Душелов (СИ)

Пришла она к этому выводу только прямо во время процесса самоудволитворения, будучи в той кладовке, но догадываться она начала ещё раньше — прямо в начале первого урока, когда в сравнение со вчерашним днём она уже будто бы начинала медленно сходить с ума от этого нескончаемого зуда, разошедшемуся по всему её телу и порождённого этим её порочным внутренним желанием.
Стоило только прозвенеть звонку, как она тут же ринулась из класса, совсем ни на что не обращая внимания. В этот момент ей было плевать, что при выходе из класса она чуть не сбила с ног учительницу, и ей даже было плевать на одноклассников и своих подруг, перед которыми ей позже придётся как-то оправдываться за своё странное поведение. Тогда её заботило лишь одно — поскорее добраться до кладовки и наконец унять этот чёртов зуд во всём теле.
Когда она до неё добралась и закрылась внутри, её счастью не было предела — она сразу же принялась «унимать зуд», однако стоило ей почти тут же кончить, как к ней пришло это самое осознание — почему-то это ей толком почти перестало помогать.
Но что ещё хуже… она ощутила, как сознание будто бы начинает мутнеть, а на её голове и районе копчика что-то появляется.
Подумав о худшем, она тут же достала телефон и включала фронтальную камеру, в эту же секунду обомлев от увиденного…
Она начала превращаться в одержимую.
Её зрачки изменились, сами глаза стали столь яркими, что буквально начали светиться в этой темноте, а цвет её глаз сменился с обычного, привычного ей голубого на розово-голубой, при этом продолжая каждое мгновение переливаться сотнями разных оттенков. Её же волосы удлинились и из блондинистых стали намного более светлыми, почти белыми.
На её голове стали проявляться пока что лишь фантомные и небольшие демонические рожки, и в этот же момент сзади, приподнимая юбку, у неё выглядывал фантомный демонический хвост с острым концом, напоминающим наконечник стрелы.
«Это конец!» — подумала она в тот момент. — «Ещё немного и я стану одержимой!»
На несколько секунд её полностью охватила паника — её сознание и так находилось из-за обращения в замутнённом состоянии, так ещё и стресс мешал нормально сосредоточиться, а от того все её мысли о том, как выбраться из этой плачевной ситуации, буквально путались меж собой.
Придумать хоть что-то в подобном состоянии для неё было почти невозможно, и она это отлично понимала от чего продолжала паниковать всё сильнее. Однако в один момент она всё же смогла — она взяла себя в руки на несколько секунд и попыталась придумать что-то, что ей поможет, и… у неё вышло.
Она вспомнила, что после того, как вчера при самоудволитворении она думала о парне-простолюдине, её будто бы отпустило это нескончаемое чувство на чуть подольше, чем при любом другом разе.
А раз так, то пускай это и лишь гипотеза, но делать ей более было нечего — либо она сейчас рискует и, вероятно, ей везёт, либо… она становиться одержимой, а после её устраняют как какого-то мерзкого демона. Само это её уже пугало, а вместе с этим, словно неразлучно, шли мысли и о её роде — о том, что с ним будет после того, как она его опозорит вот этим…
Всё это её пугало, но с другой стороны — и побуждало действовать.
И в один момент она всё-таки решилась.
Слегка приоткрыв дверь и увидев, что ей повезло и коридоре сейчас лишь одиноко направляющийся куда-то парень, она тут же начала действовать, боясь упустить шанс. Открыв дверь, она до ужаса быстро даже для неё самой разорвала дистанцию с этим парнем, тут же схватила его за запястье и с удивительной лёгкостью затянула его вслед за собой в кладовку, дверь в которую сразу же закрыла.
Обернувшись и наконец рассмотрев парня, несколько секунд она… не знала, что испытывает. Дело в том, что так уж совпала, что это тот самый парень-простолюдин, о котором вчера шептались все в школе.
И с одной стороны отдать девственность такому вот как он ей не хотелось, а с другой стороны… его мнение не имеет веса в школе, так что чтобы он не сказал — всем будет плевать, да и к тому же он, по её мнению, с куда большей лёгкостью согласиться на такое, чем любой парень-аристократ.
 
Немного прикинув в голове, она решила, что ей всё же повезло и это лишь помогло ей действовать быстрее и точнее. И даже прекрасно понимая, как она сейчас выглядит, какая сейчас обстановку и какая почти наверняка будет реакция у этого парня на это всё, медлить она всё равно не могла — в пару мгновений она оседлала его, не обращая внимания на его собственные действия и вопросы.
— Побудь хорошим мальчиком — получай удовольствие, молчи и тихо радуйся доставшемуся тебе шансу… — тихо прошептала она ему, снимая в этот момент с него ремень.
И хоть она и надеялась, что этот парень, подобно дворовому пёсику, что обычно «питается» объедками и костями, тут же обрадуется предоставившемуся ему шансу и буквально сам накинется на брошенное ему в кой-то веки сочнейшее, по её мнению, «мясо», а ей даже делать ничего толком не придётся.
Однако…
Этот пёс, по какой-то непонятной ей причине, начал сопротивляться такой возможности, что выпадает, по её мнению, подобным ему всего раз за жизнь. Немного далее покричав на этого пса, слыша от него в ответ только бездумный лай, она сочла его ужасным дураком и принялась всё делать сама, при этом удерживая его.
Но далее её ждало огорчение…
У него не стояло.
Она не могла понять, почему — мало того, что такая красавица, как она, находиться в такой непосредственной близости с этим псом, так ещё, как она слышала от подруг, такие как он, только и мечтают, чтобы девушки «сели» на них.
А у него даже с этим всё равно не стояло, по какой-то, как ей казалось, наверняка совсем невероятной причине. На несколько мгновений она даже задумалась о том, не импотент ли он, случаем. Однако всё же после откинула эту мысль из-за наличия у него какого-никакого Дара, что точно бы нивелировал такую его проблему.
Так она и пришла к выводу, что дело наверняка в его психологическом состоянии, на которое ни один Дар почти не влияет. Да и сам он что-то там ей активно продолжал гавкать о том, что «всё ему не так». Но в конце концов он внял её словам, наконец поняв, что происходящее с ним сейчас ещё один Дар этого мира ниспосланный ему, а не какое-то проклятие.
Однако стоило слегка обрадоваться девушке и отпустить его руки, как он… попытался облапать её грудь. Ей, конечно, не составило в нынешнем состоянии остановить его руки, но спросив его, зачем он это попытался сделать, он сказал своим грязным, простолюдинским, похабным ртом нечто ужасное.
Ему нужна её грудь, чтобы возбудиться.
Так он сказал ей.
И если в первые секунды она раздумывала не избить ли его за это до полусмерти, то в очередной раз испытав, словно постепенную потерю контроля над разумом и телом, она моментально решила отбросить свою гордость, и дать этому псу и этот кусочек сочного мяса, боясь, что по итогу у него так и не встанет, а она окончательно обратиться в одержимую.
«Пускай он, так и быть, поиграется немного с моей грудью. Всё же будь я на его месте тоже бы наверняка рискнула своей жалкой жизнью, чтобы хотя бы немного потрогать грудь такой шикарной девушки, как я — когда ему ещё представиться такой шанс?..» — так она думала, пока он не коснулся её грудей.
Когда же он только слегка взялся за обе её груди, её словно током ударило. И если она и до этого была возбуждена, то с каждой секундой, пока он продолжал трогать её грудь, она возбуждалась всё сильнее из-за чего ей едва удавалось держать себя в узде и не стонать от каждого его прикосновения. Но помогало это мало — даже закусив до крови палец, она всё равно продолжала стонать.
«Да почему это, чёрт побери, так приятно⁈ Когда я сама её ласкаю всё совершенно иначе!»
В конечном счёте, ей даже пришлось отвернуться, чтобы не показывать ему своё возбуждённое лицо и не пересекаться с ним взглядом.
Но ему этого было мало — он захотел снять рубашку, на что она, почему-то совсем не думая, согласилась.