Сновидения и фантазии. Анализ и использование
Когда мы общаемся с символами, мы одновременно общаемся с комплексом, архетипом, внутренним психическим существом, которое представлено этим символом. Когда образ говорит, он говорит одним из наших собственных внутренних голосов. Когда мы отвечаем ему, то невидимая внутренняя часть нашего собственного «я» слушает и запоминает. Она стоит перед нами в форме воображаемого образа.
Во время Активного Воображения человек говорит не "сам с собой", а с одним из своих «я». Именно в ходе этого обмена между эго и различными образами, поднимающимися из бессознательного и появляющимися в воображении человека, он начинает собирать отдельные части своего «я» в единое целое. Он начинает знакомиться с неизвестными ему дотоле частями своего "я".
Когда люди спрашивают меня, является ли Активное воображение «реальностью», или являются ли реальностью сны, я всегда вспоминаю Дон Кихота Ламанчского. Дон Кихот говорил, что ищет "хлеб, который сделан из чего-то лучшего, чем пшеница". Он, конечно, имел в виду Гостию, хлеб, поедание которого является частью христианского ритуала. Гостия делается из пшеницы, но ее составными частями являются также архетип, тело Христово, и что-то, что лучше, чем пшеница.
Выражаясь фигурально, я могу сказать, что Активное Воображение "реальнее реальности". Оно реально не только в том смысле, что имеет практическое и конкретное влияние на наши физические жизни, но также и потому, что связывает нас с миром сверхличностных и возвышенных сил. Оно позволяет нам принять участие в формировании общего потока основных струй энергии, которые, соединяясь в каждом из нас, образуют долговременные схемы наших жизней, наших отношений, наших убеждений. Оно воздействует на нас на гораздо более глубоком уровне реальности и воздействует в гораздо большей степени, чем любое событие местного значения из нашей повседневной жизни.
По сравнению с этими мощнейшими внутренними силами и установленными ими внутри нас приоритетами, проблемы и решения повседневной жизни оказываются, по большей части, лишь мелкой рябью на поверхности огромной реки жизни, которая медленно и неумолимо движется к своей цели. Работа со снами и Активное Воображение настраивают нас на более объемное видение жизни, на видение направления движения этой реки. Они на короткое время отвлекают наше внимание от мелкой ряби и незначительных противопотоков, которые занимают нас большую часть времени.
Таким образом, мы начинаем понимать, что сновидения и воображение связывают нас с уровнем существования, который не просто «реален» в смысле внешней реальности, но и является более реальным, чем сама внешняя реальность.
1.4 Архетипы и Бессознательное
В работе со снами и в Активном Воображении концепция архетипов частенько напоминает о себе; а потому имеет смысл обсудить эту важную концепцию сейчас, в начале данного в этой книге материала. В результате, когда примеры архетипических образов будут возникать в нашем исследовании, мы будем лучше подготовлены к тому, чтобы понять их значение. Сейчас мы обратимся к основным идеям, содержащимся в концепции архетипов; ниже, когда мы дойдем до примеров конкретных снов и практических мер, у нас будет возможность углубить наше понимание этого предмета.
Дерзкая идея Юнга о психологических архетипах является одним из наиболее значительных его вкладов в современную мысль. Она широко применяется не только в психологии, но и оказала большое влияние на многих ученых, работающих в таких дисциплинах, как антропология, история культуры, мифология, теология, сравнительное религиоведение и литературное толкование. Это объясняется тем, что Юнг доказал присутствие архетипов в их символической форме не только в снах отдельных людей, но также и в мифологии, истории культуры, религиозных символах и обрядах, и во всех продуктах человеческого воображения, каковыми являются литература и искусство.
Идея архетипов очень древняя. Она близка концепции Платона об уже существующих в божественном разуме идеальных формах — образах, которые определяют, в какой именно форме появится на свет материальный мир. Но мы обязаны Юнгу концепцией психологических архетипов — характерных обрядов, которые изначально существуют в коллективной душе человеческой расы и вечно повторяют себя в душах индивидуальных человеческих существ, определяя основные способы нашего функционирования как психологических существ.
Юнг осознал существование архетипов, когда заметил, что символы, возникающие в человеческих сновидениях, зачастую точно соответствуют образам из древних мифов, искусства, религии, из тех времен и мест, о которых сновидящий никак не мог ничего знать. Он начал догадываться, что в человеческом бессознательном существуют обладающие определенным универсальным смыслом некие первичные символы, которые могут спонтанно вырваться из бессознательного в любое время и в любом месте, без всякой культурной преемственности.
В то же самое время Юнг заметил, что эти, как он их назвал, "первичные образы" образуют биологическую схему, в соответствии с которой формируется основная психологическая структура человека. Мы можем считать их естественными «чертежами», которые диктуют форму нашей внутренней умственной структуры, или базовыми формами, которые определяют нашу роль, ценности, поведение, творческие способности и тип восприятия, ощущения и мышления.
Поскольку эти типы встроены в базовый коллективный субстрат человеческой души, они не нуждаются ни в культурной, ни во временной, ни в пространственной преемственности. Они спонтанно, в любое время и в любом месте, поднимаются из бессознательного и возникают в снах, видениях, воображении любого индивидуума. И поскольку они являются универсальными, принадлежащими всему человечеству, образами, их символизм вызывает одинаковые чувства, поднимает одинаковые вопросы и порождает одинаковое поведение, где бы они не возникли и не вторглись в жизнь индивидуума или целой цивилизации.
У Юнга мы читаем:
"Термин «архетип» употреблял еще Филон Иудейский, говоря о Боге-Образе в человеке. Этот же термин можно найти и у Иренея, который писал: "Творец мира не создавал вещей сам по себе, он копировал их с архетипов, находившихся вне его…" «Архетип» — это объясняющий парафраз платоновской идеал формы. В нашем случае этот термин очень уместен, потому что он говорит нам…, что мы имеем дело с архаическими, или — я бы сказал — первичными типами, то есть с универсальными образами, которые существуют с самого начала времен". [5]
"Бессознательное оказывает определяющее влияние, которое, вне зависимости от традиций, гарантирует каждой отдельной личности сходство или даже полное совпадение ощущений, а также способа их представления в своем воображении. Одним из основных доказательств этого является практически всемирная параллельность между мифологическими знаками, которые, в силу того, что они являются первичными образами, я назвал архетипами". [6]
"Мы можем только предполагать, что человеческое поведение является результатом тех схем функционирования, которые я назвал первичными образами Термин «образ» обозначает не только форму имеющей место деятельности, но и типичную ситуацию, в которой происходит эта деятельность. Эти образы являются «первичными», если они характерны для всего вида, а если они когда-либо были «сотворены», то их создание должно совпадать, по крайней мере, с появлением самого вида Они являются "человеческими качествами" человеческого существа, специфической формой его деятельности". [7]
Архетипы, а это следует из самого их названия, связаны с типами (типами в смысле характерных черт или набора качеств, которые снова и снова появляются вместе, складываясь в узнаваемые, непроизвольно повторяющиеся схемы) "Добродетельная девушка" — это тип, "мудрая и добрая королева" — это тип, "храбрый воин" — это тип, «пуританин» — это тип. Почти ни одно человеческое существо не соответствует полностью какому бы то ни было типу, поскольку типы, по самой их природе, являются идеализированными моделями характерных черт и схем поведения. В литературе и наших снах мы находим персонажи, полностью соответствующие типу, но реальные человеческие существа являются комбинациями многих типов, соединившихся для того, чтобы образовать одно колоритное, непоследовательное, многогранное человеческое существо