Числа. Трилогия (сборник)

Жук развернулся ко мне:
— А ты у всех видишь числа?
Я снова опустила глаза в землю. Знала же, что без этого не обойдется.
— Да, если гляну в глаза.
— Значит, ты и мое знаешь, — произнес он тихо. Я промолчала. — И мое знаешь, — повторил он настойчивее.
— Да.
— Блин, чел, я сам не пойму, хочу я его знать или нет. — Он бухнулся на землю, скорчился, обхватил голову руками.
«Только не спрашивай, — взмолилась я про себя, — никогда не спрашивай, Жук».
— А я тебе и не скажу, — ответила я быстро. — Не могу. Это нечестно. Я никому не говорю.
— В смысле? — Он смотрел на меня в упор. И когда глаза наши встретились, число всплыло опять: 15122009. Мне захотелось выдрать его из головы, уничтожить, будто я его никогда и не видела.
— Если я тебе скажу, у тебя точно крыша съедет. Ни к чему это.
— А если кому осталось совсем недолго? Будет человек знать — успеет сделать то, что всегда хотел сделать.
Я с трудом сглотнула:
— Да, но это как жить под смертным приговором, верно? С каждым днем все ближе и ближе. Ну, нет, чел. Никого нельзя заставлять жить с таким.
Вот только все мы так и живем. Каждое утро просыпаемся — и знаем: мы на день ближе. Только сами дурим себя, что ничего такого нет.
Жук вскочил, поскреб в затылке, столкнул еще пару камешков в воду.
— Мне нужно подумать. Ты меня совсем заморочила. — На соседней улице взвыла сирена. — Давай, сматываем отсюда.
Я протянула ему куртку, и мы зашагали вдоль канала. Под ногами хрустел гравий, мы проходили мимо изрисованных граффити стен. Дома вокруг были по большей части обшарпанные, но попадались и свежее отремонтированные, в которых открыли офисы, рестораны и бары — островки блеска в море запустения. Чем дальше мы уходили, тем тише становился вой сирен, вокруг повисла странная тишина, будто бы весь мир взял и остановился.
Ближе к своему району мы выбрались на главную дорогу. У витрины магазина, где продавали телики, стояло несколько человек, мы тоже остановились. Дюжина экранов, на всех одно и то же.
«Лондонский глаз» не вращался. Один сектор был выломан, будто от колеса откусили кусок; одна кабинка разрушена полностью, соседние помяты и перекручены, на земле кучи мусора. Только это был не просто мусор, а погибшие люди и их вещи. Камера помедлила на куске голубой материи — остатках чьей-то куртки, что-то заколыхалось на ветру: краешек плетеной сумки, разодранной взрывом. По низу экрана бежали слова: «ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ АТАКА НА „ЛОНДОНСКИЙ ГЛАЗ"… ЧИСЛО ПОГИБШИХ И ПОСТРАДАВШИХ ПОКА НЕ ИЗВЕСТНО… ПОЛИЦИЯ ПРОСИТ ПРОЯВЛЯТЬ БДИТЕЛЬНОСТЬ: ВОЗМОЖНЫ НОВЫЕ ПРОВОКАЦИИ…»
Мы простояли там целую вечность. Жук все повторял у моего плеча:
— Охренеть, чел. Блин горелый!
Новости повторяли снова и снова, сопровождая все теми же кадрами. Я стояла и чувствовала, как в желудке что-то вздымается. Попыталась сопротивляться, но в конце концов пришлось уйти в темный уголок и освободиться: кисловатая масса хлынула изо рта на землю.
Жук разыскал меня:
— Ты нормально, чел?
Я откашлялась, сплюнула, пытаясь прочистить рот.
— Да, — сказала я. Вытащила из кармана салфетку, утерлась. — Жучила?
— Ну?
— Я ведь могла что-то сделать. Знала ведь — что-то случится. Могла их предупредить, уговорить остановить эту фиговину. Ну, не знаю.
— Ну ладно, остановили бы, все ринулись бы к метро, а там бы рвануло?
Наверное, он прав. Так или иначе, сегодня был предначертанный им день: и японцам, и старушке, и парню с рюкзаком. Но меня придавливало к земле это чувство, чувство, что я могла что-то изменить.
— Пошли ко мне, — предложил Жук.
— Не знаю. Ладно.
Мне хотелось в какое-нибудь спокойное место. Тут бы сказать: «Ладно, я домой» — только у меня не было своего дома.
Вдруг я вспомнила про Сью, про полицейских — это еще большой вопрос, что меня ждет у Карен. Да, уж лучше сейчас к Жучиле.
Мы дотащились до Карлтон-Виллас, вошли. На обычной табуретке Вэл не было — она сидела в гостиной перед большим телевизором. Увидев нас в дверях, она приподнялась.
— Терри, ты? Ах!.. — Она рухнула обратно в кресло. — А я тут психую с тех самых пор, как сообщили о взрыве. Вы— порядке?
 
Жук нагнулся и, как обычно, чмокнул ее в щеку, потом облапил и, согнув ножищи, присел перед бабушкиным креслом. Крепко прижался.
— Вы ведь были там, да? — спросила Вэл. — Я знала. Знала. — Одну руку она положила ему на спину, другой притиснула к себе его голову, зарывшись желтыми от никотина пальцами в его курчавые волосы. — Ну ничего. Главное, ты, сынок, цел.
Я топталась у двери, понимая, что вообще-то сцена не для чужих глаз. Примерно через минуту Вэл посмотрела на меня:
— Иди поближе. Садись, лапа. Ты, похоже, перепугалась. — Я села с ней рядом, она взяла меня за руку. — Как же я рада вас обоих видеть.
Жук высвободился, сел на пятки. Потер запястьем глаза, но я успела заметить, что в них блестят слезы.
— Мы как раз перед тем там и были, баб. Я немножко распсиховался, потому что у нас не осталось денег прокатиться, а Джем… она… — Он замялся, бросил на меня быстрый взгляд. — Она сказала, что не до того, нужно сматывать. Мы были на Хангерфордском мосту, когда эта штука взорвалась. Мы всё видели. Всё видели, бабуль.
— Значит, ты его спасла. Ты спасла моего мальчика. — Она схватила обе мои руки, заглянула мне в глаза. — Спасибо. Спасибо, что привела его живым. Он, конечно, хулиган, но для меня — самая дорогая кровиночка. Спасибо.
Я не знала, что ответить.
— Нам просто повезло, — пробормотала я, но Жук на это не повелся.
— Ничего не повезло. Она меня спасла, бабуль, именно так, как ты говоришь. — Я бросила на него строгий взгляд, но шок и облегчение от того, что он опять дома, развязали ему язык. — Она как ты, баб. Она знала: что-то случится.
Я попыталась встать, но Вэл еще крепче вцепилась мне в руки.
— Ты что-то почувствовала? Что именно?
Я мотнула головой:
— Что-то такое, сама не знаю. Что случится какое-то несчастье. — Глаза ее так и сверлили меня, она сидела и ждала. Сердце у меня колотилось как бешеное, кровь била по ушам, оглушала. — Я знала, что многие погибнут.
Вэл тихо выпустила воздух, будто до того долго не дышала.
— Я знала, что в тебе что-то есть, — произнесла она негромко. — Знала, что у тебя дар. — Она так и держала мои руки, слегка встряхивая, точно пытаясь меня успокоить. — Ты не просто так появилась здесь, Джем. Ты спасла моего Терри. Благодарю тебя.
Глаза ее сверкали, а я подумала: «Все ты не так поняла. Жук мог никуда и не бегать — он бы все равно сегодня не умер. Может, был бы ранен, и от этого я его спасла, но он бы не умер. А спасти его я не могу. Очень хочу, но не могу, ему осталось недолго, а потом ты скажешь, что это моя вина».
Но я не могла сказать ничего такого, не могла открыть, что ждет Жука в будущем. Поэтому я перестала вырываться, мы все — Жук, Вэл и я — затихли, а диктор на телеэкране сообщил, что полиция разыскивает двух молодых людей: за несколько секунд до взрыва видели, как они убегают от колеса. На обоих джинсы и куртки с капюшонами, рослый чернокожий юноша и маленькая белая девушка.
У меня подвело живот. Вчерашние неприятности показались мне ерундой. Теперь мы с Жуком вляпались по самые уши. Мы все переглянулись,
Вэл крепко сжала мою ладонь одной рукой, а другую протянула Жуку.
— Вы ничего не сделали. Против вас ничего нет, — сказала она твердо.
Только нам обоим и раньше приходилось иметь дело с полицией, там не станут слушать байки про сверхъестественные способности. Жук через бабушкину голову посмотрел на меня, и я прочла его мысли. Нельзя просто сидеть и ждать, когда нас заберут. Надо бежать.
  
11
 
— Так, слушай, я уйду ненадолго, по делам надо, я тебе уже говорил, а как вернусь — сразу сваливаем.
— Но…
Я попыталась возразить, но Жук не стал слушать:
— Нам нужны деньги, верно? Пока меня нет, собери жратвы на дорогу.