Чёрный хребет. Книга 2 (СИ)

– Мелочь, – говорит. – Сущий пустяк. Немного мудрости от старейшины, чтобы я смог поумнеть.
– Мудрости?
– Да, крупица знаний от пожившего на этом свете человека.
Звучит так, будто Длехи хочет получить пару советов в жизни: не поднимай тяжести, чтобы не сорвать спину, не ходи на солнце, иначе обгоришь. И никогда, слышишь, никогда не спи с тёщей, даже если она красивее твоей жены.
Однако Трогс глубоко задумался.
– Идёт, – наконец, говорит старейшина.
На столе раскладывают камни. Трогс достаточно изучил правила игры, пока наблюдал за сражением отца и сына. Игроки садятся друг напротив друга и Длехи делает приглашающий жест, чтобы старейшина сделал первый ход.
– Удивительно простая игра, – говорит Длехи. – Но это только на первый взгляд. Стоит немного поиграть и становится ясно, что за бессмысленным движением камней скрывается очень сложная головоломка.
Длехи с Трогсом обмениваются фигурами и Длехи проигрывает. Он отдаёт камень за камнем, будто вообще не следит за игрой. Никакой позиционной войны, никакого просчёта на ходы вперёд, никаких жертв ради дальнейшей атаки. Двигает камни, которые собьют уже на следующем ходу.
– Помнишь, когда мы играли с тобой в последний раз? – спрашивает мужчина.
– Мы никогда не играли в настольные игры, – отвечает старейшина.
– Нет, играли. Это было... сколько... лет двадцать назад? Я заходил в гости, мы напились и резались в манкалу несколько часов к ряду. И я все партии проиграл. Все до единой, даже одну жалкую не смог взять.
На это старейшина никак не ответил. Он лишь молча смотрит в доску и никуда больше. Его совсем не интересует игра и ввязался он в неё только для того, чтобы обыграть Длехи. Как только турнир завершится, староста больше не притронется к шашкам.
– Этот чужак оказался тем ещё сюрпризом, – продолжает Длехи. – Мало того, что три Дара при себе имел, так ещё и вон какие игры знает.
– Единственный сюрприз, что он до сих пор жив, – отвечает старейшина.
Стою за спинами остальных и не знаю, как мне себя вести. Любое неправильное слово может привести к моему телу, болтающемуся на пике. Вот и молчу. Не стоит лишний раз открывать рот, когда не просят.
Майра кладёт руку мне на плечо. От этой молчаливой поддержки мне становится спокойнее.
– А знаешь, кому эта игра точно бы понравилась? – спрашивает Длехи.
– Теряюсь в догадках.
– Моей сестре... Кадне...
Малейший шёпот в толпе прекращается, теперь все следят за игрой в полном молчании. Две группы людей, стоящих отдельно друг от друга, а в середине – стол с двумя игроками.
– Мы с Кадной каждый свободный вечер проводили за настольными играми, даже выдумывали новые. Мы создали столько хороших, увлекательных игр. Некоторые из них я до сих пор помню. Например, такая: мы разделяли доску на два блока, большой и малый, соединённые мостиком. Мы ставили деревянные фишки в маленький блок и отправлялись на большой блок за сокровищами. Во время игры нам предстояло сражаться с бандитами и друг с другом. Набрать как можно больше добычи и вернуться обратно на малый блок, пока мост не упал в воду. Это была такая чудесная игра...
Старейшина с отсутствующим видом сидит на лавке и молча двигает камни. Для меня слова Длехи ничего не значат, но старика, кажется, задевает.
– Помнишь Кадну? – спрашивает Длехи. – Она ещё была твоей женой.
До ответа Трогс не опустился.
– Кадна... у меня осталось о ней столько хороших воспоминаний. Наверное, каждый брат может так сказать о сестре.
Несмотря на улыбку и спокойный тон, с которым Длехи вспоминает сестру, чувствуется, что он на взводе – рана в душе не даёт покоя. Староста сидит, не шевелится. Он сейчас тоже где-то в пучинах воспоминаний, плавает по своему прошлому и представляет, как всё могло сложиться.
– Он говорит о твоей матери? – спрашиваю.
– Да, – отвечает Майра.
Девушка скрестила руки на груди и очень внимательно слушает. Её это не задевает настолько сильно, поскольку она не знала мать так хорошо, как родной брат.
– И какая трагедия с ней случилась, – продолжает Длехи. – Гуляла по скалам и упала с обрыва. Какая трагедия...
 
– Сама виновата, – отвечает старик.
– Может быть, может быть. Если бы она сейчас была с нами, то обязательно выиграла бы этот турнир. Она всегда побеждала в настольных играх, если хотела.
Первую партию забирает Трогс, но Длехи совсем не расстроен. Зрители подходят всё ближе к столу. Постепенно копья, что стояли у стены, перемещаются в руки людей. Теперь все присутствующие вооружены.
– Кажется, я проиграл, – говорит Длехи. – Но это ничего, постараюсь сравнять счёт.
Фигуры снова расставляются на доске. Длехи двигает свою шашку и тут же смотрит куда-то в небо.
– А знаете, что я ещё вспомнил, ребята? Просто небольшая странность, наблюдение. В тот день, когда погибла моя сестра, ей нездоровилось.
– Разве это странность? – спрашивает Трогс.
– Нет, само по себе это ничего не значит. Но вот, что мне интересно. Разве захочет человек с плохим самочувствием так далеко уходить в горы? Обрыв же не близко.
– Решила проветрить голову.
– Да, наверное, – соглашается Длехи.
В окружающей тишине можно услышать каждого жука, что ползёт по земле: ни единого звука от окружающих. Старейшина так сильно склонился над столом, что его подбородок почти касается поверхности доски. Каждое слово Длехи будто бы бьёт его по темечку, заставляя вернуться в сложное для него время.
– Вы ведь бы счастливы вместе? – спрашивает мужчина. – С моей сестрой.
Старейшина бурчит что-то нечленораздельное.
– Знаю, что были. Вы прямо лучились от радости, особенно когда стали жить вместе. Никогда прежде я не видел свою сестру такой счастливой. Но вот ещё одна странность. Я постоянно прокручиваю в голове этот момент, возвращаюсь к нему снова и снова, никак не могу забыть. Когда я видел её в последний раз, она сказала мне всего три слова: «Мне надо отойти». Это не было «Мне надо уйти ненадолго» или «Пойду прогуляюсь». Просто «отойти».
– На что ты намекаешь? – встревает Гамрул.
Длехи смотрит на него с таким презрением, что палач отходит назад.
– Она не собиралась уходить далеко, – продолжает мужчина. – Она собиралась отойти. Как отходят в туалет или к подружке в соседний дом. Просто отойти. Это слово у меня уже...
Длехи стучит пальцем по лбу, будто пытается достать из головы надоедливую песню, которая никак не хочет оставить его в покое.
– Кадне нездоровилось и она захотела ненадолго отойти. И когда она вышла из дома, то направилась вдоль хребта на юг, прямо к обрыву.
– Так всё и было, – подтверждает старейшина безжизненным голосом.
– Да, так всё и было. Женщина, которая плохо себя чувствует, в одиночку отправляется на очень дальнюю прогулку в опасное место...
Окружающие люди сжимают копья, некоторые держат их двумя руками. Кровопролитие настолько близко, что я почти чувствую вкус железа во рту.
Этот турнир по шашкам затевался как способ позлить старейшину, не дать ему казнить меня, пошатнуть авторитет, но выливается в нечто совершенно иное. Теперь, когда два старых врага сели за один стол, вылезают на поверхность все скелеты, все грязные пятна. В Дигоре люди ненавидели друг друга много лет, но это была застоявшаяся злоба. Каким-то образом мой приход послужил катализатором.
– Но знаешь, что самое странное? – спрашивает Длехи.
Трогс не отвечает. Чувствует нависшую тяжесть и пытается спрятаться от неё вглуби самого себя.
– В тот день, когда мы отправились на поиски Кадны, ты сказал, что видел дарграговца. Черноволосого мужчину с копьём и луком. Ты, должно быть, уже и сам это забыл, но я помню это очень отчётливо. Мы нашли сестру у подножия утёса и тут же обвинили Дарграг.
Какая наглая ложь: наши разведчики редко переходят хребет и никогда не нападают на других людей. Всегда держатся в стороне.
– Многие годы я сомневался, правда ли Дарграг виновен в смерти моей сестры. За всю свою жизнь я не встретил ни одного черноволосого человека. Они сидят там, за хребтом, им плевать на нашу жизнь так же, как нам на их.