Падшие ангелы Мультиверсума
– Работает все, – с достоинством отозвался голос. – То, что перегорает окончательно и не подлежит восстановлению, сразу оказывается на свалке.
«На свалке? А это тогда что?» – хотел спросить Антон, но передумал. Оракул мог оказаться безобидным, выжившим из ума собирателем мусора, но его ближайшие ученики если и были сумасшедшими, то отнюдь не безобидными.
– Простите, – сказал Глеб с удивлением. – Но где вы?
Его сканеры, шаря среди нагромождений электронного антиквариата, отказывались обнаружить что-то живое. Неужели сбоили из-за интерференции полей?
– Пожалуйста, идите направо, – попросил голос. – Там будет небольшой проход, вам по нему до конца.
Нельзя сказать, что у Глеба не возникли догадки. Возникли. Но на полное понимание его сразу не хватило. Оставались еще вещи, которые он трезво относил к разряду бредовых слухов.
Как оказалось, зря.
– Отвечая на твой вопрос, Глеб, в этом ящике я повсюду, – раздался голос из пары динамиков. Витой кабель соединял их со звуковой платой «Yamaha», торчащей из раскрытого корпуса. – Но беседуют обычно со мной здесь.
Здесь – это на небольшом пятачке, где на полу валяются два пенопластовых сиденья-подушки и стоит «башня» без кожуха, ощетинившаяся разнообразной периферией. На специальной подставке «глаза» – две цифровые видеокамеры и «уши» – направленный в сторону сиденьев микрофон. Еще здесь есть старый лазерный принтер «Epson» с вложенной пачкой бумаги и мигающим огоньком готовности.
– Это… это и есть Оракул? – с глупым видом спросил Антон.
В динамиках хихикнуло.
– Оракул – это я, – сообщил электронный голос. – А то, что вы видите, – это его, мое, так сказать, материальное воплощение. Согласитесь, было бы неуютно общаться напрямую с грудой вышедшего из употребления железа. А так и мне значительно удобней. В этом месте я вижу и слышу лучше, чем в любом другом.
Хакер прищурился, глядя между рядами включенных системных блоков.
– Дешевка, – подвел он итог. – Ты сидишь в соседнем ящике с микрофоном и клавиатурой на коленях, притворяясь ожившей программой или еще чем. На такую херню уже никого не купишь, приятель, лучше завязывай с этими играми. На Дне я встречал умников и покруче. Обычно их топили в отходах. Знаешь, берется такая жестяная бочка…
– Быстро соображаешь, – перебил его Оракул. – Быстрее тех доверчивых ребят со «стигматами», которые вас сюда привели. Но не об этом речь. Если я тебе скажу, что в целях моей безопасности этот Храм сейчас вообще никак не соединен с внешним миром, ты, наверное, не поверишь. Времени на то, чтобы дать тебе осмотреть все и убедиться в этом самому, у нас нет. Поэтому мне придется явить тебе, неверующему, чудо.
– Жду с нетерпением.
– Так, так, так, – забормотал Оракул, – посмотрим. Антон Зверев, год рождения, ЛИК, группа крови… это неинтересно… школа.., не окончил… агентство быстрого найма «Саян», «Срочная доставка», трехнедельные курсы оператора погрузочно-разгрузочных автоматов, стриптиз-бар «Малинка»… ого, неплохо для несовершеннолетнего… эскорт-услуги по объявлению, Дом Виртуальных Удовольствий «Ручей»…
По лицу Антона ползли малиновые пятна.
– Тут у нас провал, ага… реабилитационный курс в клинике Седова. Нет, это все ерунда. Посмотрим, нет ли чего поинтересней.
Громко гудели захлебывающиеся от пыли вентиляторы.
– Нашел! – радостно известил Оракул. – Я вкратце, если ты не возражаешь. Двадцать восьмой год. Букмекерский Цех Семеновых, махинации с квотами и выигрышными линиями. Тот же год, Федеральная Сберегательная Касса, округление остатков на текущих счетах. Двадцать девятый. Подложные заказы Ювелирному Цеху Гуревичей. Порча бухгалтерской отчетности Картеля «Качественные и Новые Товары». Похищение электронной документации из виртуального офиса «Банка Реальной Инициативы». Однако!
– Хватит, – сказал Антон, сжимая зубы.
– Почему же? Так, в тридцатом у нас тишина, зато тридцать первый! Одни имена чего стоят: «Импориум-трансфер», «Глобальные коммуникации», «Трехмерные сновидения». Понемножку, пока на подхвате, но наш «крысеныш» выползает на корпоративный уровень. Тридцать третий, первая настоящая работа – ТПК «Атлант». Крошечная блоха на теле титана, но ведь успела же соскочить, не пережрав, не лопнув!
– Хватит! – заорал Антон.
– Да, здесь чувствуется опытная направляющая рука, – не обращая на него внимания, продолжал Оракул. – Баграт, земля ему пухом, всегда пригребал к своей кормушке лучших сосунков, засранец. Наш герой исключение, обычно у доброго толстяка сгорали за год, ложились мертвым грузом на Дно.
Антон, твердея лицом, шагнул вперед, намереваясь обрушить стойку с динамиками. Рука Глеба опустилась ему на плечо, смиряя порыв.
– Будем считать, что чудо явлено, – сказал рыцарь. – И перейдем к делу.
– Ах, Лейтенант. – В загроможденных ветхой аппаратурой проходах зашуршал неживой смех. – Можно я опять буду тебя называть так? Ты все так же немногословен, человек не слов, а дела. Я помню, как на дне рождения Ирины ты сидел в форме, особняком от нас, полуштатских, «очкариков». И, поднявшись, вместо длинного тоста, который все ждали, не сказал ничего. Посмотрел ей в глаза, поцеловал край бокала и выпил до дна.
– Кто ты? – спросил Глеб, делая шаг вперед. Теперь он собрался перевернуть весь этот Храм вверх дном. – Ты был там?
– Конечно. Мы сидели напротив. Слева от меня был наш главный физик, Васильев, ты его должен помнить. Морщинистый такой дядька. Он тогда подвыпил, разоткровенничался, чего за ним не водилось. И шепнул мне по секрету, имея в виду тебя, понятно. «Убийца с мозгами гораздо хуже безмозглого. Опаснее». Он думал, бедняга, если объявят зачистку, стрелять в затылок ему будешь именно ты. А вышло по-другому.
– Я слышал, что он сказал, – протянул Глеб. – Теперь вспоминаю.
«Акустика у меня тогда уже была улучшенная, активные усилители, шумовые фильтры. Для пьяного шепота достаточно. Вполне. Но больше никто… я и…»
– Ты? Николай Токарев? Рыбак?
– Ну что, Лейтенант? – ответил вопросом Оракул. – Чудо свершилось?
Тот вечер был в краденой памяти Георгия,
Тихая музыка, мягкий свет, вкус пряного сыра и вина на языке. Очаровательные девушки из группы связи. Почему-то под началом Токарева работали исключительно такие, молодые и яркие («Завел себе цветник», – осторожно, вполголоса острили в курилке, всерьез связываться с Рыбаком никому не хотелось). Они враз пьянели, громко смеялись старым анекдотам и ласково ослабляли галстук недоступному начальнику экологической секции.
Не такому уж недоступному, если честно. Одну из них, высокую беловолосую Дину, весь вечер касавшуюся его под столом гладкой обнаженной коленкой, он подвез домой после всего. И, глубоко заглянув у двери во влажные зеленые глаза, остался у нее до утра.
Жаль, совсем расслабиться так и не получилось. Не только потому, что трижды за эту ночь звонила «ракушка» и срывающийся голос жены требовал немедленно приехать, иначе она покончит с собой. К этому он привык, не обращал на ее выходки внимания. Опасаться было нечего. После того как она действительно попала в реанимацию, проглотив лишний десяток снотворных капсул, ей вживили датчик, снимающий внутренние показания. Сигнал с него поступал напрямую к дежурному врачу. А у того под рукой была выездная бригада спасателей. Сам же Георгий старался пореже бывать дома.
Но в темноте чужой спальни, рядом с чужой женщиной (к счастью, оказавшейся в меру нежной и сверх меры умелой), так похожей во сне на красивую и дорогую e-doll…
Е-куклу или идола, как их называли отечественные продавцы искусственного секса. Послушную невысказанным желаниям игрушку из теплой и шелковистой псевдоплоти. С нейротродами обратной связи на гладких ладонях, припухлых губах, удивительно подвижном языке. И, last but not least, с упругим влагалищем, автоматически подгоняемым подпараметры владельца и вырабатывающим биологическую смазку (новинка! без запаха!).