1928 год: ликвидировать ликвидаторов. Том 2 (СИ)

— Да? А вы так эмоционально рассказывали, словно генеральное сражение обсуждаете, — заметил я. И тут же попросил, скорее даже приказал:
— Доложите-ка мне кратко о текущей ситуации вокруг Горок.
Буденный подчинился, изложив положение дел. Следовательно, он все-таки признал меня главным. Выслушав его, я понял, что принятые меры были направлены пока больше на то, чтобы не допустить прорыва мятежников к северу, в сторону столицы. Фактически, кавалеристы уже взяли Горки в полукольцо, выставив посты и разъезды на всех угрожающих направлениях. Но вот подходы с южной стороны пока бойцы Буденного не перекрыли. И оттуда вполне могли просачиваться к вооруженной оппозиции подкрепления и обозы снабжения.
— Вот эти дороги на юг тоже надо отрезать, — показал я пальцем на карте.
На что Буденный ухмыльнулся в свои большие усы:
— А вы не лишены полководческого дара, товарищ Менжинский. Вот только сил у нас маловато, чтобы надежно перекрыть такое большое пространство. Тут уже дивизия нужна, а не полк. Полка маловато будет. Тем более, что вот те две дороги в южном направлении как раз у мятежников защищены пулеметами. Это уже проверено. Мои всадники пытались рано утром туда сунуться. Но, пока остереглись, потеряв нескольких товарищей.
— Так подавите пулеметы огнем, — высказался Ворошилов, стоящий рядом и тоже разглядывающий карту с интересом.
— У нас, в отличие от них, пулеметов маловато. Всего четыре «Максима» и три «Льюиса». А у них штук десять, а то и больше только возле этих двух дорог выставлено. Они эти пути хорошо прикрывают. Вот пришли мне, Клим, побольше пулеметов, да еще и пушек дай. Тогда и атакую там, перережу им снабжение наглухо. Мышь не проскочит. А пока только здесь попробую ударить, вдоль речки. Да и то разведка боем получится, не больше. Далеко заходить я своим всадникам запретил, а то и там могут на пулеметы напороться, — сообщил Буденный.
— Ничего. Подожди немного, Сема. Сейчас Коля Куйбышев весь Московский военный округ поднимет, да и придет сюда с войсками на помощь к тебе. А пока, главное, не давай троцкистам к Москве прорваться. Продержись до подхода подкреплений, — сказал наркомвоенмор.
— Постараюсь, — кивнул Буденный.
И тут я взглянул на часы, вспомнив кое-что:
— Попробую и я прислать вам в помощь части дивизии имени Дзержинского. По моему распоряжению скоро на ближайшую железнодорожную станцию подойдет бронепоезд с артиллерией. Он сможет поддержать вас огнем и пехотинцами.
Услышав про бронепоезд, Буденный впервые взглянул на меня с интересом, проговорив:
— А у вас, товарищ Менжинский, как я понимаю, есть свое собственное понимание ситуации, раз вы о бронепоезде заранее позаботились? Так расскажите нам с Климом. А то слухи разные нехорошие доходят, что после покушения на Сталина троцкисты мятеж не только в Горках подняли, но и по всей стране. И что на пороге у нас новая Гражданская война, потому что генштаб и лично Тухачевский потворствуют мятежникам. И меня очень интересует, как вы собираетесь со всем этим разбираться?
И я сказал:
— Наш Советский Союз создан в огне революции. Мы строим новое общество созидания. Но многим это не нравится. Ведь окружающий мир привык жить по-старому. А наше непривычное общественное устройство вызывает агрессию. И потому все мы вынуждены жить в постоянной борьбе с врагами. Как с внешними, так и с внутренними. Поэтому ликвидировать хотя бы одну из этих угроз просто необходимо для нашего выживания. Внешнюю угрозу мы пока устранить не можем, поскольку против нас весь капиталистический мир, значит, нужно для начала побороть угрозу внутреннюю. И надо это делать прямо сейчас, не откладывая, пока внешние враги не воспользовались в полной мере той самой разобщенностью, которая подтачивает наше общество изнутри. Если же дать внешним врагам время, то они найдут способы помочь нашим врагам внутренним. Будьте уверены, что враги используют все возможности, чтобы сокрушить СССР. Ведь они об этом только и мечтают. И мы с вами обязаны сделать все, зависящее от нас, чтобы планы врагов не осуществились. Потому я предлагаю прямо сейчас действовать жестко и даже жестоко.
   
Глава 32
 
Когда я вернулся в Кремль, Эльза и Глеб, к которым на помощь по моему приказу Ежов все-таки отправил следователей с Лубянки, продолжали дотошно выяснять все детали покушения, опрашивая не только латышских стрелков, но и весь обслуживающий персонал. Выяснилась весьма интересная картина. Дворники, уборщицы и истопники порассказали много различных подробностей, как про членов правительства, так и друг про друга. Оказалось, что троцкистам симпатизировали многие. И круг подозреваемых в подготовке покушения на Сталина мог быть достаточно обширным. Теперь задача следствия состояла в том, чтобы этот круг сузить, определив реальных участников и пособников преступления, совершенного внутри Кремля.
Убедившись, что работа по расследованию успешно продвигается, я отозвал Эльзу, поскольку секретарше надлежало подготовить все необходимое к предстоящему заседанию Политбюро, назначенному на два часа дня, а кому-то другому я подобное доверить не мог. Конечно, мероприятие предполагалось проводить не в кабинете Сталина, который я еще утром приказал опечатать, а в отдельной совещательной комнате, где подобные заседания, обычно, и проводились.
Эльза выглядела очень уставшей. Ведь она точно также не отдохнула после трудного ночного перелета из Казани, как и я сам. Но, глаза у нее светились задорными зелеными огоньками. Женщина была очень довольна и горда тем, что ее любимый начальник, то есть я, получил назначение временно исполнять обязанности самого Сталина. Секретарша и не скрывала своей радости, говоря мне с улыбкой:
— Вот теперь-то вы, Вячеслав Рудольфович, наведете настоящий порядок в стране! А я вам помогу. Обязательно надо принять закон против всех кремлевских жен. Чтобы не смели эти сучки использовать служебный транспорт мужей в своих целях, а носили бы, например, только строгие платья и косынки на головах, как утвержденную униформу, одинаковую для всех женщин подобного статуса.
В Эльзе, разумеется, говорила обыкновенная женская зависть. Но, что-то в этом, возможно, было и здравое. Во всяком случае, подобные меры пригасили бы распространение зависти к женам высших партийцев в народе. Ведь вызывающее поведение некоторых подобных женщин, возомнивших себя новой советской аристократией, только подпитывало народное недовольство.
Времени до заседания оставалось все меньше. К тому же, участники Политбюро постепенно начинали собираться, приходя пораньше. Когда мы с Ворошиловым возвратились в Кремль, Молотов уже находился на месте. И он сразу же поинтересовался:
— Ну, что там у Буденного?
Из чего я сделал вывод о том, что Ворошилов успел поставить секретаря ЦК в известность о нашей поездке.
— Пока мятежников он сдерживает. Да еще и бронепоезд товарищ Менжинский прислал ему на подмогу, — ответил наркомвоенмор.
— И что, как обстановка? Стреляют там? Или еще до этого не дошло? — опять спросил Молотов.
— При нас не стреляли. Но, когда уже мы отъехали немного, то сзади как раз перестрелка началась. А еще Буденный рассказывал об утренней стычке, в которой погибли несколько всадников, напоровшись на пулеметы троцкистов, — сообщил Ворошилов.
— Значит, они все-таки переступили черту, раз из пулеметов стреляют по красным кавалеристам. Это очень тревожный признак! — констатировал Молотов.
Остальные члены Политбюро тоже собрались значительно раньше назначенного времени. Уже без четверти два они заняли свои места в зале для совещаний. Всем им не терпелось узнать последние новости о состоянии Сталина и о положении с мятежом. Но, ситуация оставалась пока в прежней поре.
Как мне докладывали, Сталин по-прежнему спал у себя в палате, пребывая в том же состоянии между жизнью и смертью, в котором и находился после операций. Хотя врачей факт, что главный пациент страны заснул, все-таки немного обнадеживал, поскольку они считали, что во сне организм восстанавливается быстрее. А по поводу мятежа перед самым совещанием мне доложили, что разведка боем с двух сторон вдоль реки показала наличие пулеметов у мятежников и на этих направлениях. Отчего кавалеристы Буденного пока отступили, чтобы избежать лишних потерь. А мой бронепоезд, прибыв на ближайшую станцию, открыл огонь из орудий по расположению мятежников. И обстрел Горок с окрестностями с тех пор не прекращался.