Тебе назло (СИ)

— Боже мой, — пробормотала я. — Извините. — И всё-таки добавила: — Вы бы хоть дверь запирали, что ли. Вдруг бы Ванька прибежал?
— Ты уйдёшь или нет? — рыкнул папка и одеяло на себя и Нику натянул.
Я и так-то смотрела в пол уже с полминуты, а тут дверь сразу захлопнула, и вдруг от смеха фыркнула. И этот человек мне с Завьяловым целоваться запрещает!
Я так и не дождалась, когда Ника или папка спустятся к завтраку. В одиночестве выпила кофе, съела тост, в задумчивости потаращилась на часы, и решила, что разговор об отъезде никуда не убежит, и, вызвав машину, отправилась в город. Работать вроде как. Ведь у меня ещё практика у Лёвы!
В холле гостиницы царило уже привычное оживление. Кивнув охранникам на входе, я заглянула в кафе, просто из любопытства, и непонятно почему почувствовала удовлетворение, увидев, что больше половины столиков занято, не смотря на ранний час. В основном посетителями являлись молодые люди, студенты, некоторые из них приходили с ноутбуками, кто-то работал, кто-то учиться пытался, другие же попросту бездельничали, болтая и развлекаясь. Я понаблюдала за происходящим минуту, а потом направилась в противоположную сторону, через холл, к лифтам.
— Доброе утро, Василиса Аркадьевна.
— Доброе. — Я улыбнулась попавшемуся встреч охраннику. — Завьялов приехал?
— Да, он у себя в кабинете.
— Очень хорошо. Спасибо.
Шкала моего настроения подскочила до предельной черты. Я даже у большого зеркала приостановилась всего на мгновение, без всяких дополнительных подтверждений уверенная в своей неотразимости этим утром.
— Привет.
Я обернулась на знакомый голос, а увидев Оксану, постаралась не показать ей своего недовольства. Нашла же момент ко мне подкрасться, чтобы настроение подпортить.
— Привет, — отозвалась я, и снова к зеркалу повернулась, волосы за ухо заправила.
Оксана за мной наблюдала, потом поинтересовалась:
— Тебя поздравлять?
— Смотря с чем.
— Ну как, добилась своего. Свадьбу расстроила, Генку к рукам прибираешь.
Я на будущую родственницу посмотрела, быстрым взглядом окинула её униформу.
— Тебе на рабочее место не пора?
— У меня перерыв, пятнадцать минут.
— Какое несчастье.
Оксана смотрела на меня с лёгкой усмешкой, потом руки на груди сложила.
— Все только и говорят о тебе и Генке. Вам это нравится, что ли?
— Не нравится. Но нам, знаешь ли, всё равно. Не говорите. Ты же сама первая сплетни и распускаешь, я уверена.
— Я?
— А кто? Ты у нас любительница языком потрепать. — Я повернулась к ней. — Слушай, а ты со Светой на самом деле подружилась, или вы друг другу моральную поддержку оказываете?
— Она моя подруга. Она с моим мужем училась вместе, в школе.
— Да ты что? — Я искренне заинтересовалась этой информацией. — А ты у неё жениха не уводила, нет? А то вдруг у девушки судьба такая, а мы ещё и издеваемся.
Оксана только головой покачала, глядя на меня достаточно выразительно.
— Она Генке куда больше подходит, чем ты.
— Это вашей семье она подходит больше, чем я, а не Генке. А уж с ним я как-нибудь сама договорюсь. — Широко улыбнулась. — Маме привет передай. А я пойду любимого проведаю. Он скучает, сам мне об этом час назад по телефону сказал.
— Ты что, всерьёз думаешь…
— Пятнадцать минут ещё не прошли? Работать, Оксана, работать.
Я намеренно к ней спиной повернулась и направилась к лифту. Тот как раз призывно распахнул двери, и я вошла в кабину, лёгкой улыбкой поблагодарив импозантного мужчину, который вежливо пропустил меня вперёд. Продолжала улыбаться, старалась спокойствие сохранять, но внутри всё клокотало от злости. Ох уж эти родственники!..
В кабинете Завьялов оказался не один. Обсуждал что-то с начальником охраны гостиницы, серьёзным мужчиной лет пятидесяти, и когда я в кабинет вошла, оба замолкли на секунду. Я коротко улыбнулась, давая понять, что не собираюсь мешать, прошла к дивану, а Генка тем временем выдал последние инструкции и подчинённого отпустил. Мне на прощание кивнули, я сказала:
— До свидания, — уверенная, что не увижу этого человека сегодня, и руки на спинку дивана положила, раскинув их в стороны, когда мы с Генкой, наконец, наедине остались. Смотрела на него с удовольствием, уже успев позабыть расстроивший меня разговор с его сестрой. Просто смотрела на Завьялова, который ещё что-то быстро писал в ежедневнике, и улыбалась. — Гена.
— М-м?
— Ты по мне соскучился или нет?
Он кинул на меня быстрый взгляд, оторвавшись от своих записей, усмехнулся.
— А ты по мне?
Я туфлю с одной ноги скинула и подтолкнула её в сторону Завьялова.
— Что ты там пишешь?
— Работаю.
— Да-а? — Я вторую туфлю скинула, принялась расстёгивать пуговицы на лёгкой кофте.
— Ты с Никой поговорила?
— Нет, — порадовала его я. — Она… оказалась занята.
Генка совершенно неподобающим образом фыркнул.
— Чем это? Макияж делала?
— Нет. С папкой мирилась.
Эта новость его заинтересовала, Генка глаза от ежедневника поднял, на меня взглянул и одну бровь приподнял. А я кивнула.
— Да. Я решила, что буду на чужом опыте учиться запирать двери. — Пальцем на дверь указала. — Запирай.
Последние мои слова Генка, кажется, пропустил мимо ушей.
— Застукала их, что ли?
Пришлось признаваться.
— Не могу сказать, что сильно удивилась, но определённый стресс испытала. От неожиданности, наверное. И вот думаю теперь, может мне на чувстве их стыдливости сыграть? Скажу папке, что мне нужно успокоиться, пережить, принять это… А ты меня свозишь в дом отдыха на пару дней, чтобы я отвлеклась и забыла. — К тому моменту, как я договорила, как раз расстегнула последнюю пуговицу, Генка за мной наблюдал, а потом громко рассмеялся. Поднялся из-за стола и прошёл к двери, ключ в замке повернул.
— На каком чувстве ты играть собралась? Стыда?
Я тоже рассмеялась.
— Ну, а что делать?
Он стоял передо мной, уперев руки в бока, и лишь смотрел, сам раздеваться не собирался, даже пиджак не снял. Пришлось руку протянуть, за пряжку ремня Завьялова схватила и притянула ближе к себе.
— Что ты стоишь?
— Да не знаю, думаю. — Он на дверь обернулся. — Может, ко мне поедем?
— Я не могу, мне к Лёве надо. Да и вдруг папка приедет, и ему сообщат, что мы вместе уехали. Он же меня под домашний арест посадит.
— Вась, твой выбор ему определённо не нравится.
— Конечно, не нравится. — Я ремень его расстегнула. — Разве он может единственной дочери в мужья себя пожелать? А даже Ника говорит, что вы одинаковые.
Генка сделал страшные глаза, но пиджак, наконец, снял, на стол его кинул, а потом ко мне наклонился. Я сама его поцеловала, обняв одной рукой за шею, и даже застонала от удовольствия, получив в ответ не благоразумный поцелуй, а такой, что меня сразу жаром изнутри окатило.
— Надо придумать что-то, — проговорила я сбивчиво между поцелуями. — Дать ему понять, что уже поздно… нравственность мою блюсти. — Я голову откинула, чтобы Завьялову было удобнее меня поцеловать. — Иначе я тоже долго не выдержу. Какой там год…
Генка на локте приподнялся, в лицо мне заглянул.
— Вот как ты умеешь выбрать момент для разговоров, я прямо удивляюсь.
Я рассмеялась и притянула его обратно.
— Всё, молчу.
Дверь мы открыли только через час. Но что этот час для меня значил! Я прямо душой отдохнула. Мы ещё на диване полежали, обнявшись, я всё вслух рассуждала о том, как бы нам завтра сбежать в дом отдыха на выходные, Генка по большей части молчал, мне даже показалось в какой-то момент, что дремал, но выглядел довольным и сытым, что ли. Я голову к его груди склонила, поцеловала, а потом щекой прижалась. И попросила:
— Не дари мне больше цветы.
Завьялов фыркнул от смеха, но глаз не открыл.
— Вообще?
— Сейчас мне очень хочется сказать, что да.
Когда я себя в порядок привела, Генка дверь открыл, а потом руку мне протянул, чтобы помочь с низкого дивана подняться. К себе притянул и снова поцеловал.