Падшие ангелы Мультиверсума
Или, например, выжечь тебе дотла мозг направленным микроволновым импульсом, если твой ЛИК не занесен в список допущенных к пребыванию на борту. Радикальное решение проблемы возможных угонщиков и «русская рулетка» для хозяина «нетопыря». Ведь даже самая надежная система может дать сбой. Бах – и все!
Именно эта непредсказуемая острота ощущений, постоянный медный привкус бурлящего адреналина не давали Владимиру заскучать настолько, чтобы сыграть в эту рулетку последний раз. С полностью заряженной обоймой.
Как-нибудь потом. Когда надоест и это.
Помещенный в специальную люльку из упругих лент, сложивший крылья в предстартовую позицию, «нетопырь» застыл в самом начале пускового желоба. Электромагнитная катапульта, смонтированная в трубе длиной шестнадцать и диаметром три метра, была готова «выстрелить» орнитоптером в любую секунду.
«Внимание, – сказал нежный женский голос в ушах Владимира и Даши. – Приготовьтесь к процедуре идентификации личного кода. Предупреждение: неправомерное проникновение на борт карается высшей мерой воздействия».
– О чем она говорит? – нервно спросила Даша.
– Не обращай внимания. – Владимир опять улыбнулся. – Постарайся не моргать.
«А то чертова машина решит, что ты пытаешься ее надурить, и поджарит твои маленькие нежные мозги».
Ослепительная красная вспышка считывателя. Полторы секунды на обработку информации.
«Добро пожаловать на борт, Владимир. Добро пожаловать на борт, Дарья. Ваши полномочия подтверждены». И тут же вмешивается другой голос, более резкий, мужской. Так и видишь перед собой постаревшего, но все еще крепкого вояку с морщинами вокруг глаз от вечного поглядывания в прицел. «Предполетное тестирование завершено, все системы готовы к работе». Это электронный пилот, штурман и бортмеханик, его в полете приходится слышать чаще всего. Милая дамочка, «стюардесса», как ее зовет Белуга, оживает только при взлете и посадке.
Есть еще третий голос, звучавший в его ушах всего однажды, во время летных учений на федеральном полигоне. Равнодушное, бесплотное бормотание виртуального демона, живущего в управляющих контурах бортового вооружения. Демона-убийцы. Сейчас он дремлет, скованный магической печатью своих хозяев, кодовой пломбой Федерального Контроля,
Ну и пусть. Владимиру с Дарьей хорошо и без него.
– Дать обзор, – командует Белуга. – Блокировать шлем-один, полное управление на шлем-два. Отключить голосовые команды.
((Подача команд голосом отключена, – ласково нашептывает ему «стюардесса». – Управление с ЦИКЛОПа-один блокировано. Управление передано ЦИКЛОПу-два. Приблизительное время зрительной адаптации составляет двадцать три секунды».
Изображение врубилось секунд через восемнадцать. Ощутив себя висящим в пусковом туннеле, Владимир пережил давно ставшую привычной дезориентацию, когда, чтобы посмотреть в разные стороны, не надо крутить головой. Достаточно просто посмотреть.
В такие минуты он даже жалел, что не был теком и не мог в полной мере испытать всех ощущений, сопутствующих обратной связи с орнитоптером. Ведь как это было бы, наверное, чудесно: почувствовать дрожь нетерпения, пронизывающую текстолитовые крылья, напряжение синтетических мышц, дремлющую мощь реверс-моторов. Но в его мозгу, до обиды натуральном комке серого вещества, не содержащем в себе даже вживленного базиса, не было соответствующих рецепторов, чтобы принять, обработать и ретранслировать подобные сигналы.
Все, чем ему приходилось довольствоваться, – это совершенная и абсолютно трехмерная аудиовизуальная проекция. Увы, всего лишь жалкое подобие настоящего эффекта присутствия, которым мог насладиться любой банковский клерк и любая «крыса». Он, владыка Небес, седлающий на Олимпе своего ездового «нетопыря», не мог.
И это временами приводило его в ярость.
«Произведено обновление метеорологических данных, – радостно сообщила стюардесса. – Скорость ветра составляет четыре метра в…»
– Заткнись! – заорал Белуга, – Старт!
Машина продолжала безмятежно болтать, и он вспомнил, что заблокировал голосовое управление, опасаясь брякнуть что-нибудь в разговоре с Дашей. Вот дерьмо! Где теперь этот хренов курсор?!
((Будьте добры, проверьте надежность пристяжных креплений, – шепчет голос в Дашином шлеме. – Соблюдайте осторожность во время стартовых перегрузок. Желаю вам приятного полета».
Когда выброшенный из трубы орнитоптер почти достиг верхней точки взлетной траектории, Владимир включил обзор Дашиного ЦИКЛОПа.
И спустя двадцать секунд сверкающий, крутящийся, вставший на свою хрустальную голову мир обрушился на Дашу. Завертелся с ней под ее оглушительный визг, рухнул куда-то вниз, и на смену ему пришло небо.
Нет, Небо. Огромное, бесконечное, так не похожее на все, что она видела до сих пор, даже глядя в окно их спальни или гуляя по спиральным верандам их дома. Это Небо было свободно. Оно не знало оконных рам и рамок, заданных ему щербатым городским горизонтом. Оно было равнодушно, потому что вечно. Оно было прозрачно и вместе с тем непроницаемо. Оно было.
– Боже! – вздохнула Даша и держала в себе этот вдох, этот кусочек Неба, все время, пока они падали в него.
Все снова перевернулось, и они стремительно полетели к земле, удаляясь от Неба, и это тоже было по-своему прекрасно, хотя и страшно. Не в силах выдержать зрелища мчащихся ей навстречу антенн и шпилей, Даша закрыла глаза, но это ни к чему не привело. ЦИКЛОП безжалостно вводил картинку через зрительные нервы, подгоняя ее заодно под скорость нормального восприятия.
В сочетании с паническими сигналами вестибулярного аппарата это можно было выразить одним словом:
ПАДЕНИЕ!
Но Даша удержалась от нового крика. Она знала: Владимир прощает людям все, кроме предательства и слабости. «Тем, кто слаб, не место в моей стае», – говорил он.
И сейчас, Дарья была в этом уверена, он внимательно следит за ней, подвергнутой этому маленькому испытанию. Отчасти ради секундной прихоти, отчасти чтобы убедиться. Есть ли в ней еще сила? Достойна ли она места рядом с ним? Может ли он ей доверять? Выдержит ли она то же, что и он?
Даша очень хотела быть рядом с ним. Сегодня, завтра, всегда. Поэтому, чтобы не разочаровать Владимира, не обмануть его ожиданий, она молчала, душила крик в себе изо всех сил, до крови кусая губу и ломая ногти о ладони. Небеса Города неслись им навстречу, грозя превратить это затянувшееся испытание в трагедию, а их разделенные прозрачной переборкой тела в кровавую пыль и кружащийся пепел.
«Внимание, достигнут критический предел снижения, – можно поклясться, что старый вояка обеспокоенно грызет пожелтевший ноготь. – Рекомендуется экстренное торможение и выход из пикирования».
– Ты боишься смерти? – пробился сквозь его брюзжание ровный голос Владимира. – Ты боишься, Даша?
– С тобой – нет, – честно ответила она.
И задохнулась от навалившейся перегрузки. Белуга включил наконец реверс-моторы,
Торможение. Перевод крыльев в летное положение. Установленный предел размаха четыре метра. Ориентация по восходящему воздушному потоку. Боевой режим. Полное волновое и оптическое экранирование,
«То, что ты слышишь сейчас, – это не мой голос. Акустическая симуляция внутренней связи, возбуждающей сигналы в твоих слуховых нервах. Это необходимо, чтобы мы и дальше могли оставаться незамеченными.
Молчи. Я знаю, ты хочешь спросить: кем? Всеми.
У каждого клочка Небес есть свои хозяева, и они очень не любят непрошеных гостей. Этим, непрошеным, плевать на законы гостеприимства. Они суют повсюду любопытные носы, камеры, микрофоны и датчики. Взламывают сервера и лабораторные сейфы, при случае оставляя вместо украденного пару-другую бомб.
Поэтому каждый заботится о своей безопасности. Видишь, вон там, на карнизе? На них указывает красный маркер. Это «гарпии», автономные устройства поиска-уничтожения. А еще ниже, между лепными украшениями, лидар, по сигналам которого они ориентируются.