выбор, — ответил незнакомец. — Кое-кто хочет сделать тебе интересное предложение, так что ты идешь с нами. Либо ты можешь пойти куда вздумается и утром будешь в одиночку противостоять всей ярости Измиера, Светлому Совету, да, по сути, целому городу.
Теперь Лоэн видел его лицо — широкое, с грубыми, но четкими чертами и глазами, в которых, казалось, плескалось расплавленное серебро. Из-под капюшона на плечо скользнула тяжелая коса необычного плетения, будто свитая из тончайших металлических нитей. Неужели уриск?! Здесь, в Виарене, под носом у Измиера?! Тогда понятно, как ему удалось справиться с замком. Лоэн много читал о Детях Стихий и знал, что уриски лучше всех обращаются с металлом. Но все же вот так, голой рукой, причем не сломать, а просто раскрыть… это было даже удивительнее, чем просто видеть сереброглазого рядом с собой.
— Так что? Ты идешь?
Лоэн пожал плечами — ответ, мол, очевиден.
За дверью лежало тело мага-охранника с торчащей из горла стрелой. Судя по вспышке ранее, тот успел заметить незваных гостей и попытался помешать, но это его не спасло. Незнакомцы оказались проворнее, и меткий выстрел одного из них решил вопрос. Все произошло быстро и почти бесшумно.
— Погодите! — спохватился Лоэн. — Измиер схватил… э… еще одного…
— Ты про тейнара? К нему мы тоже собирались.
Лоэна бросили не в городскую тюрьму, а в небольшое мрачное здание у главной площади. Туда помещали осужденных на смертную казнь. По сути, попытка освободить тейнара сыграла Измиеру на руку. Пока Лоэна скручивали и тащили к выходу из тронного зала, он слышал, как Верховный маг снова заливается соловьем про коварных нелюдей. Если по поводу виновности тейнара еще могли оставаться сомнения, то нападение Лоэна видели все, и все теперь знали, кто он на самом деле. А магистры к тому же были напуганы ледяным дождем — никто из них не смог бы повторить подобное. Без сомнения, Измиеру было совсем нетрудно убедить собравшихся, что перед ними чистое зло во плоти и что оставлять этих пленников в живых слишком опасно. Да и недостойны нелюди честного суда. Вот так они и оказались здесь.