Призраки (СИ)
Сразу на право была кухня. Возле холодильника, прислонившись к стене, сидел ещё один мужчина. Ноги раскинуты в разные стороны. В руках сжат карабин СКС, направленный в лицо. Голова неестественно повёрнута набок. Затылок расцвёл алым цветком, выплюнувшим на облезлые обои красную кляксу с мясными кусочками. Вязкая бордовая жидкость стекала изо рта на белую в грязных пятнах майку-алкоголичку.
Перестреляв заложников, Поролон кончился сам. Было похоже, отец взятого в плен семейства попытался сопротивляться. Надеялся, наверное, обезвредить соседа, пока тот с нами разговаривал. Не получилось…
– Тупой мудак! – Саня, стоявший возле вооружённого трупа, злобно пнул его мёртвую ногу. – Надо было давно тебя, гнида, кончить! Хули мы с ним возились?
Но человек с фаршем вместо затылка уже ничего не мог ответить. Это был тощий мужик с крупной лысеющей головой. Патрульным отрядам немало пришлось с ним помучиться, но больше надобности такой не возникнет.
– Гляньте, – Валера указала пальцем на окно. – Туда… туда смотрите, мужики!
Кузьма и Саня уставились в сторону, куда показывал их начальник.
– Назад! Все назад! В коридор! – закричал Валера и бросился вон из квартиры. Кузьма тоже всё понял и выбежал следом. Последним выскочил Саня, споткнувшись о труп женщины и чуть не упав. Все сгрудились на лестнице подальше от окна.
Кузьма сразу забыл о трупах в квартире. Все его мысли сейчас были заняты крылатым существом, которое парило в небе над городом. Уже год никто их не видел здесь. А теперь они появились снова.
Загудела сирена. Басовитый рёв разносился над пустыми, чахлыми кварталами, над неработающими заводами, над бескрайней, необузданной тайгой.
***
Вечер. Солнце ползёт к горизонту. Часы на стене не тикают. Молчат, замерев на отметке без одной минуты двенадцать. Сломаны. Телевизор исправен, но Кузьма давно не включал его – смотреть там последние годы нечего. Работал лишь один канал, на остальных – помехи. От компьютера тоже толку мало. Интернет отсутствовал уже несколько лет, хотя роутер отголоском былых времён по-прежнему висел над входной дверью.
Кузьма стоял в большой комнате собственной двухкомнатной квартиры и смотрел в окно. На пустой детской площадке рядом с заросшей травой песочницей раскачивались качели. Сами собой. Без какого-либо постороннего усилия. Если открыть окно, будет слышен их безнадёжный скрип, который вот уже пять лет разносится над двором.
Это началось в тот день, когда Кузьма отнёс на костёр синюшное тельце своего двухгодовалого сына. Он умер позже матери на целую неделю. Кузьма наблюдал смерь обоих. А потом они сгорели на похоронных кострах, поднимающиеся до самого неба. Много людей за те полгода, пока бушевала болезнь, отправились в мир иной. В некогда стотысячном городе осталось едва ли пять-шесть тысячи жителей. Кузьме хотелось верить, что это сон. О, как бы он хотел проснуться!
И тогда же качели начали свой бесконечный полёт. Они ни на день не прекращали движение, а если их кто-то останавливал, каждый раз возобновляли ход. Прошли годы, и Кузьма привык к этому бессмысленному маятнику за окном.
Сирена давно перестала выть. Военные, сидевшие на ГЭС, долго стреляли, а потом всё смолкло. Конец смены прошёл без происшествий. В основном возились с трупами в квартире. Карабин забрали и отправился в оружейную. Он принадлежал убитому отцу семейства. Покойнику оружие больше не понадобится, а вот дружине очень даже пригодится.
А теперь Кузьма стоял в своей квартире возле окна, смотрел на самодвижущиеся качели и думал о том, как ему всё это надоело. Позавчера – пьяная драка, неделю назад – ограбление, две недели назад – поножовщина. И так три года. Народ звереет от пустоты, сходит с ума, и с ними со всеми надо разбираться. Никаких нервов не хватит.
Тогда же, две недели назад, что-то бахнуло в заброшенной ещё в девяностых воинской части на выезде из города. Кузьма помнил, как с друзьями туда забирался в детстве. Мальчишкам ужасно нравилось лазать по пустым казармам и складам, но по сути, ничего особенного там не было.
Однако последние годы в части той стали происходить странные вещи: то что-то взорвётся, то стрельба раздастся, то донесётся звук мотора из-за ограды. Поначалу многие пытались узнать, что там творится, но те, кто заходил туда, не возвращались. А потом народ как-то позабыл об этом загадочном месте, и в части тоже вроде бы всё успокоилось. Но две недели назад опять грохнул взрыв.
Больше всего Кузьма сейчас злился на Валеру за то, что тот велел вести переговоры с Поролоном. И теперь Кузьму грыз мерзкий червь вины, хотя казалось бы, что можно было сделать в данных обстоятельствах? Кто мог убедить бухого идиота, которому чёртики мерещатся, отпустить заложников и бросить оружие? Разговоры тут бесполезны. В них вообще редко есть прок.
«Уехать бы куда-нибудь, – думал Кузьма. – В Иркутск хотя бы. Там народу побольше живёт, и всякой херни не происходит. А здесь… А что здесь? Гиблое место. Безнадёжное. Никаких перспектив, никакого смысла».
Ещё и крылатые снова повадились. В первые годы после эпидемии они в небе постоянно мелькали. Месяца не проходило, чтобы не утаскивали кого-нибудь. И сирена часто выла, и зенитки палили со стороны ГЭС. Да и не только здесь такое происходило – крылатые были много где, и везде людям от них отбиваться приходилось. Но последний год их почему-то никто не видел. Теперь же опять появились.
Кузьма уже давно хотел уехать, да всё никак собраться не мог. Вроде бы и безнадёга вокруг, а вроде бы и привык. Куда ехать-то? В неизвестность? Раньше, до эпидемии, все в Москву рвались, а сейчас, поговаривали, что там и не осталось никого – только крылатые. Будто бы они всех сожрали.
Первый год телевидение, радио и интернет работали, как обычно. Тогда было много новостей из Москвы, Питера, других крупных городов. Какие-то уличные беспорядки, перестрелки, столкновения с полицией и военными– всё это происходило повсеместно. А потом внезапно прекратилось.
Вначале пропали интернет и мобильная связь, затем отрубило все телевизионные каналы, радио тоже перестало работать. Где-то через месяц включился один федеральный канал, вот только крутили там в основном кино и какие-то старые концерты. В редких новостях ничего примечательного не было. Если судить по ним, жизнь на планете совсем не изменилась даже после гибели девяноста пяти процентов человечества. А главный редактор газеты, в которой тогда работал Кузьма, как-то раз заметил, что один из новостных репортажей передавали ещё до эпидемии.
В общем, доверие это всё не вызывало, и потому ходили самые разные слухи о том, что происходит на остальной территории страны и вообще в мире.
А потом Кузьма ушёл из редакции. Надоело сидеть целыми днями в офисе и копаться в бумажках. Работы почти не стало, а вместо неё появилась непреодолимая, зубодробительная скука, от которой хотелось на стену лезь.
«Зато сейчас веселья хоть отбавляй. Каждую неделю чьи-то мозги на стенах наблюдаю», – с досадой подумал Кузьма.
Защёлкал замок входной двери. В коридоре послышалось шуршание пакетов и одежды. Жанна вернулась с работы.
– Приветики. Ты уже дома? – Жанна заглянула в зал. – Сегодня сирена выла, ты слышал? Не знаешь, что случилось?
– Один крылатый прилетал, – проговорил Кузьма, предчувствуя шквал вопросов.
– О боже! Значит, опять они. Ты его видел? Надеюсь, вы спрятались? Интересно, с чего бы это… Год же не было.
– Не знаю. Давай не будем об этом. Как видишь, со мной всё хорошо.
– Это главное. Ладно, как хочешь. Пойду ужин готовить, – легко согласилась Жанна и убежала на кухню.
Жанна работала в администрации. Крылатый появился в разгар рабочего дня, и его, наверное, мало кто видел. Да и Кузьма с Саней не заметили бы, если б не глазастый Валера. Существо, похожее на большую птицу, летело вдали, возможно, даже за городом. Впрочем, сирену всё равно услышали бы…
Жанна уже год жила в этой квартире. Кузьма был не против. Ему нравилась эта девушка. Милое личико, острый носик, пышные каштановые волосы, стрижка каре. Несмотря на то что мир катился в пропасть, Жанна следила за своей внешностью: посещала единственный оставшийся в городе салон красоты, красилась каждый день, покупала одежду, когда в магазин завозили что-то новенькое. Так она поддерживала в себе интерес к жизни.