Дорога к себе

— Завалил бы все трупами? — не сдержавшись, перебила Айнери. Ее настроение и так оставляло желать лучшего.
— Я защищал Эли, — сдержанно возразил тот. — Сам не рад, что так вышло. Других поводов нападать на кого-то у меня просто не было, ты же видела, за нами никто не пошел.
Он говорил правду. Ломенар последним перелезал через стену, и тут сбоку от него в камень ударил арбалетный болт. Айнери в этот миг была наверху и оглянулась на звук. У дверей тюрьмы стояли двое с арбалетами, но тот выстрел остался единственным. Стрелок слишком сильно промазал — или это был худший арбалетчик, какого она встречала, или же он промахнулся намеренно. Не хотел, чтобы его обвинили в трусости или в том, что спокойно дал пленнику сбежать. Теперь он мог сказать, что выбежал следом и даже стрелял, просто не повезло. Ломенар понимающе усмехнулся, подождал, пока Айнери слезет, и спрыгнул следом. По другую сторону стены их и впрямь никто не преследовал.
— А кого ты защищал, сбегая из Ультуны? Скольких ты тогда похоронил?
Айнери сама не понимала, почему так взъелась на него. По рассказам Эльдалин он ей понравился, и она вполне понимала, почему ему в прошлом не всегда приходилось поступать правильно. Сейчас она тоже не видела в нем ничего откровенно плохого, даже та вспышка ярости в тюрьме вполне объяснима. Но стоило ему заговорить — она не могла удержаться от резких ответов. Может, это просто сказывалось волнение от всего пережитого этой ночью, а может, ее раздражало, что Смаль был прав и им не стоило вмешиваться. А раз так, значит, и другие слова трактирщика были верны.
— Я и не отрицаю, что совершил много ошибок, а пытаясь их исправить, творил еще больше зла. Но ты знала, что я преступник. Зачем же пыталась спасти, если осуждаешь?
Зачем спасала или почему осуждает? Айнери не знала, на какой вопрос отвечать, какой из них был важнее даже для нее самой. Да и не было у нее однозначного ответа ни на тот ни на другой. Однако, задав тон разговора, она уже не могла его смягчить, как не умела и оставлять за собеседником последнее слово.
— Из-за Лины, — ответила она наконец. — Боялась, что эта наивная дурочка полезет за тобой одна.
Айнери тут же пожалела о сказанном и теперь ждала, что и Эльдалин вступит в спор и ей придется отбиваться от обоих, но та смолчала.
Вскоре они подошли к дверям трактира, и девушка поежилась при мысли, что ей предстоит выслушать от дядюшки Смаля. Впрочем, Айнери считала, что за свои поступки надо отвечать, а трактирщик всегда был справедлив. Пусть ругает, она заслужила, лишь бы не прогнал. Такого друга она больше не встретит.
Тот открыл на условный стук почти сразу, будто ждал за дверью, и молча впустил всех троих. Он выглядел очень усталым и хмурым, под глазами залегли глубокие тени, словно он не спал пару ночей. Позади маячил Ирвин.
— Ого! — восторженно воскликнул он, увидев Ломенара. — Твои портреты по всему городу висят! Принц за тебя знаешь сколько обещал? Но ты это, не бойся, здесь тебя никто не выдаст.
— Помолчи-ка, — оборвал его Смаль. — Отведи лучше парня помыться — мне еще тюремного запаха тут не хватало. Да смотри, чтобы тихо!
— Обижаешь, дядюшка, — надулся Ирвин. — Не в первый раз, поди, людей прячем.
— Ступай к себе, Лина, — продолжал трактирщик, даже не взглянув на Ломенара. — Еще успеете наговориться. А мне надо потолковать с Айнери.
Эльфийка робко улыбнулась подруге и бесшумно исчезла наверху.
— Упрямая девчонка! Добилась своего? — накинулся на нее Смаль, едва они оказались в его комнате. — А дальше что делать, ты подумала? Ты-то в лесу отсидишься, а Ирвина мне где прятать? Вот узнают, что он на дворцовой кухне в тот день ошивался, еще и еду в тюрьму сам относил… Этих двоих чтоб завтра тут не было! Парня весь город которую декану ищет, и, если хоть кто-то заметил его у трактира… А тебя в тюрьме видел кто? Небось и лицо прикрыть не догадалась, дуреха! Вот развесят завтра твои портреты, кто-нибудь признает, а там и сюда придут — наверняка тебя видели здесь… Перероют мне весь трактир вверх дном — и прости-прощай, надежное убежище!.. Довольна теперь?
 
Бойкая и острая на язык, Айнери никогда не могла в таких случаях возражать Смалю. Он заменил ей отца, с тех пор как ее родного отца не стало.
— Я только помочь хотела, — потупилась она. — Просто не могла я Лину бросить и сейчас не могу. Ты ведь прав оказался, дядюшка. Этот Ломенар опасен как пожар. А она его не оставит, я боюсь за нее.
Брови трактирщика сошлись почти в одну линию.
— Что еще задумала? С ними отправиться? Если так, сюда дорогу забудь, может, хоть этак поймешь, что я не шучу!
— Да я их только на дорогу выведу — и сразу в свою рощу, а потом оттуда ни ногой, честное слово. Направлю их по Западной дороге в Гермин. Но только окажи еще одну услугу, хоть я и так тебе, считай, всем обязана. Когда принц вернется, с ним один человек будет, разыщи его и скажи, где Ломенар. Если этот шальной полуэльф чьего совета и послушает, так только его. Глядишь, и перестанет на каждом шагу в истории влипать. Обещаешь?
— С каких пор у тебя завелись приятели в свите принца? — Смаль нахмурился еще сильнее, он был сильно обеспокоен, и у Айнери защемило в груди: такой отеческой заботой повеяло от этих слов.
— Я с ним не знакома, мне о нем Лина рассказала. Ломенар с ним дружил, тот парень наверняка переживает за него.
Смаль тяжело вздохнул.
— Что с тобой поделаешь… Учишь тебя, учишь, да все без толку. Ладно уж, говори, что там за человек, найду. Но если тебя Руш завтра к вечеру в роще не застанет!..
У себя в комнате Эльдалин молча опустилась на кровать. Хотелось лечь, укрыться одеялом и спрятаться ото всех хоть на пару долей. Но сил не было даже раздеться, и она сидела, бездумно перебирая бахрому на покрывале, когда на лестнице послышались шаги.
Ломенар тихо вошел и прикрыл за собой дверь.
— Эли… — он смотрел на нее так, будто все еще не верил, что она рядом. В чистой рубашке, явно ему не по размеру, с еще влажными после мытья волосами он казался совсем юным. Да он таким и был.
Она потянулась к нему, и он сжал ее в объятьях, стиснул до боли, словно боялся, что она опять исчезнет, окажется только сном, впился в ее губы со всей страстью. Только что ей казалось, что она смертельно устала, но это было лишь напряжение, и сейчас от него не осталось и следа. Не верилось, что они расстались всего пару дней назад. Она надеялась его спасти, но внутренне понимала, что это безумие, и, видимо, мысленно попрощалась с ним, хоть и не призналась в этом даже самой себе. Судя по всему, Ломенар тоже не чаял уже ее увидеть. И вот они вернулись друг к другу как из небытия.
Он опустил ее на кровать, точнее неуклюже уронил, но она не обратила на это внимания. Так же неловко опустившись рядом, он покрывал поцелуями уже все ее тело. Эльдалин задыхалась, захлебывалась в нем. Ей уже не нужно было делиться с ним своими эмоциями по-амдарски, она видела, что чувства переполняют его даже сильнее, чем тогда в лесу. Она чувствовала его везде, всей кожей, и не сразу сообразила, что их тесно сплетенные тела уже не разделяет одежда…
И вдруг он замер, как схваченный судорогой, лицо исказилось от боли.
— Что с тобой?!
— Ничего страшного, — улыбнулся Ломенар, снова порываясь поцеловать ее, но его лицо оставалось напряженным и бледным.
— Погоди, — она вывернулась из его объятий. — Дай взглянуть.
— Не на что смотреть, просто ушиб. Эли, я так скучал…
Амдари уже не слушала, потянувшись пальцами к нижней части его груди. На боку, в том месте, куда пришелся удар громилы-охранника, темнел большой кровоподтек.
— Да у тебя два ребра сломаны! Как ты через стену смог перелезть?
— Тогда не сообразил, некогда было думать. Потом полечишь, — в его голосе звучало нетерпение.
— Дай хоть боль сниму.