Призраки (СИ)

– Ладно.
Кузьму сейчас мало заботила цель нахождения здесь крылатых, его мучили совсем другие вопросы. Он понимал, что в городе остаться не получится. Выжившие дружинники (была ведь и вторая смена) объявят его в розыск. Теперь он преступник, убийца, которого ждёт смертная казнь, а Кузьма умирать передумал, поскольку в его скорбной душе вновь ожила надежда. Вот только ехать сейчас он никуда не мог. Вероятно, были сломаны рёбра и нос. Опухшее лицо горело огнём. Нога с повреждённым коленом с трудом сгибалась, как и левая рука. В таком состоянии далеко не убежишь.
Но и домой возвращаться нельзя, ведь там его будут искать в первую очередь. Надо спрятаться. Найти пустующую квартиру, вероятно, не так уж сложно – их полно по всему городу. Деньги на лекарства и еду есть. Если что, Лида поможет. Ей тоже придётся скрываться.
– Я вот что подумал, – проговорил Кузьма, осмыслив положение, в котором они с Лидой оказались. – Мне нельзя домой возвращаться, и тебе – тоже. Нас будут искать. Нужно место, где мы сможем скрываться до тех пор, пока я не поправлюсь. Дружинники знают, где ты живёшь?
– Да, я сказала. Они куда-то записали…
– Зря. Значит, тебе тоже нельзя возвращаться домой. Ты знаешь кого-нибудь, кто поможет нам спрятаться? У меня есть друг, но он немного… странный. Не знаю, стоит ли его просить. У тебя есть знакомые?
– Знакомые… – Лида задумалась. – Да, есть, конечно. Тётя Наташа. Она с мамой дружила, я у неё жила после эпидемии какое-то время. Она мне сильно помогала. У неё трёхкомнатная квартира совсем пустая.
– Она нас не сдаст?
– Нет-нет, она меня не сдаст. Это точно. Я ей всё объясню, расскажу, что произошло. Она поймёт. Она хороший человек.
– Тётя Наташа, значит, – Кузьма вначале скептически воспринял данную идею, но, пораскинув мозгами, согласился. – Ладно, пойдём к тёте Наташе.
Полагаться на посторонних было рискованно, но Лида почему-то ей верила. Если эта тётя Наташа действительно надёжный человек, пожалуй, стоило остановиться у неё. В противном случае не так-то просто будет скрываться в полупустом городе. Местные обратят внимания на подозрительную парочку, кто-нибудь обязательно сообщить дружине.
Тётя Наташа жила в первом микрорайоне, недалеко от места обитания Вымпела, на восьмом этаже кирпичной девятиэтажки. На пороге квартиры показалась щуплая женщина лет пятидесяти с кудрявыми волосами, подёрнутыми сединой, и добрым, обеспокоенным лицом. Она очень обрадовалась появлению своей знакомой, а вот на Кузьму посмотрела с подозрением, но Лида сразу объяснила, что Кузьма её спас и его надо временно спрятать.
– Тёть Наташ, нас ищут, нам надо укрыться на какое-то время, – затараторила она.
– Да что стряслось-то, боже мой, Лидочка?
– Потом объясню. Долго рассказывать. Вначале надо помочь Кузьме. У него, кажется, переломы. Ему нужно лечь.
– Да-да, конечно, сейчас я приготовлю комнату.
Трёхкомнатная квартира, где после эпидемии поселилась тётя Наташа, принадлежала кому-то из её родственников, но поскольку тот умер, и родственники этого родственника – тоже, женщина решила перебраться сюда. Но квартира не была пустой: здесь обосновался целый зверинец – попугай, два кота и мелкая собачка.
Кузьму разместили в свободной комнате. Рюкзак с вещами и оружие он поставил в углу. У тёти Наташи нашлась перекись водорода, чтобы обработать ссадины, и какая-то мазь против ушибов. Остаток дня Кузьма провалялся в кровати, поскольку делать ничего не мог. Он сам не понимал, каким чудом добрался на своих двоих в такую даль, ведь каждый шаг отдавался болью во всём теле.
Лёжа в комнате, Кузьма слышал доносящиеся с кухни голоса. Лида что-то рассказывала своей знакомой, а потом разрыдалась, и тётя Наташа стала её утешать. А он глядел в пыльное окно, и мысли проплывали в сознании бумажными корабликами.
Небо затянуло тучами, началась гроза. Дождь хлестал по стеклу, улицу освещали вспышки молний. Хотелось отключиться и не приходить в себя, пока травмы не заживут, но те жгли огнём, предвещая очередную мучительно-бессонную ночь.
 
***
Лишь спустя неделю Кузьма почувствовал себя лучше. Синяки почти рассосались, боль в рёбрах притупилась. Вряд ли те были сломаны, иначе так быстро не зажили бы. Вероятно, трещины, ну или банальные ушибы. Только нос до сих пор сильно саднил. Вдобавок он искривился, что мешало нормально дышать.
Тем не менее организм возвращался в нормальное состояние, и Кузьма начал готовиться к следующему этапу жизненного пути. Не стоило тянуть с отъездом. Тётя Наташа не подвела. Она не сдала гостей, да не очень-то тяготилась их присутствием, даже плату за проживание отказалась брать. Но дорога звала. Появилось стойкое чувство, что на этот раз город отпустит, ведь Кузьма сделал то, что нужно, встал на предназначенную ему стезю, а значит, блок снят и можно двигаться дальше.
Куда именно двигаться, он решить никак не мог, но чем дольше над этим думал, тем сильнее склонялся к идее поехать на запад и добраться хотя бы до Урала. Если уж судьба вынуждает отправиться в странствие, было бы неплохо прокатиться по стране и воочию увидеть, что происходит. Эта мысль грела душу. А вот в Иркутск, наоборот, не тянуло. Не покидали опасения, что там его разыщет местная полиция. Хотя, казалось бы, кому сейчас это нужно?
Хотела уехать и Лида. Она боялась здесь оставаться. Правда, перебираться в другой город она тоже боялась, но не так сильно, как снова оказаться в лапах народной дружины. Девушка иногда заходила проведать Кузьму, и во время последнего визита он заговорил с ней о дальнейшем пути. Лида попросила взять её с собой, и Кузьма согласился. С одной стороны, вдвоём веселее, а с другой – он до сих пор испытывал вину за случившееся и считал, что ради искупления своей ошибки просто увезти Лиду в безопасное место.
Ему было больно видеть, что с ней стало. Девушка бродила по квартире, словно тень – отстранённая и печальная. Иногда плакала вечерами на кухне под успокаивающие речи тёти Наташи. Один раз у Лиды случилась истерика. Кузьма не видел, что произошло, поскольку лежал в кровати, но зато всё прекрасно слышал. Такое поведение немного раздражало, но он понимал, как тяжело сейчас его спутнице после всего, через что ей довелось пройти. Возможно, ей станет легче, когда она покинет город.
Была лишь одна проблема – найти транспортное средство. Пользоваться поездом или услугами частников Кузьма рисковать не хотел. Его могли объявить в розыск и оповестить об этом перевозчиков и вокзальных дежурных. Значит, придётся выбираться своим ходом, а для этого требовалась машина. Будет трудновато проделать такой путь пешком да ещё вместе с Лидой.
За неделю в городе изменилось многое. Чтобы понять это, даже из дома не требовалось выходить. На следующее утро громкоговоритель, что висел на столбе под окном, стал горланить на всю улицу, оповещая жителей об угрозе нападения опасных существ и введении комендантского часа, а также призывая не выходить из дома без крайней необходимости. Потом заголосила сирена, и послышался далёкий стук зенитных орудий, а после обеда внизу тяжело прогудел БТР, промчавшись туда и обратно.
На следующий день тётя Наташа принесла домой свежий номер местной газеты, где говорилось о появлении в городе крылатых, об их нападении на ГЭС и штаб народной дружины. Писали, что их стало очень много, и потому для защиты жителей из Иркутска прибыл целый батальон военных. Зенитки тем временем продолжали молотить по небесам, и трижды над городом взмывал истошный вой сирены.
Вот только Кузьма теперь твёрдо знал, что крылатые – не враги. Их не следует бояться, их нельзя убивать. Правда, непонятно, зачем они до сих пор здесь торчат, но спросить об этом не было возможности. Кузьме хотелось пообщаться с ними, узнать об их целях. Ему казалось, он поймёт их. Никто не поймёт, никто даже говорить с ними не станет, видя в них некую необъяснимую, иррациональную угрозу, но только не он.
В голове вертелась неискоренимая мысль, что крылатые помогут ему вознестись, как уже сделали это однажды. Он чувствовал, что его место там, под небесами, а не здесь, в мокрой постели, где он валяется весь поломанный и больной. Казалось, у него появилась даже некая ментальная связь со странными существами. Впрочем, это могла быть всего лишь бесполезная фантазия, которую неудовлетворённый разум так хотел выдать за действительность.