Отравители из Тиссо
Симада поднялся, давая понять, что переговоры окончены. Но дорогу ему преградили демонстранты.
— Господин президент, вам повезло: вы здоровы, — сказал Кавамото. — Я и все, кто пришел сюда из Минамата, больны. Многие — неизлечимо. Вам трудно понять наши страдания. Однако попытайтесь разделить со мной хотя бы ничтожную долю моих мук. Вот нож. — Кавамото вынул из кармана острое лезвие с грубой деревянной ручкой — им рыбаки потрошат рыбу. — Надрежьте ножом мне руку, и я кровью поставлю подпись под нашими требованиями. Потом я надрежу вашу руку, и вы своей кровью напишите отказ.
Кавамото поднес лезвие к лицу Симада. И в этот момент в конференц-зал ворвались полицейские. Выламывая руки больным, волоча их за ноги, рассыпая удары по головам и лицам сопротивлявшихся демонстрантов, полицейские выбросили их сначала из конференц-зала, а затем и из здания корпорации. На следующий день «Тиссо» подала на Тэруо Кавамото в суд за разбитые в схватке окна и поврежденные двери.
События в «Тиссо» вызвали негодование в Японии. О них рассказали газеты. Схватку в конференц-зале показало телевидение. И когда больные установили палаточный лагерь у входа в корпорацию, сотни людей ежедневно приходили выразить им свою поддержку. Приносили еду, теплую одежду, деньги. Митинги, организованные коммунистической и социалистической партиями, Генеральным советом японских профсоюзов, прокатились по всей стране. Участники их посылали кабинету министров, парламенту, корпорации резолюции протеста против насилия, совершенного над больными. В парламенте оппозиционные депутаты выступали с запросами правительству. Корпорация ответила тем, что призвала правые организации охранять здание. «Тиссо» предоставила бандитам в своих помещениях полную свободу действий в отношении демонстрантов: когда капитал слаб в аргументах, он прибегает к палке.
Перья стреляют дальше пушек и разят подчас сильнее. После избиения больных корпорация испытала на себе сокрушающие удары яростного слова демократической печати. И «Тиссо» отточила собственные перья, ядовитые и гнусные. В книжных магазинах и киосках появилась брошюрка с названием длинным и двоедушным: «Допустимо ли насилие под предлогом установления ответственности?». В брошюрке говорилось: «Больные, настаивающие на прямых переговорах с корпорацией, постоянно оказывают давление на «Тиссо» хулиганством и избиением служащих. Пытаться насилием добиться осуществления чрезмерных требований незаконно и, значит, преступно».
Однако нравы говорящего убеждают, как известно, больше, чем его речи. За два с половиной года существования у входа в «Тиссо» палаточного лагеря корпорация 33 раза возбуждала против Тэруо Кавамото судебные дела о нападении на служащих или о бесчинстве. И неизменно обвинение рушилось вследствие неопровержимых доказательств, что за солидную мзду служащие корпорации сами наносили себе побои, а ломали мебель и били стекла молодчики из правых шаек по указанию руководства «Тиссо».
Почерк «Тиссо» угадывался и в письмах, которые вдруг посыпались из Минамата в палаточный лагерь. «Больные! Что станется с поселком, если надуманными денежными требованиями вы разрушите корпорацию? Где мы найдем работу?» — строки одного из писем. «Если следовать вашему примеру, то деньги у корпорации скоро начнут вымогать умалишенные и алкоголики» — содержание другого письма. Таинственными путями о письмах узнавали буржуазные газеты и публиковали их. Пути эти вполне прояснились, когда о некоторых письмах сообщили сначала газеты, а уж потом их принес в палаточный лагерь почтальон.
Корпорация замыслила расправиться с «Группой прямых переговоров», когда поняла, что суд в Кумамото приближается к неблагоприятному для «Тиссо» концу. Проигрыш судебного дела вынудил бы пойти на уступки «новым» больным. Поэтому заставить их отказаться от требований к корпорации сделалось для «Тиссо» первоочередной заботой. Центральный совет по конфликтным проблемам, связанным с загрязнением среды» вступил в сговор с корпорацией. Совет — тот самый «беспристрастный» арбитр между предпринимателями и жертвами уничтожения природы, на посредничестве которого настаивал президент «Тиссо» Кэнити Симада во время встречи с Тэруо Кавамото.
В палаточном лагере в Токио осаду «Тиссо» вели руководители группы. Больные — члены группы оставались в Минамата. В один из январских дней 1973 года Центральный совет по конфликтным проблемам, связанным с загрязнением среды» уведомил Кавамото, что подавляющее большинство группы согласилось поручить совету рассудить спор с «Тиссо». Имеется письменное прошение «новых» больных об этом, сообщил совет. Он предложил Кавамото прекратить сидячую демонстрацию у здания корпорации и присоединиться к членам группы. Кавамото и 12 его сподвижников немедленно направились в совет.
Там долго отказывались предъявить прошение. Только угрозой начать в стенах совета сидячую демонстрацию заставил Кавамото показать документ. Кавамото внимательно прочитал его, затем стал всматриваться в подписи и именные печатки, какими в Японии удостоверяют подпись.
— Минутку! Минутку! — вскричал кто-то из пришедших вместе с Кавамото больных. Он заглядывал в документ из-за плеча Кавамото. — Да этот человек уже умер! — Больной ткнул пальцем в подпись. — Как он смог приложить свою печатку?
Кавамото пустил прошение по рукам.
— Смотрите! Иероглифы на печатке не те, что в подписи!
— А это что такое? Моя фамилия? И моя печатка? Но ведь я не подписывал прошение!
— Подделка! Ложь! — взорвались больные. Листки разорванного в клочья прошения взлетели к потолку.
В здание совета прибыла полиция. Нет, не для того, чтобы арестовать участников совета за подлог, за кражу именных печаток и использование их в корыстных целях. Полиция выгнала из помещения совета Тэруо Кавамото и его друзей.
20 марта 1973 года окружной судья города Кумамото Дзиро Сайто зачитал вердикт по иску 39 семей из Минамата к корпорации «Тиссо». 22 марта в палаточном лагере у здания корпорации собралась тысячная толпа. Приехавших из Минамата отличали белые матерчатые ленты, от плеча к поясу перехватывавшие грудь. На лентах значилось: «Жертва «болезни минамата». Суд в Кумамото дал в руки «новых» больных серьезное оружие в борьбе с «Тиссо» — вердикт, который обязал корпорацию выплатить значительные суммы в качестве компенсации за отравление ртутью. Поддержать больных пришли члены общественных организаций. Предстоящую встречу «Группы прямых переговоров» с президентом «Тиссо» Кэнити Симада намеревалось транслировать телевидение.
Больные столпились перед входом в здание. Из зарешеченных стальными прутьями окон служащие «Тиссо» с враждебной настороженностью следили за толпой. Решетки появились на окнах, когда «Группа прямых переговоров» поставила у подъезда палатку. Двери распахнулись, и больные прошли в конференц-зал.
В сопровождении свиты из членов совета директоров и управляющих в зале появился Симада. По его знаку юрист корпорации зачитал заявление. «Тиссо» признает свою ответственность за возникновение «болезни минамата», указывалось в заявлении. «Согласно решению суда, корпорация возместит ущерб, нанесенный болезнью», — говорилось в заявлении дальше. И ни слова о требованиях «новых» больных.
Кавамото поднялся с места и еще раз перечислил эти требования: предоставить пенсии «новым» больным и семьям, потерявшим из-за «болезни минамата» кормильцев, оплачивать лечение «новых» больных и уход за ними; выдать единовременную компенсацию за потери, вызванные отравлением залива Минамата. Симада слушал Кавамото с таким видом, будто знакомился с требованиями впервые. Когда Кавамото умолк, Симада, пошептавшись со свитой, сказал:
— Корпорация удовлетворит требования, насколько позволит ее финансовое положение.
Конференц-зал огласился протестующими возгласами.
— Нет! Такой ответ нас не устраивает! — закричал Кавамото. Он вспрыгнул на стол и сел, поджав скрещенные ноги, перед президентом. — Не роскошной жизни мы добиваемся от вас, господин президент, — медленно произнося слова, втолковывал Кавамото. — Мы хотим жить как люди, хотим лечиться, чтобы умерить страдания, хотим облегчить муки больных детей, хотим встретить смерть, когда настанет ее час, с сердцем, в котором не будет горечи и боли, вызванных несправедливостью. — Кавамото придвинулся к президенту еще ближе и не отрываясь смотрел ему в глаза.
