Вертоград Златословный

 
 
Соломония бесноватая
 
 
 
Поселилась в дому у меня сероглазая склизкая нечисть.
 
То танцует со мной, то извратно прелюбы творит.
 
Черт болотный и ржавый, и черт-лесовик, и пузырник,
 
И антихрист в венке из тлетворных отравленных роз.
 
Черт-серебреник груди сдавил мне мозолистой лапой,
 
Блудодейная нежить венчалась со мной у куста.
 
Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых.
 
Вот когда два блаженных похаба к крыльцу подошли моему.
 
 
2006
 
 
Воренок
 
 
 
Так как в это время была метель и снег бил мальчика по лицу,
 
то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: «Куда вы несете
 
меня?»… Но люди, несшие ребенка… успокаивали его словами,
 
доколе не принесли его… на то место, где стояла виселица, на
 
которой и повесили несчастного мальчика… на толстой веревке,
 
сплетенной из мочал. Так ребенок был мал и легок, то этою веревкою
 
по причине ее толщины нельзя было хорошенько затянуть узел и
 
полуживого ребенка оставили умирать на виселице.
 
 
Из записей Элиаса Геркмана
 
 
 
 
снег вился змеясь по продрогшей и лютой земле
 
и смертной истомою вилося тело в петле
 
трехлеток отродье пся крев милой панны одна лишь любовь
 
ручонки прозрачные пеньку хватают хрипящую вновь
 
калужский орешек бог милостив сгрызла московская власть
 
и давит скорлупки сапог разгулявшийся всласть
 
и только сорока кричит о дитяти убитом своем
 
и птичьи-зегзичии слезы дождями осенними льет
 
и плачет рахиль об удавленном сыне и бьет
 
рукой себя в грудь как в отверстую рану…
 
 
 
мой грех и романовский стыд мой сыночек четыреста лет неживой
 
ипатьевский узник иван алексей в сердце нож в горле вой
 
обмылок обломок обглоданный сворой ночной
 
прости мне скудель этих слов и мой сирый покой
 
синюшная тень тать заложный в моих поселившихся снах
 
о дай я тебя обниму поцелуями выпью младенческий страх
 
несчастная кукла тошнотной и смутной игры
 
прости мне мой бедный ребенок той давней поры
 
 
2007