Боташка (ЛП)

— Давай, — медленно сказала я.
Встав, он прошел и сел на кровать рядом со мной. Развернув свое тело к моему, он сказал:
— Думаю, мы начнем с легкого, просто немного упражнений с прикосновениями, потому что ты кажешься такой нервной.
Игнорируя свое колотящееся сердце, я сказала:
— Я не нервная.
— Да.
— Нет.
— Да.
— Нет, я…
Бекс вздохнул, его рука вдруг оказалась у меня на бедре. Я так дернулась, что чуть не упала с кровати.
— Видишь? — спросил он, пытаясь сдержать улыбку.
Ему это не удалось.
Отбросив его руку, негодуя, я вскочила на ноги.
— Это нечестно! Я была не готова!
Бекс потянул меня обратно на кровать, глядя мне прямо в глаза.
— В этом весь смысл, — сказал он. — Куда бы мы ни шли по коридору, в классе, неважно, ты не будешь знать, когда я соберусь коснуться тебя, обнять, поцеловать.
При мысли о целующем меня Бексе сердце в груди станцевало джигу, но Бекс продолжил:
— Ты должна быть подготовлена, Сэл. Если ты хочешь сделать так, чтобы этот парень ревновал, то он должен поверить, что мы пара. Он не поверит, если ты продолжишь вот так реагировать. И Хукер тоже.
Он был прав.
Нацепив самое серьезное выражение лица, я повернулась к нему.
— Хорошо, мистер Мияги. Я готова учиться. Научите меня всему, что умеете.
Бекс рассмеялся.
— Хорошо, Салли-сан, — подмигнул он, — но сегодня мы сосредоточимся на прикосновениях. Я не хочу слишком быстро ошеломить тебя.
Я покраснела, осознав, как это, должно быть, прозвучало. Но я бы соврала, если сказала, что не было части меня, которая бы не хотела, чтобы он ошеломил меня, так быстро, как ему угодно.
К счастью, Бекс не стал заострять на этом внимание.
Придвинувшись, он поднял руку.
— Сейчас я дотронусь до тебя, хорошо? — спросил он, как будто предварительное знание вызовет у меня меньше напряжения.
Я кивнула. Знание не помогало, скорее, усугубляло все. Сейчас, когда я знала, что будет – Бекс, мой Бекс, коснется своей кожей моей, – мои нервные окончания были в полной боевой готовности.
Бекс нежно положил свою руку поверх моей.
На этот раз я не дернулась, но мое тело, словно провод под напряжением, вспыхнуло изнутри.
— Божечки, — тихо сказал Бекс, проведя кончиками пальцев вверх и вниз по моей руке. — Сэл, ты дрожишь.
Подавленная, я посмотрела вниз и увидела, что он прав. Каждый раз, когда его пальцы касались определенного участка моей кожи, появлялась гусиная кожа, сопровождаемая легкой дрожью.
— Прости, — сказала я, совершенно растерявшись.
Как бы ни старалась, я не могла заставить себя не реагировать. Почему тело предавало меня именно так? Оно не понимало, что если бы Бекс видел, как сильно мне нравятся его прикосновения, как это действует на меня, то он бы все понял?
Когда я уже начала бояться, что может быть слишком поздно, он сказал:
— Это не работает.
Убрав руку, он сел и потряс головой.
— Не знаю, почему я так сильно пугаю тебя, но нам нужно попробовать что-то другое.
Я испытывала множество чувств, но испуг определенно не одно из них.
— Вот, — сказал он, придвинувшись ближе. — Давай ты.
— Что?
— Ну, если я не могу коснуться тебя, тогда ты дотронься до меня. Давай, Сэл, — он повел шеей, расслабляя мышцы, как иногда делал перед игрой. — Обещаю, я не пошевелю и мускулом.
Я поморщилась. Будто мне нужно еще напоминание о том, какой нежеланной меня находит Бекс. Я тряслась перед ним как лист, он же был спокоен как удав. Конечно же, он не шелохнулся. Бекс не страдал от сложного случая безответной любви. Хотя мне этого и очень хотелось, но единственной страдающей от любви идиоткой здесь была я.
Вознамерившись сделать так, чтобы он почувствовал хотя бы что-нибудь, я наклонилась и сказала ему:
— Закрой глаза.
Он послушался.
Секунду я изучала его, открывая для себя, такого уязвимого, а потом стала делать то же самое, что делал он.
Накрыв его ладонь своей, я смотрела на хоть какую-нибудь реакцию, но Бекс оставался спокойным, как и обещал. Я провела по контурам его руки, чувствуя изгибы каждого мускула, потом по внутренней стороне руки.
 
Он тихонько засмеялся.
— Щекотно, Сэл.
— Ш-ш-ш, — сказала я, — молчи.
Бекс кивнул и снова замер.
Я колебалась только мгновение, прежде чем положить обе руки ему на плечи. Сдвинув пальцы на тыльную сторону его шеи, почувствовала, как там напряглись мышцы. Я использовала большие пальцы, чтобы уменьшить напряжение, и потом придвинулась еще ближе. К этому моменту я была практически у него на коленях, и так давно хотела это сделать. Теперь, когда, наконец, выдалась возможность, я не собиралась облажаться.
Убрав правую руку с его шеи, провела кончиками пальцев по его подбородку к щеке, чувствуя кончиками пальцев колючую щетину.
— Ох-х, — выдохнула я, — это не так уж плохо.
— Хм-м-м?
— Я думала, это будет странно, — искренне ответила я. — Знаешь, мне ты нравишься без растительности на лице.
Голос Бекса стал низким, ниже, чем за мгновение до того. И я заметила, как участилось его дыхание.
— Ах, признай, что тебе нравится. Всем нравится, Сэл.
Чувствуя себя смелой, я мягко сказала ему прямо в ухо:
— Не мне.
Его руки в мгновение ока оказались на моей талии, но я не шелохнулась.
— Я всегда это ненавидела.
— Но почему? — спросил он, его глаза были все еще закрыты. — Это причина, почему я так много выигрываю.
Я покачала головой:
— Нет, Бекс.
Он так очаровательно нахмурился. У меня возникла невероятная потребность коснуться морщинки между его бровей, что я и сделала. Его глаза распахнулись от моего прикосновения.
— Ты и есть причина, почему так много выигрываешь.
Внезапно дверь открылась, и я услышала, как миссис Кент сказала:
— Дорогой, Салли здесь? Мне показалось, я видела ее машину снаружи.
Не раздумывая, я потянулась и выдернула одну – или четыре – реснички Бекса, заставив его выругаться.
Я поднялась на ноги и улыбнулась
— Ресничка, — сказала я, показывая ее миссис Кент и молясь, чтобы она не разгадала импровизированную уловку. Она была мне как вторая мама, но, если бы узнала, что я здесь, чтобы поработать над «упражнениями-касаниями» с ее младшеньким, не думаю, что хорошо бы к этому отнеслась.
— Рада видеть тебя, Салли, — сказала она, заключив меня в объятья. В ее тоне не было ничего обвинительного. Естественно, она ничего не заподозрила. Все-таки мы с Бексом друзья, всегда были, всегда будем. — Чем вы тут занимаетесь?
Клейтон просунул голову в дверь.
— Да, Салли. Что вы с Бексом делаете здесь, одни, совершенно без присмотра?
— Математику, — сказал Бекс, достав свой учебник до того, как я успела что-то сказать. — Сэл просто помогала мне с наиболее сложными вопросами, верно?
Он посмотрел на меня
Я кивнула, чересчур активно.
— Ну, не работайте слишком усердно, — сказала миссис Кент, выталкивая широко улыбающегося Клейтона в коридор. — А ты, — сказала она ему, — перестань пытаться вызвать неприятности. Они просто друзья, ты знаешь это.
На этих словах дверь закрылась, и мы с Бексом снова остались одни.
— Итак, — сказал он, улыбаясь, — думаю, урок номер один прошел успешно. Что скажешь, если мы займемся домашним заданием по математике?
Я улыбнулась в ответ, ведя себя так, будто ничего не случилось. Для Бекса это было так просто, почему бы мне не поступить так же?
— Я не взяла учебник.
— О, ты можешь воспользоваться моим, — сказал он с улыбкой. — Мне он не понадобится.
Когда он протягивал толстый учебник, я вспомнила два требования, когда он согласился быть моим фальшивым бойфрендом: «Губерс» и месяц математики.
— Ты серьезно?
— Ты знаешь это.
Час, который мне потребовался на выполнение нашего домашнего задания, был одним из самых долгих в моей жизни. То, что Бекс был рядом, смотрел мне через плечо, указывал ошибки, было невесело, но все же я продолжала сохранять улыбку на лице.