Назвался эльфом - женись! (СИ)
– Думаю, нет. Мы, кажется, разобрались, в чем причина. Когда в мире слишком много магии – это тоже плохо. Однако миры – саморегулирующиеся системы, и как только в них накапливаются излишки, то в межмировое пространство открываются… – Мэл помялся, стараясь подобрать слово, – поры, через которые вытекает ненужная магия. Потом поры закрываются, и все нормализуется. Правда, бывает, что магии слишком много или она образовывается быстрее, чем мир успевает её «слить». Тогда поры затвердевают и потом не могут закрыться, через них продолжает сочиться магия даже тогда, когда это уже не нужно. Если бы мы раньше узнали об этой особенности, то могли бы открывать порталы и сливать излишки в другие миры! Но считалось, что причина того, что мир-прародитель начал истекать магией – разрушение структуры, вызванное порталами. Ведь раньше эльфы с удовольствием посещали другие миры, изучали их, привозили диковинки и даже торговали на постоянной основе. Древние считали, что именно такие переходы из мира в мир повредили структуру.
– И все порталы запретили, так? А это привело к тому, что мир быстрее насытился магией и открыл поры.
– Да. К сожалению, мы поняли зависимость слишком поздно.
– Теперь этот мир умрет?
– Нет, конечно! – удивленно отозвался Мэл. – В твоем мире почти нет магии, но при этом люди отлично там себя чувствуют. Возможно, живут не так долго, как в мире с магией, хотя и это не всегда так. Есть техногенные миры, уровень развития которых настолько высок, что там отдельно выращивают органы и делают операции, заменяя их. Люди в этих мирах живут ничуть не меньше, чем в развитых магических.
– О! У нас пока не научились выращивать органы отдельно, но операции по замене сердца и почек проходят регулярно.
– Надо же! Не знал.
Ненадолго разговор прекратился. Мэлериан, проверил параметры начерченной фигуры, расставил свечи, разложил магические кристаллы, а в центр пентаграммы положил исписанный Ариной лист. Повинуясь магии эльфа, контуры фигуры засветились, потом резко вспыхнули ярко-белым цветом, и письмо девушки исчезло.
Пока Арина моргала, немного ослепленная яркой вспышкой, Мэл обнаружил, что рукав рубашки испачкан мелом, которым он чертил контуры пентаграммы.
В мире Арины он видел, что местные носили довольно открытые одежды, поэтому решил скинуть рубашку, ведь под ней была безрукавка. Кроме того, Мэл помнил о том, какими глазами на него смотрела девушка, когда впервые увидела, и попросту хотел покрасоваться. Только он не учел одного: помолвочная метка оголилась, и именно её увидела Арина.
Она посмотрела на бледно-розовые линии на своем запястье, а потом перевела взгляд на такие же метки на руке эльфа.
– Мэл, это то, что я думаю?
В её голосе не было злости, и это вселяло надежду.
– Извини, но чтение мыслей не входит в список моих достоинств, – немного напряженно сказал он.
– Ифрель сказал, что это, – Арина провела по линиям на своем запястье, – магическая помолвочная вязь. И у тебя похожий рисунок. Если вспомнить твои слова на непонятном языке у меня дома, то появляются определенные мысли…
– Да, – прервал объяснения девушки Мэл. – Ты – моя невеста.
Он опустился перед ней на колени и, заглянув в глаза, произнес:
– Прости! Я, когда увидел тебя, просто потерял голову. И был в таком состоянии, что не совсем понимал, что делаю. Арина, я очень виноват! Но зато эта внезапная помолвка помогла вытащить тебя из ЦИДМа на законном основании. Не переживай, помолвку в любое время можно разорвать, для этого нужно лишь твоё и моё согласие. Если ты хочешь, можно хоть сейчас это сделать, но лучше не торопиться, поскольку я боюсь, что Центр начнет диктовать свои условия. По законам нашей страны, ты – нелегал, но сейчас из-за нашей помолвки мой род берет на себя ответственность за твои действия и дает защиту.
Надо сказать, что сначала Арина почувствовала обиду и раздражение, но Мэлериан выбрал правильный тон и подход. В его голосе чувствовалось искреннее раскаяние.
– Это что за помолвка получается? – хмуро спросила девушка. – Можно кого угодно невестой объявить? Я же не давала согласия!
– Древний ритуал включает несколько этапов: это обозначение мужчиной намерений, магические слова, подарок невесте и… – Мэл хотел рассказать о поцелуе, но, взглянув на лицо Арины, передумал. Он сам себе не мог объяснить, почему полез ночью целоваться, а уж как ей это подать, чтобы не выглядеть идиотом, не знал тем более. – …и согласие невесты, которое она дает, принимая дар, преподнесенный женихом.
– Принимая дар? Три цветочка – это дар? – вдруг поняла девушка. – Я его приняла, получается, и дала согласие…
При упоминании о цветах, в голове Мэла вспыхнуло воспоминание, как он, покопавшись в волосах, вынимает гвоздику, восстанавливает её, а потом самодовольно дарит Арине. Да как она еще не убила его за такой дар?! Древо, как же стыдно!
Но девушка, вспомнив о цветах, вновь испытала удивление и особый трепет, ведь тогда она впервые видела настоящее волшебство. Наверное, полагалось что-то эдакое в дар на помолвку, но цветочки получились уникальные. У кого еще на Земле есть букет гвоздик с магией всамделишного эльфа? Ни у кого! То-то же! Да и как предъявлять претензии? И за что? Мэл от неё не отмахнулся, а спас. Она в подвале не сидит, преступницей её не считают, не пытают – это ж отлично!
– Глупо как-то получилось с этой помолвкой, – тихо заключила Арина, глядя на коленопреклоненного эльфа, – но зато Ифрель с носом остался!
– И советник теперь ему доверять не будет, – добавил Мэл, про себя решив, что преподнесет ей другой дар. И пусть у них сейчас, по сути, фиктивная помолвка, подарок будет настоящий.
Арина вновь взглянула на Мэла, и тот изобразил взгляд кота из «Шрека». Это было уморительно.
– Ладно, ничего пока разрывать не будем, – сказала она, и эльф расцвел. Девушка не могла не улыбнуться в ответ. Его обаянию оказалось сложно противостоять.
– Значит, я прощен?
– Ну… Я подумаю… – чуть растягивая слова, заявила девушка.
– Подумаешь? – обиженно надув губы, переспросил Мэл. Он почувствовал, что Арина флиртует с ним, и это ему очень нравилось, – Какая ты строгая…
– … но справедливая! – подняв палец вверх и состроив серьезное лицо, продолжила она.
– И в чем тут справедливость?
– Если я тебя быстро прощу, то педагогический эффект не будет достигнут! – ввернула Арина. – То есть ты не сделаешь правильных выводов! Напьешься снова и с кем-нибудь еще помолвку заключишь, или вовсе женишься на вредной троллихе или гномихе.
– Не-е-е, я столько не выпью! – с притворным ужасом открестился эльф. – И вообще, лучше останусь твоим женихом. Одновременно можно заключить только одну помолвку и жениться лишь на невесте! Пока я – твой, никакая троллиха и даже гномиха выйти за меня замуж не сможет!
Арина не выдержала и рассмеялась, но ей стало немного неловко, когда она поймала взгляд Мэла. Раньше на неё никто так не смотрел. По мнению девушки, она не отличалась особенной красотой. Да, симпатичная, но не более того. Однако Мэл явно любовался своей гостьей так, будто видел в ней идеал, и это смущало. Кроме того, девушка не могла не отметить интонацию, которой он выделил слова: «я – твой». Таким воркующим тоном только в любви признаваться.
Вдруг ей вспомнилось несколько книг, что она читала, а потом изменившееся лицо Мэла, его голос в подвале здания ЦИДМ и взгляд, которым он сейчас на неё смотрел, и девушку осенило: «Так, может быть, я – его истинная пара! Мало ли? Может у эльфов есть такое? Или в нем может быть кровь оборотня!».
– Скажи, – осторожно начала она, – а что случилось, когда ты бросился меня защищать в ЦИДМе? Просто твоё лицо стало другим, голос тоже изменился, и я не сразу тебя узнала.
Мэл присел на пол рядом с низким диваном, на котором сидела Арина. Он хотел видеть её, ловить эмоции, чтобы понять, что она за человек.
– Я нечистокровный эльф, – начал он, стараясь незаметно отследить реакцию своей невесты. – Моя бабушка по отцовской линии – человек, а прадед по материнской – дракон. Иногда, когда я злюсь, драконья кровь пробуждается, тогда лицо меняется: скулы заостряются, голос становится более низким, губы темнеют, но в дракона я не могу обратиться, слишком разбавлена кровь.